Страница 1 из 13
Валерий Столыпин
В лучах мерцающего счастья
В лучах мерцающего счастья
На кораблике бумажном
Наша юность вдаль умчалась.
Что казалось нам неважным –
Самым главным оказалось.
Всё так близко, всё так тонко,
Только это вспомнить мне бы,
Как смеялись нам вдогонку
Две звезды в высоком небе.
Вадим Хавин
Глава 1
Сегодня Сергей решил, во что бы то ни стало побороть неуверенность, познакомиться, наконец, хоть с какой-нибудь девушкой. Не важно, как она будет выглядеть, главное решиться подойти и предложить… пусть дружбу, не имеет значения, как назвать начало общения. Главное – решиться заговорить, добиться ответной реакции и не стушеваться.
Юноше восемнадцать, а у него до сих пор не было ни одного романтического свидания. Скоро в техникуме выпуск, наверняка вручат повестку в военкомат, далее служба в армии. У всех ровесников есть подружки, только он не может похвастать, что общается с девушками.
Всё от непомерной робости, природу которой Сергей никак не мог осмыслить. Застенчивость в общении вынуждала юношу вести замкнутый образ жизни, несмотря на то, что в других сферах жизнедеятельности он был решителен и смел.
В фантазиях он запросто знакомился, легко и непринуждённо общался с кем угодно, с наслаждением погружаясь в ослепительно яркий мир мечты, инициировал тот или иной сценарий сближения.
События в воображаемых романтических свиданиях развивались, диалоги и сюжеты становились сложнее, увлекательнее, насыщеннее. Потребность создавать иллюзорные миры, выстраивать стратегии взаимоотношений, хитроумные сюжетные повороты, затейливые комбинации, способствующие созданию романтической обстановки, была огромной.
Сергей сочинял в уме романы с продолжением, конструировал эмоциональные реакции героев, ощущения, запахи, вкусы. Возбуждённое интригующими событиями воображение легко отправлялось в творческий полёт. Любую сцену Сергей мог представить в деталях, информацию для которых черпал из многочисленных книг, которые читал запоем.
Если накануне ключевым персонажем был Айвенго, то декорации фантазий были соответствующими: замки, турниры, доспехи и прочие атрибуты эпохи накладывались сами собой на романтическую эпопею с его участием.
Представлять развёрнутый ход событий он мог часами и днями. Иногда особенно приглянувшаяся девушка вызывала у Сергея настолько яркую эйфорию, что он мечтал о ней месяцами, млея от одного её вида.
Погружение в мир иллюзий настолько реалистичным, что решиться на настоящий контакт было немыслимо. Тело и сознание сковывал липкий страх – вдруг не получится!
Сергей был удивительно раним, пережить реальное унижение от девушки, которая в воображаемом мире давно и прочно была любимой, он не мог. Неуверенность и стыд заставляли его страдать, не позволяли действовать.
Юноша обманывал сам себя, создавая нелепые сценарии, в которых у подружки появлялись резко отрицательные черты или иные причины, по которым от знакомства с ней следует отказаться.
Сергей накручивал себя, детально представляя, теперь уже причину ссоры, душевную боль. Сюжеты для драматических сцен и переживаний с не меньшим интересом и упорством юный мечтатель добывал в тех же романах, где черпал вдохновение для сентиментальных приключений.
Роковые сюжеты могли занимать его мысли столь же долго, как и увлечённое создание вымышленной любви, сочинённой, прочувствованной и пережитой накануне. Выстраивая воображаемые монологи и диалоги, полемизируя с собеседницей, объясняясь с ней по воображаемым с небывалым энтузиазмом поводам, умоляя и обвиняя, Сергей жил, а в реальном мире терялся.
Живописание грёз требовало много времени и духовных сил, увлекало Сергея, захватывало целиком и полностью. На реальное воплощение желаний у него недоставало сил.
Предвкушение счастья оставалось изумительной, желанной целью, никак не продвигая его к действительной реализации и воплощению творческих замыслов.
Девушки нередко улавливали энергетику его интимного интереса, пытались приблизиться, неумело флиртовали, демонстрируя реальную готовность к контакту, но в эти минуты Сергей был глух и слеп. Его настолько глубоко занимали внутренние переживания, что робкие шаги к сближению он принимал за пренебрежение.
Ему казалось, что девушки разглядывают его с одной единственной целью – чтобы посмеяться и обидеть.
Внимание к своей особе он принимал за неприязнь, а улыбки и смех, которые непременно сопровождают кокетство и романтические игры влюблённых девочек, вызывали истерические приступы, представляясь издевательством.
Глядя на весёлую стайку шепчущихся о чём-то, приглядывающихся к нему сверстниц, Сергей воображал, что речь идёт непременно о нём, о постыдной трусости и физических недостатках. А уж их количество он не мог даже сосчитать. В собственном представлении, достоинствами юноша вовсе не обладал.
У Сергея никогда не было настоящих друзей. Разве что в детском саду.
Дружба с мальчишками тяготила их нелепыми с его точки зрения стремлениями и наклонностями, да ещё изнуряющие внутренние страхи, оставшиеся от контакта с последним отчимом.
Внутренний мир мальчишки сосредоточился в реалиях жизни выдуманных книжных героев, число которых было бесконечным. Только там происходили интересные события, в мире которых Сергей хотел бы оказаться.
Природа его неврозов на самом деле исходила от страшного человека, которого звали Семён Львович, мужа его мамы.
Но сегодня он твёрдо решил изменить свою судьбу, перенести её реализацию из мира фантазий и грёз в обычный мир, в котором предстоит жить. Не раз и не два юноша сталкивался с ситуациями отнюдь не книжными, которые его никто никогда не учил преодолевать. Вне дома, точнее, вне сюжетов приключенческих произведений, ему было весьма неуютно.
Несмотря на тревожное состояние психики и нередко подступающее ощущение приближающейся паники при встрече с незнакомыми людьми, нужно как-то приспосабливаться к жизни в обществе. Значит, пора взрослеть.
Девочки, их поведение, внешность, последнее время стали его интересовать всё больше, а бушующие в организме гормоны подстёгивали к решительности.
Романтические фантазии приобрели иную форму, заставляя сосредоточить внимание на вполне определённых достоинствах прелестной девичьей внешности, на мягкой кошачьей грации, на особенностях голосов, мимики, жестов, на изумительных ароматах, сопровождающих близость к очаровательным сверстницам.
Сергей подмечал изящество и хрупкость девочек, их трогательную беззащитность, существенные контрасты с собственным поведением и телосложением.
Выступающие части девичьих тел выглядели необычайно привлекательными. От мыслей об особенностях их конструкции, от возможности сколько угодно разглядывать понравившихся прелестниц Сергей погружался в сладкую истому, а внизу живота происходили события, повторения которых он болезненно ждал.
Юный воздыхатель внимательно разглядывал голые коленки девочек, наливающиеся зрелыми соками бутоны грудей, лица, приобретающие нежную привлекательность. Иногда замечал, что пристальный взгляд вызывает у юных кокеток смущение, но оторвать взор от созерцания удивительной эстетической гармонии не мог.
Сергей старательно делал вид, что ему совсем не интересно наблюдать за девочками, что равнодушен к их очарованию, но обмануть внимательных искусительниц было невозможно. Ведь и они вступили в ту замечательную пору, когда природа настойчиво и упрямо требовала искать приключения в общении с представителями противоположного пола.
Девушки предпринимали попытки с ним познакомиться, но Сергей моментально закрывался, как устрица в раковину, отказываясь общаться много раньше, чем успевал осмыслить их действия. Позднее жалел о поспешном, глупом, по сути, поступке, но не мог справиться с импульсивным собственным характером, странности которого угнетали и его самого.