Верное сердце

— Благодарю, Кортлеус.

Весь обратный путь сир Орто молчал. Пытался переварить услышанное. Нарнетт искоса поглядывала на него, рыцарь не поднимал забрала, но голову держал в пол. Думал. Весь путь до лагеря на плато.

Кэрвдон ни под каким предлогом не хотел отпускать Нарнетт. Он весьма недовольно и со злобой в глазах рассматривал спутников герцогини, молчаливых, тонких талией, похожих на благородных оборванцев. Свои нечеловеческие глаза они умели прятать, возвращать родной цвет глаз. Но даже родной цвет глаз не сулил смотрящим в них ничего хорошего.

В конце концов, когда Кэрвдон недовольно оттолкнул сира Орто, Нарнетт схватила его за покрытые бронепластинами предплечья, забрало рыцаря было поднято. Нара почувствовала жжение в глазах, её разум начал гореть.

— Собирайтесь, Кэрвдон, ждите меня на границе, у Соловьиного утёса, — сказала она командиру. — Со мной всё будет хорошо.

Рыцари и гвардейцы вокруг недоверчиво крутили головами. Двое слуг боязно оглядывали чужаков из местных. К герцогине приближался Порлехт, но она злобно сверкнула глазами в его сторону. Словно не боялась сорвать конспирацию. Капитан, изрядно удивившись, попятился обратно.

— Я вернусь, господа, — уверила Нарнетт. — Клянусь сердцем.

— Госпожа… — пока люди собирались, к Наре подошёл рыцарь-медведь. — Что делать мне?

— Сир Орто, как я поняла, один из остальных четырёх в этом отряде, — Нара взглянула на Кэрвдона, тот постоянно отвлекался на неё, подчинённые переспрашивали его приказы. — Расскажите ему то, что считаете нужным. Надеюсь, когда я вернусь, никто не будет ставить палки в колёса моей телеги под названием герцогство Сальвиар.

Рыцарь выпучил глаза, но кивнул и поклонился.

Когда члены отряда спустились вниз, к герцогине подошёл, сверкая обоюдоострыми когтями, Кортлеус.

— Интересно, что обычно загипнотизировать человека можно только после полного превращения, — заметил он. — У тебя получилось на полпути.

— Не в первый раз, — ответила Нарнетт. — Ещё предстоит учиться.

— Предстоит? — флегматично спросил старший предок.

— Оговорилась, прошу прощения.

Ни дальние родственники, ни люди из сопровождения, ни сами боги и илтатрии не знали, что задумала Нарнетт. Единственный правильный выход из сложившейся шахматной партии.

Клива, кобыла Нарнетт, неслась сквозь заросли травы, что едва достигали конского брюха. Несколько раз реакция наездницы спасала её от того, чтобы её не выбило из седла ветвями редких деревьев на пути. Нетопыри летели рядом, словно окружая свою дальнюю родственницу. Словно она уже была частью их стаи. С этой противной мыслью девушка боролась почти весь путь до первой остановки. Сейчас её стаей был один единственный Коленетт. Крылатых чудовищ-аниморфов она могла только терпеть, как вынужденных союзников.

— Долго ли отдыхают лошади? — спросил Кортлеус, что появился абсолютно бесшумно. — В мою молодость мы так коней даже на охотах не загоняли.

— Ещё минут десять отдыха, хватит на рывок, — Нара потрепала Кливу по гриве. — Она породистая, заморская. Прошу, найдите какой-нибудь источник воды. Травы хоть какой Клива пожевала, а ручья поблизости ни одного нет.

Когда лошадь показала готовность к переходу, из темноты появились два силуэта. Нарнетт не прибавила огня у привязанного к седлу фонаря, но смогла распознать бастарда и далёкую прабабку. Они вдвоём несли большое деревянное ведро с водой.

— Откуда, здесь ведь глушь? — поинтересовалась девушка.

— Леснику это больше не пригодится, — отвечала прабабка.

Утолив жажду, Клива рванула вперёд с большей силой. Спустя ещё пару остановок они доехали до негустого леска. Нарнетт приглушила фонарь, вызвав испуг лошади. Девушка спешилась, привязала животное к дереву.

— Нужно оставить кого-то, — задумалась девушка. — Кто будет охранять её?

— При жизни всегда любил их. Думаю, не разучился общаться, — флегматично сказал Лорлин.

— Вы знаете, где мы находимся? Для меня горные леса все одинаковы, — Нарнетт отдала поводья «любовнику», пытаясь острым зрением выцепить что-то в темноте.

— Эти леса безымянны, дитя, — проговорил Кортлеус. — Как и существа, что хозяйничают тут.

— В одном из лесов три месяца назад мы столкнулись с этими тварями, — герцогиня оглянула неморгающие лавовые рубины вокруг. — Если бы нас было больше, мы бы победили.

— История не любит выдавать желаемое за действительное, — отрешённо продолжал самый старший.

Двигались пешком, прикрываясь деревьями. В горах подвывало, но в окрестностях было довольно тихо. Нарнетт, не зажигая фонаря, всё ещё побаивалась новых спутников, от желания развернуться и бежать прочь спасало наличие в отряде Эндаррии. Своей более зрелой близняшке, пусть и владеющей выдвижными когтями и способными меняться цветом глазами, герцогиня доверяла беспрекословно. А потому решила завязать разговор:

— Бабушка!

— Дитя? — переспросила Эндаррия.

— Хотела поблагодарить тебя, — Нарнетт поравнялась с ней. — Это ведь ты инкогнито возила лекарства во дворец, рекомендовала придворным целителям?

— Малая доля того, чем я могу помочь своей семье, — близняшка пушинкой перемахнула через показавшийся в свете фонаря куст. — Я пользовалась ими до принятия выбора о «становлении». А когда в старости решила сменить решение, лекарства мне были не нужны.

— Значит, из вампира в человека после окончательной трансформации — нужна жертва, а наоборот — ты всегда можешь поменять решение? — спросила правнучка.

— Эти законы написаны не нами, — отвечала старушка. — Не бери в голову, ведь твоё решение, которым ты не хочешь делиться, не подлежит изменению. Лучше скажи, лекарства ведь помогают?

— Устраняют поверхностные признаки, — Нарнетт показала на свету фонаря шелуху на коже пальцев. — Но внутренности…

— Потому что внутренности связаны с проклятьем, с генами, как сказал Кортлеус, — отвечала Эндаррия. — Устранение внешних недостатков не убережёт тебя от судьбы. Но способно отвести лишние подозрения. Я видела, что мы не понравились твоим людям. Думаю, холод наших тел чувствуется очень хорошо. К слову, почему ты приехала конными? Где летучие бестии?

— В вольерах. Ты помнишь Мэльдана, может, видела при дворе? — спросила Нарнетт, на что получила кивок. — Он друг моего детства и сын одного из моих баронов, будет собирать и готовить грифонов в течение недели. Нужно разобраться с горами до холодов.

— Быть может, безопаснее заниматься тварями зимой? — спросила старая близняшка. — Они могут впасть в спячку.

— Эндаррия, эти существа не животные, — Кортлеус возник внезапно, Нара начала привыкать. — Это наши дальние родичи, но более дикие, осквернённые потусторонней магией, голодные, подверженные инстинктам. И знакомые с цивилизацией также, как и мы.

— Я помню… — задумалась Нарнетт. — Одно из существ во время столкновения неподалёку отсюда восседало на рогатом чудовище, похожем на быка. Бык был вида весьма гнусного, напоминал мертвеца, мумию.

— Нужно понять, — продолжал старейший предок, — как магия изменила их с момента нашей последней с ними встречи.

— Кортлеус, а когда вы сражались с ними в последний раз?

— До меня, дитя, когда они ещё напоминали нас, уже оговорено, — отвечал он. — Но память об этом хранится в роду поколениями.

Кортлеус остановился, выставил вперёд клыки и прошипел. Впереди раздалось ответное шипение.

— Мы близко, — сказала Эндаррия. — Дитя, если на нас нападут, ты готова сражаться?

— У меня нет ваших когтей, — она прибавила огня фонарю, взглянула на потрескавшиеся ногти и шелушащуюся кожу. — Я могу только фонарём отбиваться.

— Значит, придётся защищать тебя, — ответила близняшка.

— Я не полезу нарожон, — заметила Нара. — А вы должны всего лишь разведать.

— Только ли разведка волнует тебя, девочка? — спросил Модерик.

Нарнетт отмолчалась.

— Ты не задумалась, почему решилась отправиться с нами не с восходом, а на закате, чтобы мы добрались сюда к сумеркам? — продолжал бастард. — В тебе просыпаются охотничьи инстинкты. Самые свирепые хищники ведут ночной образ жизни.