Большая медленная река

— Да, было дело, — кивнул Санд. — Мне не особо нравилось, но платили неплохо.

— И как называлась твоя лайба?

— РБ-307. Это же не круизный лайнер.

— А на берег вас выкинуло выше моста?

— А ты откуда знаешь? — напрягся Санд.

— Неважно. Что у вас был за груз и куда вы должны были его доставить?

— Не твоё дело! Душан, какого чёрта он выспрашивает?

— Скажи ему, Санд, — внезапно поддержал Ингвара тот. — Не думаю, что он спросил просто так.

— Да не знаю я! — нервно сказал бывший капитан. — Это был один из тех рейсов, ну, ты знаешь. Как всегда — загнали в крытый док, команде велели выметаться, потом назвали пункт назначения — и всё. Плыви с опечатанным трюмом.

— И что это за «пункт назначения»? — поинтересовался Ингвар.

— Всегда один и тот же — нулевой причал на Сребронике. Там крупный железнодорожный узел. Полтыщи миль вниз отсюда. Думаю, там их… Ну, то есть груз, перегружают на поезда и отправляют на восток.

— Но ведь ты знал, что везёшь людей, не так ли? Не мог не знать, ты не выглядишь идиотом.

— Слухи всегда ходили, но интересоваться себе дороже.

— Какого рода слухи?

— О «нехороших людях». Да брось, ты тоже наверняка слышал, люди всегда о них шептались. Так вот — это не кухонная байка-страшилка. Речники знают — иногда бывает «тот самый рейс». Трюмы опечатаны, но люди оставляют следы. Запах. Мусор. Надписи на переборках. Это чистят и закрашивают, но невозможно убрать всё. Речники общаются между собой, один увидел это, другой услышал то, третий смыл свежую краску и прочитал выцарапанную надпись… Да, я догадывался, что в трюме.

— И бросил их там?

— Я действовал по инструкции. Вскрывать трюм на спецрейсе запрещено при любых обстоятельствах. Любых. Даже если баржа тонет. А она не тонула! Я думал, сейчас доберусь до телефона, сообщу, куда следует, там разберутся. Кроме того, у меня дверь в рубку заклинило, помощник руку сломал, механик с ожогами, штурман вообще куда-то в воду слетел, так и не нашли. Было чем заняться. А потом тык-мык — вокруг руины, связи нет, власти нет, разбираться некому, помогать тоже… Да, хреново вышло, но блин, тогда миллиарды нормальных в одночасье померли, не до «нехороших» было!

— А что в них «нехорошего»?

— Да без понятия! Что ты ко мне привязался-то? Я просто штурвал крутил. Вон у Душана спроси, это, небось, по его ведомству. Лучше скажи, правда, что Стефтан своего добился? Нашёл себе медицинский пароход?

— А вы знакомы?

— Ещё бы — он вон там, через две двери сидел. Вырезал мне чирей однажды — я снотворного выпил, очнулся — только пластырь на жопе. Хороший мужик был, всё мечтал людей лечить. Это ж моя идея была про корабль. Ну, так, чисто помечтать, конечно. Куда б мы отсюда делись? Но он, вишь ты, смог.

— И тебе этот путь не заказан, — сказал Ингвар.

— Ещё слово — и я кнопку нажму! — быстро сказал Душан. — Не слушай его, Санд, он ещё не проникся идеей Искупления!

— Да я что, я ничего… — пожал плечами тот. — Как скажешь, ты тут главный. Приятно было познакомиться, Ингвар. Спасибо за идею с эксцентриками.

— Наобщались? — Душан помахал пультом. — Пойдёмте дальше. Здесь живёт мой охранник – вы его видели. Лазар, помаши Ингвару! Лазар молодец, сократил триггерный радиус до шести метров и не останавливается на достигнутом. Скоро сможет использовать длинную палку, не впадая в агрессию. Вот здесь у нас генераторная. При Катастрофе двигатель повредило обломками крыши, но Санд починил. Солярки полная цистерна, и я знаю пару мест, где можно взять ещё.

— А откуда у вас этот велосипед, можно поинтересоваться?

— О, это очень загадочная история. На нём ехала девушка. Я приказал Лазару её поймать. Он кинулся в триггерном приступе и удачно сбил так, что она ударилась головой и потеряла сознание.

— То есть мог и убить?

— Да, был такой риск. Лазар очень сильный. Но другого способа у нас пока нет. Я запер девушку в одной из комнат, чтобы, когда она придёт в себя, с ней побеседовать, но произошло нечто странное…

— Она послала вас лесом?

— Нет. Включив через некоторое время камеры, я обнаружил, что девушка исчезла! Я проверил помещение – дверь была заперта, но её не было! До сих пор не знаю, как это объяснить… Впрочем, неважно. Посмотрите в окно, видите во дворе строится теплица? Санд придумал, как её отапливать, это даст нам возможность снять до морозов два урожая. Конечно, понадобятся ещё люди, но когда мы уберём триггерный радиус и сможем действовать вместе, то станем единственной реальной силой в этих краях. Нам будет несложно…

— Наловить рабов?

— Пройдя искупление трудом и медитацией, они постепенно обретут право на свободу. Не все, но лучшие. Им будет к чему стремиться. И я не думаю, что их придётся ловить. Когда придут холод и голод, у наших ворот будет стоять очередь из желающих жить в тепле и сытости, даже если это означает тяжёлый труд. Они будут разбирать развалины, добывая дрова для печей, растить еду в теплице, готовить, убирать, обслуживать нас, отцов-основателей, — тех, кто стоял у истоков нового Человечества. И вы, Ингвар, будете с нами, я уверен. Здесь наш склад продовольствия — видите, сколько каши?

— Откуда она берётся вообще? До катастрофы я ничего такого не видел.

— Признаться, не в курсе. О том, что у тут есть аварийное хранилище, я узнал, вскрыв чрезвычайный пакет. Каша, вода, одежда, обувь. Больше ничего, но каши много. Вкус иногда бывает странный, но скоро мы наладим выращивание овощей, они разнообразят рацион тех, кто достоин настоящей еды. Остальные на первом этапе будут довольствоваться необходимым. Эта каша поразительный продукт — компактная, лёгкая, имеет высокую пищевую ценность и весь набор необходимых человеку веществ. Кстати, о вкусной еде. Я приглашаю вас на торжественный обед.

— Приглашаете?

— Именно. Вы можете отказаться, но предупреждаю — в меню нет каши! Только настоящие консервы из запасов до Катастрофы! У нас даже есть бутылка вина! Я не одобряю алкоголь, но по такому поводу…

— А какой повод?

— Сегодня великий день — мы наконец-то соединимся с Бояной! Мы готовы коснуться друг с друга и сблизиться окончательно! Вы станете свидетелем того, как мы впервые возьмёмся за руки и скрепим наш союз поцелуем. Дальнейшее, разумеется, пройдёт без вас.

— Премного благодарен, — хмыкнул Ингвар.

— Это будет эпохальное событие — первая семья нового Человечества. Надо записать дату, думаю, потомки будут отмечать День Первой Семьи столетиями! Возможно, вы тоже войдёте в историю как свидетель начала новых времён. Мы с вами стоим у истока, Ингвар! Вас это возбуждает? Меня — да! Сейчас провожу вас в камеру и позову, когда мы с Бояной будем готовы.

Глава 9. Русалочка

 Это не просто свадьба, — сообщил Душан торжественно, — это нечто большее!

Они с Бояной сидят на одном конце длинного банкетного стола, разделённые только столешницей, Ингвар — на другом, в торце. Перед ним сервирован обед — тарелка с аппетитно выглядящей едой (как минимум, это не каша), бокал с вином. Такие же приборы перед «новобрачными».

— Это первый союз нового мира, нового Человечества, нового общества. Нам пришлось пройти через Катастрофу и Время Разделения…

— Ты уже, я смотрю, и терминологию придумал? — хмыкнул Ингвар. — Для будущего учебника истории, с твоей рожей на обложке?

— Попрошу меня не перебивать! — сказал Душан, многозначительно постучав пальцем по пульту. Сам он так и сидел в шлеме. — И да, история создаётся на наших глазах и нашими — моими — руками!

— И не только руками… — подмигнул выпивший полбокала и развеселившийся Ингвар.

— Воздержитесь от пошлостей. Телесное соитие лишь финализирует большой и тяжёлый путь сближения, который мы с Бояной прошли друг к другу и нашему общему будущему. Наши дети унаследуют землю, но лишь наше упорство и слово Искупителя позволили этого добиться. Новый мир, мир разумного насилия родится от нашего союза.