Страница 59 из 64
Он покачал головой, но сдержать ухмылки не смог. Слишком заразительным было ликование Лиз, и Уильям позволил ему немного смешаться с его собственными не самыми обнадёживающими чувствами.
Но позволил он это ненадолго. Вернув себе серьёзность, он посмотрел на карту, на часы и сказал:
— Если всё действительно так, то нам нужно попасть к горе — или в гору, или на гору — как можно скорее.
— Но ты ведь ходить не можешь…
— Не могу. Но ты можешь. И Макс может. Не думаю, что вам нужны балласт или провожатый. А я пока вызову Рока…
— Ты хочешь, чтобы мы с Максом пошли вдвоём? — недоверчиво переспросила Лиз, понизив голос.
— В этом есть что-то странное? Мне казалось, вы очень хорошо поладили.
— Да мы-то хорошо поладили. Я не об этом. Откуда столько доверия?
— Сам не знаю, — усмехнулся Уильям. — Раньше бы кто сказал — я б не поверил.
— А «раньше», это когда? — Лиз заулыбалась широко-широко, и глаза её заблестели ещё сильнее.
— Вчера, Лиз, — буркнул Уильям. — Иди, пока я не передумал.
Она по-дружески толкнула его в плечо и поднялась. Уильям чувствовал гордость, волнами исходящую от неё. Было это её целью или нет, Лиз смогла завоевать его доверие. Может, она и рушила привычный ему порядок и создавала какую-то неконтролируемую, хаотичную энергию, способную привести в движение любой механизм, но все её интуитивные попытки что-то сделать так или иначе работали. Из всех новых людей, с которыми Уильяму пришлось поработать за последние месяцы, именно Лиз Уэлфри была наиболее заинтересована в том же, в чём и он: в том, чтобы найти реликвию. Просто найти. Не завладеть. Её вели энтузиазм и авантюризм, зажигающие её и поддерживающие даже тогда, когда любой другой самый опытный искатель наверняка бы сдался.
И, наверно, этот огонёк так привлекал в ней Макса. Они смотрелись хорошо вместе, и что-то в этом их абсолютно естественном взаимодействии вызывало у Уильяма тоску и зависть.
***
Они спрыгнули с небольшого обрыва у лесной речушки. Она быстрым потоком проносилась по тёмным блестящим камням, была широкой, но неглубокой, а несколько сваленных деревьев выглядели как мосты. По одному из них Лиз перебралась без проблем: ни одна ветка не хрустнула под её весом. Макс уверен, что его выдержит, не был и сначала передал Лиз все их вещи. Они многое оставили на стоянке, те же спальные мешки, и рюкзак, который нёс Макс, стал намного легче, но кто знал, сколько мог выдержать тонкий ствол не понятно сколько лежащего здесь дерева.
— Ты справишься! — подбадривала Лиз, хлопая в ладоши, будто это могло как-то помочь. Макс кидал на неё скептичные взгляды и медленно двигался вперёд, пока утончающийся к противоположному берегу ствол не хрустнул.
Возвращаться было поздно, и он сделал несколько широких шагов вперёд, держась за ветку выше, как будто за натянутый канат. Всё дерево ходило ходуном, скрипело сильнее, жалобнее и натужнее, пока не сдалось и не сломалось. Макс чертыхнулся, оказавшись по колено в воде.
— Дойти сухим не вышло, — пробубнил он, выбираясь на берег, и Лиз сидела рядом, пока он выливал из ботинок воду.
— Сюда бы ту сушилку из пещеры, — вздохнула она.
Макс согласился.
На этой стороне реки казалось, что лес редел. Деревья становились ниже, кусты — реже, и дорожки стало видно даже без фонариков. Табличку, которую они нашли недалеко от берега, уже будто кто-то очистил, но Лиз упрямо предположила, что это магия держит её нетронутой. Макс всё равно посоветовал ей быть настороже.
Холм оттуда шёл вверх. Ночные насекомые трещали в траве, ухали совы, и любое шевеление в кустах неподалёку начинало напрягать уставшие за бессонную ночь нервы. Лиз начало казаться, что за ними действительно следят, и она впервые жалела, что рядом нет Уильяма, который своим «чтением» мог просканировать ближайший лес, чтобы понять, есть ли кто-то рядом.
К подножью горы Лиз и Макс, измученные, вышли, когда солнце начало разрывать тьму на горизонте. Небо медленно порозовело, и романтичная дымка окутала верхушки леса. Разворачивая фантик от конфеты, наверно, уже десятой за эту ночь, Лиз оглядывалась. Они ушли, казалось, очень далеко и взобрались так высоко, как только могли. Она не знала, что делать дальше, но чувствовала, что близка к цели. Открывающийся с горы вид казался смутно знакомым.
— Смотри-ка, там шпиль музея видно, — сказал Макс и передал Лиз термос с чаем.
Ни чай, ни конфеты уже не могли снять усталости. Это не было под силу даже завернутым в плёнку сэндвичам и пирожкам, но от вида шпиля в мозгу будто что-то кликнуло. Лиз задрала голову и ахнула.
— О боже мой, Макс, я люблю тебя!
Он непонимающе вытаращился на неё.
— Нет, я, конечно, знаю. Но почему сейчас?
— Ты гений! — Она вскочила, всматриваясь в возвышающуюся над ними Лунную гору. — Я тебе показывала?.. Я же не показывала! Картина, которую я собирала. Она написана отсюда. Там не было никакого музейного шпиля, конечно, но я читала об этом…
Глаза жгло даже мягким солнечным светом, но Лиз продолжала искать. Она знала, что если посмотреть с нужного ракурса, то увидеть можно. Должно же быть видно… Если время не скосило…
— Нашла! Всё, поднимаемся! — Усталость у неё как ветром сдуло. — Я поняла, куда нам идти.
— И куда же? — спросил Макс, тяжело поднимаясь и забирая с земли рюкзак.
И Лиз торжествующе ткнула на вершину, которую пронизывали лучи солнца. В одном из пиков что-то ярко сверкало.
В утренней дымке найти дорогу оказалось проще, чем в темноте. Очередной склон привёл их на плоскую вершину высокого холма, который вел прямо к возвышающемуся над лесом гребню горы. Лиз спешила туда, где ореолом разгоралось рассветное солнце. Тело воспряло, напиталось новой жизнью, и Максу казалось, что он за ней не поспевает.
Когда они оказались у подножья, Лиз свернула с основной дорожки, жестами подзывая Макса следовать за ней (будто он мог пойти куда-то ещё!) и тыча в землю: там в редкой засушенной солнцем траве поблёскивали белые камешки. И камешки эти вели куда-то в сторону.
Куда — они поняли, когда вихляющая дорожка привела почти на вершину красной горы, ко входу в очередную пещеру. В отличие от двух предыдущих она была яркой, светлой, сквозь щели в коричневом камне внутрь лилось солнце, пыль искрилась в его лучах.
Лиз закивала собственным мыслям: эта пещера нравилась ей намного больше, чем все остальные. Здесь было светло, тепло, ничего не предвещало внезапной ледяной ванны, а в душе вспыхивало ощущение близости цели. Голова была тяжелой, дыхание сбилось от быстрого бега, а тело ощущалось мягким, ватным, но она всматривалась во всё, что было в этой похожей на полусферу пещере и была готова действовать. Казалось, что здесь есть только выход — тот, через который они вошли. Но так быть не могло, не должно было, так что оставалось искать ключи.
Лиз провела пальцами по стене, чувствуя на коже приятный шёлковый песок. Впервые ей пригодились инструменты, которые она упорно носила с собой на каждую вылазку, надеясь, что ну хоть однажды ей пригодится купленный для археологической практики набор из кисточек и молоточков. Часть из них утонула в самой первой пещере, во рту каменной статуи, но Лиз не сдавалась и верила, что однажды та потеря с лихвой окупится!
Она вела ладонью по стене, пока не почувствовала неестественную неровность. Там она немного промела кистью, и из-под налёта показались символы. Ничего не было понятно, но Лиз продолжала аккуратно идти по стене, сменив кисть на щётку (так было быстрее), и с каждым шагом в душе у неё всё разрастался и разрастался огромный счастливый пузырь. Символы непрерывной строкой тянулись по стене.
Отойдя на шаг, Лиз задумчиво посмотрела на то, что уже сделала, и подбежала ко второй стене. Она не удивилась, когда обнаружила такую же ленту из символов там.
— Макс! — позвала Лиз, и он, стоящий у входа, будто следил, чтобы никто не подошёл к ним сюда, обернулся. — Иди сюда. Мне нужна помощь!
Она вручила ему щётку, оставив себе кисть, и показала, где нужно очищать пыль и другой налёт. Работа пошла быстрее. Они постепенно приближались друг к другу, идя с разных концов от входа, пока у Лиз, которая двигалась быстрее, вдруг не кончилась линия. На конце оказалась стрелка. Лиз задумалась, но дождалась, когда Макс сделает последние несколько скребков и остановится буквально в метре от неё: его цепь символов тоже оборвалась и тоже кончилась стрелкой. И обе они смотрели друг на друга.