Реквием

Я чувствую себя плохо из-за всего этого.

— Несмотря ни на что. Я благодарна тебе. Спасибо. — Я вкладываю в свой голос столько искренности, сколько могу. — Я знаю, как плохо все это, должно быть, было для вас, ребята.

Девушка фыркает, как будто это преуменьшение века.

— И… Я хотела извиниться.

Внимание Бет возвращается ко мне.

— То, что я сказала в коридоре, когда вернулась сюда на этот раз…

— Прекрати, — Бет отодвигает стул и встает. — Я не заинтересована в повторении…

— Я не должна была говорить такие вещи, Бет. Я помню, как ты рассказывала мне об этом очень давно. Ты сказала мне по секрету. И я знаю, как… как непросто…

— Мы можем просто не делать этого? — шипит она. — Я не хочу об этом говорить.

Я не удивлена. Связь Бет с деловым партнером ее отца началась давным-давно. Это была ситуация насилия, и я сожалею, что тогда ничего не сказала, но я была молода. Бет хвасталась всем этим. Сказала, что это было извращенно и заставляло ее чувствовать себя хорошо. Я была недостаточно взрослой, чтобы понять, как сильно ею манипулировали, или как это было неправильно, что ее отец наблюдал за ней. Я понятия не имею, продолжается ли это до сих пор или нет, но определенно не хочу давить на нее, заставляя говорить об этом, если Бет этого не хочет.

Я поднимаю руки в умиротворяющем жесте.

— Ладно. Все в порядке. Мне жаль. Но, пожалуйста, знай… Я была действительно не в себе, Бет. В моей голове был такой… — Я даже не могу объяснить этого. Конечно, могла попытаться, но для нее это все равно не имело бы никакого смысла. — В обычной ситуации я бы никогда не сказала ничего подобного. Надеюсь, ты это знаешь. Между нами были странные отношения до аварии, но я бы никогда не сказала…

— Все в порядке. Я знаю, что ты бы этого не сделала. Все хорошо. Я не держу на тебя зла, — вздыхает Бет, оглядывая библиотеку. — Не могу выразить словами, как я рада наконец-то убраться отсюда к чертовой матери, — говорит она. — Но… это странно. Теперь это место чувствуется домом, не так ли?

Я осматриваю библиотеку, видя все то же самое, что и она. Мы провели здесь так много времени. Учились. Боролись с трудностями. Отбывали наказания. Взрослели.

— Так и есть, — соглашаюсь я.

— Я слышала, завтра ты возвращаешься в Самнер. В дом своих родителей, — отрывисто говорит она. — Ты и Тео.

— Да. Так и есть.

— Собираешься закончить школу раньше, а затем поступить в Колумбийский университет в следующем году?

— Да, ну, я сделала три попытки в выпускном классе. Оказывается, я знаю достаточно о программе, чтобы сдать все экзамены с честью.

Бет обдумывает это, выглядя ужасно неловко.

— А ты? Собираешься стать моделью?

Она поджимает губы, морщит нос.

— Да. Для «Живанши». В основном духи и косметика.

— Это действительно круто. Я надеюсь… надеюсь, это сделает тебя счастливой, Бет.

— Да, спасибо. И взаимно. С Колумбией. И… с Тео.

— Спасибо.

— Думаю, еще увидимся.

Бет уходит, ее каблуки стучат по каменной плитке. Только когда девушка исчезает за дверями из красного дерева, я слышу, как он откашливается.

Тео.

Он ждал меня.

Парень сидит по другую сторону стеллажей в кожаном кресле, ссутулившись так сильно, что находится почти в горизонтальном положении. Его ноги задраны вверх и опираются на край стола. На его груди раскрыта толстая книга, страницы взъерошены, как веер. Его взгляд скользит по мне, легкая улыбка приподнимает уголки его рта, когда он смотрит на меня.

Мое тело гудит, как камертон, когда я вижу его. Парень чертовски невероятный. Исчезли его рубашки с длинными рукавами. Теперь татуировки выставлены на всеобщее обозрение, хотя сейчас разгар зимы, а «Туссен» — не самое теплое место. Серая рубашка, которая на нем сегодня, намного теснее, чем все, что Тео носил раньше. Я просто стою на месте и улучаю момент, чтобы оценить, насколько он чертовски сексуален. Мужчина создан из греха. Он должен быть, блять, вне закона.

— Наслаждаешься видом? — Тео дерзко выгибает бровь, глядя на меня.

— Безмерно.

Закрыв книгу, он бросает ее на пол рядом с собой.

— Иди сюда, — командует он.

— О, ну я не знаю. Мы находимся в очень людном месте.

— Ты притащишь сюда свою задницу и сядешь на мой член, если знаешь, что для тебя лучше, Соррел Восс.

Мы наверстывали упущенное с тех пор, как вернулись в «Туссен», и я наслаждалась каждой секундой этого. Пальцы Тео (не говоря уже о его члене) были внутри меня в некоторых очень скандальных местах. Библиотека — единственное место, где мы еще не трахались.

Парень протягивает мне руку, жестом приглашая подойти к нему.

— Я начинаю терять терпение. — Пресвятая Богородица, его голос такой хриплый. — Я не уйду отсюда, пока не заставлю тебя кончить в этом кресле, малышка. Мой член стал чертовски твердым с тех пор, как я пробрался сюда.

Я делаю один дразнящий маленький шажок к нему.

— О, да?

— Да. И ты выдоишь его досуха своей хорошенькой маленькой киской.

Еще один крошечный шаг.

— Ну, даже не знаю.

— Подними юбку, — требует он.

— Кто-нибудь может войти.

— Мы уезжаем завтра. Кого, блять, это волнует? Подними. Свою. Юбку.

Я приподнимаю её всего на дюйм, играя с линией подола.

— Вот так?

Он улыбается мне, медленно и многозначительно. Прищуривает глаза.

— Мне что, придется встать и разобраться с тобой? Ты собираешься заставить меня?

— Может быть?

— Я не буду нежным, если не будешь вести себя хорошо.

На этот раз большой шаг, сокращающий разрыв между нами. Он полон угроз, этот парень. И Тео выполняет их, когда ему не повинуются. Я закусываю губу, задирая юбку, демонстрируя смехотворно прозрачные трусики, которые надела этим утром в надежде, что он сделает именно это; в конце концов, Тео не может устоять передо мной в юбке.

Парень смотрит на меня, в его полуприкрытых глазах горит огонь.

— Прикоснись к себе, — приказывает он. — Через трусики.

— А что ты собираешься делать, пока я буду трогать себя для тебя?

Он закидывает руки за голову, устраиваясь поудобнее.

— О, я собираюсь смотреть.

Было время, когда я нервничала, делая что-то настолько дерзкое перед ним, но это была другая жизнь. Я слегка провожу кончиками пальцев по передней части трусиков, тепло разливается по моим венам — песня сирены, побуждающая меня, возбуждающая, умоляющая подчиниться его требованиям.

Постепенно я надавливаю между верхушками бедер, проводя пальцами по напряженному бугорку нервов там, высвобождая небольшое, прерывистое дыхание. Тео одобрительно рычит, его глаза жадно следят за тем, что я делаю своей рукой.

— Хорошая девочка. Быстрее.

Я делаю, как мне говорят, двигаю пальцами по небольшому кругу, потирая сильнее.

Тео облизывает нижнюю губу.

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо. Это… действительно… приятно.

— Ты уже промокла?

Издаю дрожащий смешок, кивая.

— Да.

Тео двигается лениво, как кошка, сонная от лежания на солнце. Парень тянется к поясу, расстегивая джинсы. Я не могу не смотреть на его член, когда он вынимает его — эрегированный, напряженный, головка набухла. Ошеломительное зрелище, когда парень неторопливо проводит рукой вверх и вниз по своему стволу, все время наблюдая за мной.

— Отведи свои трусики в сторону. Смочи для меня свои пальцы. Покажи мне.

Я сдвигаю нижнее белье в сторону, мое дыхание немного прерывается, когда провожу пальцами между складками своей киски, поглаживая себя. Когда убираю пальцы и поднимаю их, чтобы парень увидел, они скользкие и влажные от моего возбуждения. Тео хватает меня за запястье, его глаза горят желанием. Крепко держа меня, он притягивает меня к себе, пока я не оказываюсь прямо рядом с креслом, а затем медленно берет мои пальцы в рот.

Он посасывает их, сверля меня взглядом, вылизывая дочиста.

— Ты чертовски восхитительна на вкус, — стонет Тео. — Я мог бы зарыться лицом в твою киску и никогда не подниматься, чтобы глотнуть воздуха.