Страница 14 из 37
Я набрала в грудь побольше воздуха и двинулась вперед.
Человека в инвалидном кресле звали Сергей, и он оказался хозяином всего этого великолепия. Все это он сообщил мне, не разжимая губ. Он разговаривал так же, как и кошка, — мыслями. Он сразу поведал, что пару лет назад попал в аварию, и с тех пор еще не полностью восстановился, хотя процесс идет. Руки и мимика него уже заработали, и даже на ноги вставать начал, но речь все еще невнятная, и ходить он пока не может. Зато научился многим вещам, о которых прежде и не помышлял.
Сергей мне понравился. У него была очень красивая, открытая улыбка, а глаза сияли так, что я даже немного засомневалась: не линзы ли?
«Не линзы, — сказал баритон в голове. — Свет в глазах — это от счастья».
Я окончательно смешалась: мне было трудно поверить, что, будучи настолько ограниченным в возможностях, можно быть таким счастливым, да и вообще — хоть сколько-нибудь довольным жизнью.
«Так оно и было, пока я не познакомился с Басей», — подтвердил Сергей.
«Бася — это я», — мурлыкнула кошка.
«До аварии я и не знал, что такое счастье, — продолжил Сергей. — Зато теперь — знаю. Иногда надо потерять все, чтобы научиться ценить то, что было. И то, что имеешь».
«Что он такое говорит? Какое же это счастье — потерять все?» — в смятении подумала я.
«Может, расскажешь ей свою историю? — предложила Бася. — В сказочной форме все как-то лучше воспринимается, ты же знаешь...»
«Конечно, расскажу», — легко согласился Сергей.
Сказка пятая
ПРО ТЕХ, КОГО МЫ ЛЮБИМ
Он был сильным, здоровым мужчиной, у него были цепкий взгляд, острый ум, железная воля, мертвая хватка и невероятная целеустремленность. А еще у него имелись крепкий бизнес, роскошное жилище, молодая жена, надежные партнеры и верные друзья. В общем, как он считал, все, что нужно для счастья, у него было. А вот счастья-то и не было.
Время от времени он помечал в своем ежедневнике: «11.00—11.30. Анализ ситуации по С.». «С» — это он так обозначал Счастье. И действительно, посвящал это время скрупулезному анализу ситуации. Он владел множеством аналитических методик и технологий, и применял их все по очереди, но к конкретному резюме прийти никак не мог. По всему выходило, что Счастье однозначно должно присутствовать. Но, видимо, он не учитывал какой-то важный параметр или группу параметров, потому как С. отсутствовало напрочь.
«Так. Активы выросли... Рентабельность — зашибись... Контракты заключены... Филиалы расширены... На международный рынок вышли... — методично отмечал он в специальной таблице те параметры, которые считал обязательными составляющими Счастья. — Теперь здесь. Жена — Мисс Мира, красавица и модель, особняк — новенький, 18 комнат, три этажа, бассейн, сад, теннисный корт, пентхаус на крыше — отмечаем галочкой. „Бентли“ еще очень даже в теме, „Ягуар“ гоночный приобрел, яхта 10 метров, это вычеркиваем... На островах были, Египет посмотрели, Европу всю объездили, в Америке побывали, Австралию осчастливили, Японию посетили... Дайвинг, серфинг, рафтинг — выполнено... Опера — 1 раз за полгода, балет — 1 раз, театр — 2 раза, закрытый кинопоказ — 2 раза, презентации — 4. Благотворительность — сумма выделена согласно плану. Вроде все пучком. Блин, чего ж тогда я не просекаю? Почему Счастья не чувствую?»
Но отступать он не любил и потому продолжал корректировать планы: он всегда добивался своего, и поэтому достижение Счастья было всего лишь вопросом времени.
Но однажды в его планы вмешалась та неведомая сила, которую одни называют Провидение, другие — рок, а третьи — Бог. И началось все с того, что на его территории, прямо в саду, откуда-то появилась черная кошка. Он был материалист и рационалист, в приметы не верил, поэтому просто отметил факт ее появления и не стал морочиться. Тем более что кошка была красивая — черная как ночь и гибкая, как пантера. Она радовала глаз, а значит, имела право на существование. Кошка вела себя независимо, держалась поодаль, под ноги не лезла — в общем, гуляла сама по себе. Ну и фиг с ней, места не прогуляет.
А потом его «Бентли» попал в жуткую автокатастрофу. В таких мясорубках обычно не выживают, но он выжил. Один из немногих счастливчиков. Впрочем... Он никогда не задумывался, в чем разница между «жить» и «выжить», так что это был для него совершенно новый опыт. Когда он очнулся от комы, то долго не мог вспомнить, кто он, как его зовут и что он вообще здесь делает. «Здесь» — это в больничной палате, облепленный датчиками и трубками, окруженный разными мудреными аппаратами.
Память начала возвращаться не сразу, а какими-то отдельными картинками. Постепенно картинки складывались вместе, как паззлы, и всплывали воспоминания. Его зовут Сергей. Он — владелец холдинга. У него есть партнеры. Женщина, которая иногда появляется, — его жена Марина. Люди в белых халатах — это врачи. Он — в больнице. Он поправится. Все пучком.
И миг, предшествующий катастрофе, он тоже вспомнил. Как на скоростном шоссе вдруг впереди происходит что-то — белую машину выбрасывает на встречную полосу, она врезается в грузовик, его разворачивает поперек дороги, а его «Бентли» летит на эту баррикаду, и уже невозможно затормозить, и тот, кто сзади — тоже с размаху врезается в него, и потом сбоку, и сверху, и... темнота.
А самое страшное открытие произошло чуть позже: когда он понял, что не может шевелиться. Совсем. И разговаривать он тоже не мог. Только смотреть и слушать. И анализировать.
Из разговоров врачей на ежедневных обходах он узнал, что получил сложную травму позвоночника и теперь называется «спинальник», это не считая переломов конечностей, и была открытая травма головного мозга, его прооперировали, и часть мозга пришлось удалить, и теперь у него в голове пластина, а когда он сможет встать и сможет ли вообще — не знает никто. И то, что он выжил, — вообще счастье.
Приплыли. Так вот оно какое, счастье. Лежать забинтованной-загипсованной моргающей мумией в больничной кровати — это, стало быть, счастье. М-да. Сомнительно как-то... Но что имеем — то имеем, стало быть, таковы условия задачки. А мужской характер никакой катастрофой не сломаешь, если он есть, конечно. У него — был. И он стал мотивировать себя на поправку.
Дома он оказался не скоро, и въехал не на белом коне — на инвалидной коляске, влекомой нанятой недавно сиделкой. Марина руководила процессом, говорила, что и куда. Как будто мебель вносили.
— Я решила, что комнату тебе оборудуем тут, на первом этаже, — говорила Марина. — Тут окна большие, и выход на веранду. Тебе тут будет удобнее. Ты же не против, милый?
Как будто он мог ответить... Только моргнул: не против, мол...
— Татьяна Петровна, вот тут, на телефоне, кнопочки, если что срочное — вот начальник охраны, вот кухня, вот мажордом, мне звоните только в самом крайнем случае.
«Это в каком же? — внутренне усмехнулся он. — Если в ящик сыграю, что ли?»
— А это что за животное? — обернулась к окну сиделка. — Ваша кошечка на подоконнике?
— Нет. Но вы не прогоняйте. Она тут, в саду, живет. Пусть будет. Сережа ее любил.
«Любил! — резануло его. — Что ж она так, в прошедшем времени... Я ж живой еще!»
Хотя... какое там живой! Мумия в коляске. И потом! С чего это она взяла, что он кошку любил??? Так, замечал просто.
— Окно держите открытым, Сереже нужен свежий воздух.
И потянулись однообразные дни.
Сиделка была пожилая, опытная и профессиональная. Она споро производила гигиенические процедуры, делала массажи, ставила уколы, кормила с ложечки и вывозила на прогулку. В перерывах — дремала в кресле. Разговорами не надоедала, только по делу. Да и что с ним разговаривать, с таким молчаливым?
Жена заходила каждый день. Ну или почти каждый. Свежая, красивая, холеная. Говорила какие-то слова, справлялась у сиделки, как тут больной, есть ли динамика. А потом уходила по своим молодым делам, и Сергей мог только догадываться, куда и зачем. Впрочем, он не гадал — какая разница? Это был уже другой мир, не его. Она жила там, а он здесь. В этом, его мире, были он, инвалидное кресло, сиделка и... кошка.