Страница 2 из 13
Нерешительность и страх были постоянными спутниками юноши. Нелепые индивидуальные качества и определяли судьбу, всё больше очерчивая её стеной одиночества и отчуждения.
Глава 2
Сергей рос без отца, но тех, кто назвал себя отцами, был явный переизбыток.
Мама то и дело влюблялась без памяти. В доме с определённой периодичностью появлялся очередной «папа».
Надолго, к счастью, никто не задерживался, серьёзными воспитательными мерами его не обременяли. Мама его, Ангелина Павловна, женщина мягкая, мечтательная, сама никогда сына не обижала. Всё, что она считала основным и обязательным, Сергей неукоснительно исполнял. Учился сын исключительно на четверки, три раза в день чистил ботинки, перед школой тщательно отглаживал брюки и рубашку, много и усердно читал. В основном по списку, составленному мамой, но когда её не было дома, читал то, что казалось ему по-настоящему интересным.
Ещё Сергей по расписанию ел. Правда, этот ритуал исполнял своеобразно: накладывал в тарелку с васильковыми ободками суп, разогревал его до кипения… и выливал в унитаз. Затем точно так же поступал со вторым блюдом. Всё это проделывал медленно, со вкусом, внимательно рассматривал результат, следя за тем, чтобы тарелки были испачканы натурально, с подчёркнутой небрежностью, а на стенках унитаза не осталось следов.
Отправку еды в канализацию, и создание реалистичного натюрморта, свидетельствующего о том, что миссия исполнена, исполняя как истинный художник, с небывалым вдохновением.
В раковине посуда была расставлена предельно реалистично. Для имитации подлинности Сергей доставал из спичечного коробка дохлую муху и приклеивал её к пятну жира на дне тарелки.
Заканчивалась трапеза поеданием шоколада, который он медленно клал в рот по одному кубику. Закрыв глаза, с наслаждением ждал, пока тот растает сам.
Малоежкой он был с раннего детства. Мама рассказывала, что маленький Серёжка всегда, если приглашали за стол, говорил, – я сытый, я завтла ел.
Сыт он был всегда. Отчего так выходило, не понимал, даже никогда не задумывался. Еда для него представлялась чем-то второстепенным, не обязательным.
Однажды, когда Сергей лежал в больнице, мама принесла целую сумку фруктов и сладостей, положила в прикроватную тумбочку и строго наказала съесть всё до последней крошки, чтобы набраться сил и быстрее выздороветь.
Мальчик застенчиво кивнул, соглашаясь, как иначе? Через несколько дней, Ангелина Павловна пришла его проведать, – какой ты молодец, всё съел, вкусно было?
– Не знаю, мам. Мне лебята, одни шкугочки оставили. Только они совсем не вкусные были.
Больше всего мальчик любил оловянных солдатиков, которые были аккуратно сложены в большой кожаный чемодан, в котором происходили смотры, баталии и наказания провинившихся воинов.
После окончания игры все участники сражения аккуратно укладывались обратно. Сцена вместе с актёрами задвигалась под кровать.
Мама была помешана на чистоте и порядке.
Когда из дома уходил очередной папа, она мечтала о любви с тряпкой в руках, которую держала в ярко-жёлтых резиновых перчатках, поскольку страдала от аллергической экземы, которая воспалялась каждый раз, когда разочаровывалась в очередном мужчине.
Необходимость в обязательном порядке произвести влажную приборку была обусловлена тем, чтобы последний муж забыл дорогу в их дом.
Отчего-то все мужчины, в которых мама влюблялась, оказывались в итоге обманщиками. Как так получалось, она не понимала, но каждого следующего она начинала баловать с первого дня, позволяя ему всё, что угодно.
Иногда она плакала. Тихо-тихо. От излишней впечатлительности.
Ангелина Павловна умела представить, даже занимаясь рутинной работой, любую романтическую сцену в мельчайших деталях. Ей предельно реалистично грезился очередной романтический герой. Наверно эта способность перешла от неё к сыну по наследству.
Не могла мама поверить, что судьба обходит её стороной по причине излишней доверчивости и крайней наивности. Любовные переживания она привязывала к собственным ощущениям, которые как правило были плодом воспалённого воображения.
Мама азартно учила сына мечтать и фантазировать, старалась развить его творческое воображение. Часто они вдвоём сидели где-нибудь на берегу озера, смотрели на облака и прибрежную траву, представляя вместо бесформенных пятен замысловатые фигуры, которые не просто были, а совершали определённые действия: разговаривали, ходили в гости, ссорились, шутили, смеялись, совершали добрые дела и нелепые поступки. Им очень нравилась эта игра и совместные прогулки.
Мама для Серёжи была смыслом жизни и единственным другом, он её боготворил.
Очередной мамин кавалер объявлялся вскоре после разлуки с разочаровавшим её кавалером. Выглядели её сожители одинаково: отвислый животик, остатки жидких волосёнок, бегающие глазки. Их недостатки, бросающиеся в глаза, она почему-то не замечала.
Мужчины вели себя в доме уверенно, с собой приносили и обустраивали кроме себя ворох не очень приятных привычек, отказываться от которых категорически оказывались.
Какое-то время маму устраивало их поведение. Мама приспосабливалась, терпела. Без мужчины в доме никак нельзя, считала она. Да и сыну отец нужен, не дай бог без мужского воспитания маменькиным сынком вырастет.
Сама баловала Серёженьку невероятно, не задумываясь, что мужчину нужно готовить к жизни в реальных условиях, что потакая капризам и пагубным привычкам, оказывает ребёнку плохую услугу.
Женихи, погостив некоторое время, насладившись пышными маминым телом, задерживались не долго. Видно тем или иным образом улаживали свои интимные проблемы и сваливали с бесплатной жилплощади, оставляя после себя лишь скудные пожитки, которые, по причине негодности, лень было забирать.
На уходящих мужчин она уже устала обижаться. В конце концов, каждый имеет право выбора и волен распоряжаться своей судьбой как хочет. Главное, что он любил… пусть недолго, зато по-настоящему.
Во всяком случае, так ей представлялось.
Если эмоций и чувств не было на самом деле, Ангелина Павловна умела додумать сама, присовокупив свои видения к расплывчатому образу последнего претендента.
Что бы ни происходило в реальности, расставшись с очередным мужчиной, она никогда не вспоминала о нём ничего дурного.
Сергей, как все мальчишки в его возрасте, грезил собакой. Настоящей. Чтобы дружить с ней, дрессировать, чтобы слушалась и охраняла.
Однажды его мечта сбылась. Неожиданно.
Очередной папа принёс щенка породы боксёр и властно провозгласил, что не потерпит в семье никакого матриархата. Отныне и вовеки все решения в семье будет принимать исключительно он.
Мама согласилась. Она мечтала, что когда-нибудь сможет расслабиться, позволит себе быть беззащитной, слабой, что её будут любить, холить и лелеять как героинь литературных произведений.
Присутствие животного в доме далось ей непросто. Щенок был таким непоседой, грыз всё, что попадало на зуб, хулиганил, кругом оставлял лужи. Буквально ничего невозможно было оставить на виду.
Ангелина Павловна без конца ходила за ним следом и вытирала. Порядку в доме был нанесён существенный урон, но её мальчик был счастлив, а это главное.
На лице мамы блуждала радостная улыбка от сознания собственной подчинённости. Она не предполагала, что повиноваться, разрешить себе ни о чём не думать, настолько замечательно.
Семён Павлович, подтянутый молодцеватый мужчина с ранней сединой и манерами прапорщика, весь семейный бюджет взял в свои руки, причём готовил и стирал тоже сам, не дозволяя никому вмешиваться в хозяйственные дела.
Он придирчиво и дотошно проверял у Андрея уроки, затем надевал тренировочный костюм и выходил с Сергеем и собакой, которую назвали Малыш, на ежедневную обязательную прогулку.
Мальчику нравилось внимание, льстило участие в его жизни взрослого мужчины.
Семейная идиллия длилась несколько месяцев, после чего Семён Львович заявил, что пора социализироваться.