Пепел и крылья

– Тебя спасаю, принцесса. Слышал, тебе здорово досталось.

– Как только ты успеваешь собрать все сплетни пустыни?

– Я просто держу руку на пульсе, – бист сжал когтистую лапу у самого носа элвинг и, шутя, щёлкнул Эшу по носу.

Прикосновение отозвалось новой волной боли. Увидев, как сморщилась элвинг, бист засуетился:

– Прости, Ашри, не думал, что всё так плохо. Хочешь, я тебя на руках понесу?

– Даже не мечтай! В последний раз ты меня чуть не утопил в болотах Тар-Витару.

– Но не утопил же! – хмыкнул бист.

– Но твои ноги заплетались так, что это скорее удача, что я осталась жива.

– Мои, может, и заплетались, а вот твои тебя совсем не держали!

Боль снова пронзила висок, и Эша ухватилась за Грава.

– Держу, держу, – сочувственно промурчал Грав, если клыкастые горные вайнуру вообще способны мурчать.

Опираясь на друга, Эша дошла до площади, где обеспокоенные горожане ожидали заявления управляющего сектором. Трибуна была пуста. До неё от того места, где остановились Эша и Клыкарь, было не меньше пары сотен шагов. И всё это пространство было заполнено жителями и гостями торгового сектора. Эша посмотрела вверх. Из всех окон торчали головы, а на крышах и столбах, словно птицы, стайками устроились ребятишки. Бистов было большинство, что неудивительно. Аллати в Аббарре было немало, но традиционно они в основном селились вокруг башен Син и Силы. Элвингов же совсем не было видно. Но толпа была столь напугана и взволнована, что совершенно не обращала внимания на длинные уши Эши.

Клыкарь встал за спиной элвинг, чтобы уберечь подругу от падения и натиска толпы. Он похлопал себя по стёганому жилету, проверил пару карманов, расстегнул сумку на поясе и, наконец, нашёл, что искал – небольшой мешочек бордового цвета с синими завязками. Осторожно раскрыл и, взяв руку Эши, вытряхнул ей на ладошку ярко-зелёный сморщенный шарик.

– Что это? – недоверчиво спросила Эша.

– Плод ампутампу – верное средство от головы. Это чудо с острова Мантупатанья, на востоке архипелага.

– От головы, говоришь? – Эша покрутила шарик и понюхала – тот еле уловимо пах воском. – Голова мне ещё нужна.

– Я хоть раз тебя обманывал? Ешь! Станет лучше!

– А может, азурил найдётся? – с надеждой спросила Эша.

– Ампутампу действеннее, – возразил Грав, намереваясь уже засунуть шарик в рот подруге.

Элвинг отмахнулась.

– Видимо, это моё проклятие: друзья со страстью к народной медицине и бритым вискам.

Эша выразительно посмотрела на выбритую клиньями голову биста. Похоже, за последний оборот у него добавилось новых шрамов. А ещё бист, казалось, прибавил в плечах, заматерел и…

– Да, ушастая, я неотразим, – оскалился Грав, перехватив её взгляд. – Жуй лекарство, пока не влюбилась.

– И скромен до ужаса, – хмыкнула Эша.

Вздохнув, она положила шарик в рот и, разжевав, проглотила. Клыкарь уже протягивал ей флягу. Сделав глоток, Эша выпучила глаза и начала хватать ртом воздух.

Бист недоуменно подхватил флягу, нюхнул, отпил, крякнул и спрятал в карман.

– Прости, перепутал, – и протянул элвинг другую, уже с водой, которую девушка вмиг осушила наполовину.

– Может, ты мне и вместо ампутампу, перепутав, скормил крысиные какашки? – заворчала Эша.

– Может, – рассмеялся Грав.

Эша ещё что-то хотела сказать, но неожиданно толпа смолкла, и элвинг развернулась, устремив взгляд на трибуну.

Хранитель торгового сектора, крепкий седой бист с расписанными золотом рогами и украшенной драгоценными застёжками бородой, приветствуя собравшихся, поднял руку и приложил её к сердцу в знак служения городу. Поверх белых с алым узором одежд висела массивная цепь с золотой пластиной, похожей на неправильный ромб – один из шести лепестков власти, символов сектора, которые вместе образуют цветок Аббарра.

– Рог Скорби пропел свою Песнь, – возвестил хранитель, и голос его раскатился по толпе с не меньшей силой, чем гул до этого. – Как один из шести, я выбран быть его голосом. Как тот, кто служит городу, я доношу волю Великого до вас.

Хранитель прервался. Эша удивилась, как слово одного может повелевать многими. Толпа притихла, ловя каждый звук.

– Вэл Тар Орму, справедливый и первейший хранитель Аббарра, заботясь обо всех и о каждом, закрывает внешние и внутренние ворота Чёрного Цветка. Пока продолжается изоляция секторов, всем аббаррцам и гостям нашего славного города необходимо соблюдать комендантский час. С заката до восхода улицы должны пустовать. Всем местным жителям просьба немедленно пройти в свои дома и ждать досмотра и дальнейших указаний. Всем прибывшим – приготовить документы и пройти процедуру проверки по месту нахождения. Всем караванам проследовать в Павильон досмотра или к складам Морских ворот. Нарушители общественного порядка будут наказаны. А теперь прошу всех разойтись. Да смилостивится Пламя, да уберегут нас Белые Псы.

И словно в подтверждение его слов со всех сторон площади появились вооружённые бисты и аллати – городская стража и гвардия Орму, на доспехах которых были нарисованы чёрный пламенеющий шестилистник на белом и белый пёс на чёрном фоне соответственно.

Толпа загудела, словно рой пчёл, и вот кто-то выкрикнул вопрос, тревоживший многих:

– Жив ли Орму?

Несколько вооружённых наёмников шагнули к толпе, но Хранитель жестом остановил их. Бист молчал несколько долгих мгновений, раздумывая. Толпа напряжённо ждала.

– Вэл Тар Орму здоров, да хранит его Интару, – по площади прокатился вздох облегчения, – но в Башню проник предатель и совершил покушение. Теперь, прошу, разойдитесь, я и так сказал вам больше, чем требовалось.

– Пошли, – Грав подтолкнул Эшу, – тут мы больше ничего не узнаем.

– Ты прав. Нам нужно выбраться из сектора и надо успеть, пока не перекрыли все ворота. Или пока нас не смыло море бистов.

Эша схватила приятеля за руку и потянула за собой.

«Всё-таки с момента последней встречи он чертовски похорошел», – мелькнуло в голове элвинг.

– Расскажешь, что стряслось? Я слышал лишь об исчезнувшем в пламени Гаара доме и длинноухой колдунье.

Эша фыркнула, не останавливаясь.

– Ты знаешь, что применение пламени в стенах Аббарра запрещено? – не унимался Клыкарь. – Что стряслось?

– Ты что, в дознаватели подался? – огрызнулась Эша, ускоряя шаг. – Расскажу по дороге, давай поторапливайся.

– Смотри-ка! А крысиные какахи действуют! – обнажил клыки Грав.

Эша остановилась, злобно зыркнула на приятеля, раздула ноздри, но, выдохнув, сказала только:

– Я это запомню, дружище.

И ткнула пальцем в широкую грудь Клыкаря.

Грав с теплотой взглянул на почти белую макушку Ашри. Непослушные прядки выбивались из-под кожаных ремешков цвета бычьей крови, оранжевые стёкла гоглов сверкали на солнце так же ярко, как и год назад. Казалось, только вчера она с кайрином искала корабль, чтобы покинуть Мэйтару. И вот пески вновь свели их.

Эша украдкой взглянула на биста. Она была рада этой встрече: как в былые времена они вместе шли на дело. А червячка сомнения, что пискнул о неслучайных случайностях, элвинг решила придушить в зародыше. Грав и Стурион были её друзьями, которым она доверяла. «И Маан», ожил было червячок, но Эша прихлопнула его вновь увесистым доводом о том, что Уна явно была под властью тёмных чар. И напомнила: сейчас её задача спасти упрямую аллати во что бы то ни стало.

Аббарр бурлил. Горожане запирали ставни и двери, а кто-то наоборот пытался прорваться в соседний сектор. Внешние Ворота закрылись до того, как пропел рог, а вот изоляция секторов могла растянуться на несколько часов. Катастрофически мало времени. Одно радовало – боль в голове утихла.

– Куда идём? – спросил Грав.

– В Башню Веры.

Клыкарь состроил кислую мину:

– Хочешь посмотреть, как я лажу с детьми?