В злом

– А, да, держи.

Рита включила запись диктофона, свернула в трей и открыла присланные фотки. Затем взяла в руки металлическую рейку и подумала, что из похожего материала могла быть сделана конструкция, на которой погибла Яна.

– Это мы, вообще, что собираем? На экоактивизм как-то не тянет.

– Угу.

– Так мы вообще-то детишек курируем. Всё, удалять их из контактов?

– Я не знаю. Подай стекло. Ася с утра позвонила, срочно переобуваемся, говорит.

– Новая фаза?

– Какой-то новый план, многоходовочка, мегастратегия, как всегда.

– Как всегда. Так пойдёт?

– Плотней.

– Я видела репортажи с нашими подопечными.

– Да? И как тебе?

– Ну, я своих загуглила. Их предки и близко не экологи, а всё равно в новостях по «белым китам».

– Ха-ха, блин, ну, ты даёшь. Кто ж новостям верит? Когда «синие киты» появились, то…

– «Группы смерти»?

– Да-да, блогер Оке Ан, паблики «Ня, пока», вот это вот всё, я, блин, подай винтик, я как раз смотрела разбор этой движухи. В связи с их активностью журналисты наехали на нетсталкеров, мол, это вы воду мутите, детей губите. И они в шоке начали параллельное расследование проводить. Подержи вот так. И выяснилось, что девчонка, как там её, вот эта самая «Ня, пока», вот, она бросилась куда-то, и Ан запостил, типа, это он её довёл…

– До жизни такой.

– Ну, да, только наоборот. А в новостях уже оказалось две девочки «Ня, пока», однако доказательств причастности к их смертям «синих китов» не было вообще. Там этих детей вешается по семьсот человек в год у нас. И гибло не меньше ещё до всяких Оке Анов. И, короче, факт оставался: СМИ приписывали «группам смерти» два случая суицида. Ага. И сестра тут рассказывает мне, что провели у её сына в школе экстренное родительское собрание и сказали, что погибло уже двадцать детей, мол, будьте бдительны.

– А сколько времени прошло, может…

– Да там неделя, может. Ну, вот, самая волна всего этого хайпа как-раз была. Так это только начало. Я как раз практику проходила, на втором или первом курсе, не помню, можно посчитать. И меня колледж отправил в музей. Я там тусуюсь, балду пинаю, скучно, стала перебирать брошюрки над входом. И среди них (что ты думаешь?) одна такая стрёмная, сразу видно пропагандистская, супердешёвая, и заголовок: «Катастрофа! Кураторы в Интернете склонили к самоубийству уже двести человек! Следите за своими детишками» …

– «Не пускайте их дальше телевизора».

– Да, и, это, потом у нас, значит, урок. Педагоги тоже уже накручены, там у них планёрки, мозгомойки, всё такое, и одна преподша с глазами по пять копеек нам кричит: кошмар, в этих «интернетах» погибло уже две тысячи подростков!

– В «интернетах». Может, она видеоигру имела в виду?

– Ставим. Нет, стой, забыла, давай обратно. Потихоньку. Кратность, сразу бросается в глаза, да? Начали с двух, и каждый раз, каждый новый испорченный телефон, по нулю добавляли. А ты говоришь. Всё схавают. Скажешь, что твои подопечные – это дети рептилоидов, и за милую душу. Без тебя всё докрутят, допридумают, передадут кому надо. Телек – это ж просто, блин, я не знаю…

– Вирус?

– Вирус. Спидозник, к которому лучше не приближаться. Знаешь, как нам в детстве говорили: это тубдиспансерная. И мы рядом с ней старались не дышать.

– Ахах.

– Но, конечно, интересно видеть механику пропаганды изнутри. Понимание хоть какое-то приобретаешь. Сам уже не ведёшься.

– Ты ж с самого первого «грома» с тётей Асей?

– Да, лет десять уже.

– А что там были за акции?

– Мои самые первые?.. Пу-пу-пу… А, ну, как раз «четыре ангела» объединились. Вот мы и ходили с плакатами в поддержку.

– Типа, не мешайте форсировать Евфрат?

– Не, это потом было. Озеленение пустыни, двести миллионов воинов целины.

– Второй «гром»?

– Да. Кажется. Второй «гром» уже задевал экологию, а в первом, на мой взгляд, ничего такого не было. Только политика, экономика. Геополитика. Западные жители назывались сатанистами, потому что они отвергли «традиционные ценности» и стали превозносить многогендерность. Мы это на митингах и в статьях связывали с желанием западных режимов навязать Востоку статус сырьевого придатка. Американцы захватили все ресурсы и впаривают остальным странам культуру чайлд-фри, чтобы и дальше доить медведицу. А медведицу, как бы, доить опасно.

– Как раз выборы были?

– Ага, «иблиса» нашего называли ангелом. Четыре, блин, ангела. Китаец, араб, индус и русский.

– Перс.

– Да какая, на фиг, разница, кринжуха всё одно знатная. Прикинь, как сложно было в позитивном патриотическом ключе всё это подавать? Но ничего, справились.

– Схавали?

– Аж за щеками трещало. Благо выбора особого не было. К тому времени в политике у нас уже было выжженное поле. Там какие-то оппозиционеры карманные оставались, мы против них акции устраивали. Было просто. Но вот союз «четырех ангелов» на серьёзных щах продавать – вот то была задачка. «Йог», «винни-пух», «джихадист» и «иблис». Команда будущего. Если б второй «гром» вовремя не разыграли, провалилась бы затейка. Тема с озеленением пустыни хорошо зашла. Евреи, конечно, верещали, что, если Евфрат перекроют, то вся двухсотмиллионная армада союза прямиком к ним направится и Израиль затопчет, но второй шелковый путь, как инфоповод, оказался мощнее.

– И чё, Хабирова аж на Ближний Восток ездила?

– Да ну, ты чё, брось. Кого там. Тут работали с тем, что есть. Вообще не парились. Посильней затяни, чё ты её держишь, как смычок.

– Да, стараюсь. Я, вообще-т, не плотник. Ну, а тема с сатанизмом во что-то вылилась? Долго юзалась? Может, какие-то конкретные примеры использовались, как доказательства? Ну… знаешь, типа провокаций?

– Подлоги? Конкретно по сатанизму не припомню такого.

– Я знаю, недавно Тая с Таней что-то похожее делали.

– Я не в курсе. Обвинить Запад в сатанизме – это же джокер в колоде. Такой, как бы, самый крайний аргумент в споре. Его постоянно где-нибудь пропагандисты могут применять, но не слишком серьёзно. Вполне допускаю, может, и было что, но я об этом не знаю. А они чё, сами не говорят?

– На Таню это сильно повлияло, она не хочет больше ни в чём участвовать.

– А-а, ты про ту Таню… Ну, ясен пень, – Яна погибла.

– Думаешь, она её смерть видела?

– Н-нет. Не думаю. Она вроде свидетелем по делу не проходила. Я слышала, что Яна взбесилась, они с Таей испугались, бросили её одну, и в ту же ночь Яна с балкона сиганула. Понятно, что Таня себя винит.

– Да, то же и они мне рассказали.

– А ты чё думаешь, там ещё что-то было? Ставим.

Они потянули на себя верх стеллажа, и он, покачнувшись, замер на полу вертикально.

– Кажись, готово, – сказала Галя.

– Всё? – Рита отряхнула ладони друг о друга.

– Нет, ты чё? Теперь надо выставить на полки содержимое этой коробки так, чтобы было как на фотках. А между ними втиснуть в рандомных местах содержимое, вот, этой коробки.

Девчонки довольно быстро заполнили стеллаж аниме-атрибутикой и склонились над вторым ящиком.

– Что за жуть?

Рита поднесла к лицу, рассматривая, декоративный гробик размером со спичечный коробок. Галя вытащила из коробки миниатюрных чертенят.

– Вот, тебе и сатанизм, – хихикнула она, размещая их на полках.

Галя взяла из руки Риты гробик и тоже примостила куда-то между фигурками. Потом выудила из коробки диск с овашкой «Чёрной Библии» и поставила на видное место между остальной видеопродукцией.

Рита выпрямилась.

– Я поняла. Ася вмонтирует этот фейковый стеллаж в репортаж про тот безвредный магазинчик?

Галя пожала плечом:

– Похоже на то.

Рита покивала своим мыслям:

– Ясно. Ладно. Мне этого достаточно.

Она пошла к двери и надела куртку.

– Ты куда? – оторопело окликнула её Галя.

– Галь, увольняйся. Как тебе не противно этим заниматься?

– О, ещё одна, – Галя махнула разочарованно рукой, – проснулась.

– Как знаешь. Пока, Галь.