Страница 18 из 37
— Глупая ты, Машка. Нельзя топором, убить же можно. Пословица такая есть: «Не руби сплеча!»
— Паш, а почему она ночей недосыпала и кусок не доедала?
— А я знаю? Торопилась, наверное, куда-нибудь. На дискотеку, например. Или на свидание. И еще на диете сидела. У меня мама сидела, так всю еду на четыре части делила и только один кусочек в рот, а остальное — недоедала.
— Никакой жизни! — патетически завершила Анна Федоровна и залпом допила свой чай. — Только о них день и ночь думаю, беспокоюсь, их проблемами морочусь!
— Ей что, больше подумать не о чем? — загрузилась Маша. — Я вот про столько сразу думаю! И про куклу, и про гулять, и про то, как в школу пойду, и про вкусные пироженки, и про собачку, которую мне на Новый год обещали. И еще много про что.
— Ну ты же не беспокоишься, — логично возразил Паша. — Ты просто думаешь, для удовольствия.
— А она не для удовольствия, что ли?
— Наверное, у нее других удовольствий нет. Только проблемами морочиться.
— А почему она себе не заведет? Ну, удовольствия?
— Наверное, не хочет. Ей, может, так больше нравится.
— А-а-а...
— Ах, голубушка, я вас так понимаю! — восклицала за столом Валентина Степановна. — Вот так изо дня в день приходится руководить процессом, совершенно не остается времени на себя!
— А когда же она тогда живет? Если времени нет? — заинтересовалась Маша.
— Да ты, Машка, не понимаешь! Она живет, только чужой жизнью, — объяснил Паша. — Вот мы когда в отпуск на море уезжали, так бабушка каждый день по телефону руководила, что нам есть, куда ходить и как меня воспитывать.
— Да-а-а-а??? А вы что?
— А мы не слушались! Говорили: «Да, да», а сами то в цирк, то в аквапарк! У меня родители продвинутые!
— А бабушки, что ли, непродвинутые?
— Ты чего, Машка? Они же еще в прошлом веке жили! Тогда даже Интернета еще не было! Где бы они научились? Вот у них своей жизни и не получилось, только чужая.
— Ну да... Бедненькие!
— В общем, нельзя расслабляться! Видно, судьба наша такая — нести свой тяжкий крест! — завершила Алла Федоровна и громко поставила чашку на стол.
— Папа говорит, что если механизм слишком напрягается, то быстро ломается, — авторитетно сообщил Паша. — А папа самый лучший механик, он-то уж знает.
— А крест нести — это как? — спросила Маша.
— Это тяжело, — предположил Паша. — Представляешь, все время на себе крест какой-то волочить? Да еще за чужую жизнь?
— Не-а, я так не хочу, — замотала головой Маша. — Зачем это мне надо — за чужую жизнь? У меня что, своей нет, что ли?
— Нам, Машка, это не грозит, — успокоил Паша. — Мы — современные дети, и Интернет у нас есть. Не пропадем!
— Главное, чтобы свои удовольствия в жизни были, — добавила Маша. — Тогда некогда будет всякой ерундой морочиться.
— Все на нас, все на нас! За все в ответе! — трубно провозгласила Валентина Степановна и торжествующе поставила на стол привычный десерт — пузырек с таблетками валидола.
* * *
Чертенок оказался хорошим рассказчиком. Он так смешно, на разные голоса, изображал бабушек и ребятишек, что я прямо загибалась от хохота.
— Ой, не могу! — веселилась я. — «Пластаюсь, как папа Карло»! Господи, да я сама так говорю время от времени!
— Во-во! — Чертенок был явно доволен.— А я о чем? Думать надо, что говоришь! А то некоторых послушать — так чертям тошно станет!
— «Придурки» — это которые «при дуре»! Ой, мамочки! — смеялась я.
— Ну так если вдуматься — так оно и получается! — хихикнул чертенок.
— И «душой болеть» нипочем не буду, — решила я. — А то мне мама все время говорит: «Ты должна душой болеть за любое дело». А я не хочу стать «душевнобольной».
— Ты лучше душой радей за любое дело, больше толку будет, — важно посоветовал чертенок. — Тогда радостной станешь!
— Спасибо, классная сказка! — поблагодарила я, наговаривая в свою холщовую торбу новые мудрые мысли:
● Следить за тем, что думаешь и говоришь!
● Не тащить на себе тяжкие кресты!
● Всегда оставлять время для себя!
● Жить собственной жизнью и не вмешиваться в чужую!
— Я теперь буду следить за своей речью. Не хочу в старости валидол на десерт лопать! — объяснила я, перехватив любопытный взгляд чертенка.
— И за мыслями не мешало бы, — тут же авторитетно ответил чертенок. — А то если ты о чем-то много думаешь, оно все плотнее становится, плотью обрастает а потом р-р-раз — и воплотится.
— Ага. Я уже это на собственной шкуре почувствовала, — охотно согласилась я. — Шла-шла себе по райским местечкам, а только о плохом думать стала — сразу в этом гиблом месте очутилась.
— Гиблых мест не бывает. Их гиблыми люди назначают — тут же объявил чертенок.
— Как это — «назначают»? — не поняла я.
— Как, как... Словами и мыслями! Знаю я историю про одно гиблое место... Мне двоюродный дядя рассказывал. А он-то уж лично участие принимал.
— Чертик, миленький, расскажи! — попросила я. — Мне очень интересно, я ведь по жизни часто в гиблые места попадаю — и даже здесь, в сказке, то в болото, то в пустыню...
— Да пожалуйста, — не стал кочевряжиться чертенок. — Тебе полезно будет!
Сказка седьмая
ГИБЛОЕ МЕСТО
Это было вполне мирное и симпатичное место: просто асфальтированный тротуар, слева — проезжая часть, справа — газон и декоративные посадки. Оно ничем не отличалось от других таких же мест, пока не случилось маленькое происшествие.
Один человек шел, шел, глазел по сторонам, считал ворон и споткнулся на этом самом месте. Лодыжка подвернулась. Не так чтобы очень сильно, но все равно больно!
— Тьфу ты, черт! — в сердцах выругался он. — И как это меня угораздило?
Черт тут же услышал свое имя и мигом материализовался за ближайшей декоративной акацией.
«Ага! Я кому-то понадобился, — радостно подумал черт. — Помнят, любят, зовут. Приятно, черт возьми! Вот и для меня местечко нашлось!»
На несчастье, человек был в плохом настроении. Да и вообще к жизни он относился слишком уж мрачно — во всем видел плохое.
— Это же надо! На ровном месте нога подвернулась! — вслух размышлял он, осматривая место происшествия. — Не иначе черт меня попутал этой дорогой пойти!
— Ну вот! Опять во всем черт виноват! — притворно возмутился черт. На самом деле он был очень доволен — такие мелкие пакости его обычно очень вдохновляют! А главное — самому даже напрягаться не надо: человек сам все сделает!
Человек внимательно осмотрел асфальт — ничего такого в нем не было, ну, может, только микроскопическая трещина, какую без лупы и не разглядишь.
— Вот! — торжествующе объявил человек. — Нарушена целостность дорожного покрытия. Опасное место! Тут вообще сам черт ногу сломит!
— Черт-то не сломит, — ухмыльнулся черт. — Но понаблюдает! Этот раззява понагнал страстей, теперь тут может стать интересно!
Тем временем человек оправился от мелкой травмы и пошел своей дорогой — даже хромал совсем чуть-чуть. Но по дороге все время размышлял, какого черта он поперся по этому переулку, ведь всегда ходил до перекрестка, а сегодня вот так пошел, и что дорожные службы ни черта не работают, и какие чертовски неприятные последствия могут случиться от подвернутой лодыжки. Так вот он себя распалял и настраивал, и когда добрался до дома, ему уже было очень себя жалко. Ему даже показалось, что лодыжка начала опухать, а нога — ныть.
— Жена! Неси лед и полотенце! Я травмирован! — трагически объявил он еще с порога. — Возможно, даже есть трещина в кости.
Пока жена занималась ликвидацией последствий недоразумения, он в подробностях живописал ей разыгравшуюся драму. По всему выходило, что нога попала чуть ли не в мясорубку, а дорожников следовало судить и расстрелять.
Вечером жена обзвонила всех подруг и рассказала им о происшествии, прибавив немало от себя — для красочности. А утром наказала детишкам ни в коем случае не ходить этой дорогой, а обходить ее за два квартала, потому что место это гиблое.