Слезы на камнях

– Спасибо! – только и смогла прошептать та, пряча глаза. Она думала про себя: что если бы не волчица, давно б ушла, нет – опрометью убежала бы прочь. Но оставить ту, которая нуждалась в ее помощи, она не могла. И, все же, душу караванщицы не покидал страх:

"А что если… Если у меня ничего не получится? Ведь мой дар… Скорее я служу ему, чем он мне. Сильнее я подчиняюсь ему, чем он мне… – ища поддержки у того единственного, кто мог бы ее оказать, она покосилась на бога солнца, который по-прежнему сидел, откинувшись назад и прикрыв глаза, отстранившись от всего так, словно он здесь – не более чем наблюдатель. -Что тут удивительного? – мелькнуло в голове у караванщицы.-Ведь Он ранен. И эти раны слишком тяжелы и свежи… Ему нужен отдых… – в ее глазах зажглось сочувствие, – а я… Я должна справиться сама! Должна!

Чтобы оправдать Его доверие!" "Все будет хорошо, – Мати пододвинулась к волчице, обхватила ее за шею, прижала к себе. – Я буду рядом. Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось!" "Я знаю, – та ткнулась сухим, теплым носом ей в руку. – Я верю тебе…" "Верь! Не сомневайся!" – Мати очень была нужна эта ее вера. В этот миг – наверное, больше всего на свете.

Тем временем вернулся Атен.

– Я сделал все так, как Ты велел… Вот полотенца, – вытянув новые белоснежные полотнища из-за пазухи он замер на миг, не зная, кому передать.

– Спасибо, папа, – Мати поспешно забрала тряпицы из рук отца.

– Вода уже нагрелась, – с благодарностью взглянув на дочь, продолжал караванщик, обращаясь к богу солнца. – Мне принести котел?

Открыв глаза, Шамаш посмотрел на волчицу, затем едва заметно качнул головой:

– Нет, еще рано… Будет лучше, чтобы кипяток оставался поблизости от повозки, но не в ней. Мало ли что может произойти в спешке…

– Ясно, – караванщик понимающе кивнул. Как ни были люди осторожны, ни один переход не обходился без того, чтобы кто-то не ошпарился. Обычно это были малые дети или женщины-рабыни. Но вообще случалось всякое. – Ты скажешь, когда она понадобится?

– Но разве уже не пора? – удивленно воскликнула Мати.

– Пора для чего?

– Пап, у Шуши скоро родиться волчонок! – это была та радостная часть происходившего, которой Мати была готова делиться. Говоря об этом, она чувствовала не просто радость – гордость. И трепет – словно на свет должен был появиться ее племянник.

– Так она тяжелая! – караванщик с облегчением вздохнул, мысленно благодаря богов за то, что новое известие доброе, а не злое. – Шамаш,-заметив, что бог солнца вновь прикрыл глаза, он спросил: – Может быть, раз есть время, Тебе лучше отдохнуть? Пока ведь ничего не происходит.

– Действительно, Шамаш! – поддержала отца Мати. – Отдохни! А мы с Сати подежурим рядом с Шуши.

– Мне приходилось принимать роды у оленихи… – начала караванщица, но умолкла, смутившись – как она могла сравнить священного зверя с каким-то оленем! Но, с другой стороны, ведь все они – звери и роды должны проходить одинаково. Скосив взгляд на повелителя небес, убедившись, что Его не разгневали ее слова, она продолжала: – Я знаю, как все будет…

– Я тоже знаю! – поспешила сказать Мати. – Ступай!

Переведя взгляд на дочь, хозяин каравана несколько мгновений смотрел на нее в упор,

– Дочка! – Атен с укором качнул головой.

Девочка и прежде не была идеальным ребенком – своевольная, независимая, избалованная всеми вокруг выше всякой меры. Но в последнее время ее поведение перешло уже все мыслимые и немыслимые грани. Как могла она так вести себя с богом солнца, гнать Его вон и вообще… Он хотел сказать… Но промолчал, понимая, что сейчас не лучшее время для разговоров по душам и о душе, упреков и нравоучений… Все это могло подождать. Даже если потом будет слишком поздно.

Тем более, все равно, что бы он ни говорил, что бы он ни делал, лишь богу солнца было решать, прощать Мати или нет.

Атен повернулся к господину.Чуть сощурив глаза, Шамаш скользил взглядом по коже, которой был обтянут каркас повозки так, словно по карте, на которой был изображен путь не в пространстве, но времени. Он молчал.

Его удивляло и настораживало поведение девочки. В ее поступках совсем не осталось места рассудку, всем управляли лишь чувства, причем не лучшие из них.

Это было опасно. Не только для нее, но и окружающих. Сама того не замечая, она могла принести горе другим. Но как он мог ей помочь? Поговорить, стремясь объяснить, что нельзя быть такой? Она даже не станет его слушать, а нужно, чтобы девочка не просто выслушала, но захотела понять и измениться, проснуться от этого сна-наваждения, который опутал ее с ног до головы прочным коконом, сквозь который не в силах пробиться и луч света. Все, что ему оставалось, это запастись терпением и довериться уму девочки, ее чутью и способности самой все понять и исправить.

Так и не произнеся ни слова, он сдвинулся на самый край повозки, собираясь спрыгнуть в снег. Но в последний миг его удержал хозяин каравана.

– Подожди! Сейчас, я прикажу разбить цепь и подогнать Твою повозку сюда, чтобы Тебе не нужно было идти! – он бросил строгий взгляд на дочь, приказывая: "Задержи Его!", а затем поспешно ушел.

Но та не поняла отца или сделала вид, что не понимает, продолжая, повернувшись с Шамашу спиной, смотреть на Шуллат, почесывая ей грудь.

"Мати…" "Что? Я опять делаю что-то не так? Ну ладно, давай, если ты так хочешь, пусть он остается. Только тогда я уйду!" "Нет!" – Шуллат бросилась к ней, прижалась, нервно дрожа всем телом, стала с лихорадочной поспешностью лизать подругу в щеку, нос.

Сперва Мати, довольная, позволяла ей, затем, когда надоело, осторожно отстранилась:

"Ну хватит, хватит, успокойся!"

"Я успокоюсь. Если ты останешься!"

"Я останусь, если…" "Но… – в глазах волчицы плавилась страшная мука, словно ее изнутри сжигал жестокий огонь. – Хозяин…" – она повернулась к нему, моля о понимании.

"Она для тебя больше чем подруга. Конечно, я все понимаю".

"Хозяин, не сердись!" "На тебя? За что же? Ты ни в чем не виновата".

"На нее… – волчица скосила взгляд на Мати. – Она не хотела тебя прогонять!

Просто… Ну, она сама не знает, что творит!" "Да, это действительно так. Увы".

"Дай ей время! Она все поймет, все исправит!" "Конечно", – улыбнулся ей повелитель небес.

– Шамаш… – с опаской поглядывая на бога солнца, хрипло проговорила Сати. – Ты…

Ты устал… Тебе нужно отдохнуть… А мы… Мы постараемся справиться со всем…Очень постараемся!

– Да, девочка… Однако, – он повернулся к Сати, несколько мгновений молча смотрел на нее, – вы позовете меня сразу же, как только поймете, что что-то не получаете, хорошо? На расстоянии мне будет тяжело понять, если что-то пойдет не так…

– Ну конечно, если что, мы позовем тебя! – воскликнула Мати. Она была готова сказать все, что угодно, лишь бы он побыстрее ушел. – Правда? – она требовательно взглянула на спутницу и, едва та согласно кивнула, продолжала. – И вообще: все будет в порядке!

"Действительно, хозяин, – Шуллат, настороженно следившая за разговором, заглянула Шамашу в глаза. – Мне не по себе. Я боюсь того, что случится. Что может случится. Будет лучше, если, когда все произойдет, ты не был утомлен ожиданием. Мало ли что… Кто знает, какая помощь мне понадобится…" "А сейчас?" "Сейчас… – она прислушалась к себе. – Сейчас все нормально. Время еще не пришло. Мне остается только ждать…" "Что ж… Раз ты так считаешь…" "Да", – взгляд волчицы был пристален и настойчив. Все, чего она хотела в этот миг, был покой, который был нужен ей в этот миг больше, чем тепло, воздух или вода.

"Хорошо", – выглянув наружу Шамаш увидел, что возница уже подогнал его повозку.

Оставалось сделать лишь несколько шагов. И Атен стоял рядом, готовый подставить свое плечо.

– Ладно, я буду у себя, – напоследок он взглянул на караванщиц, волчицу. – Будьте внимательны.

Выбравшись из повозки, он постоял несколько мгновений, словно раздумывая, что делать дальше, затем отцепил полог от крюка, задернул, закрывая чрево повозки и бывших в ней от холодного дыхания снежной пустыни и любопытных взглядом.