Страница 70 из 124
«Опять, мля, — Тоха закатил глаза к потолку. — Ну ладно, сами напросились» — и радостно заорал:
— Гриня! Зёма! Правда? Неужели тоже с Молдаванки? А кого знаешь, Гринь? Вовку-Батона? Саньку-Кирпича?
Пацан улыбнулся.
— Так обоих знаю.
— Да? И кто они?
Гриня посмотрел на главаря.
— Брешешь ты, Гриня, — уверено заключил Тоха. — Не был ты никогда в Одессе. Купился, как пацан. Нет никаких ни Батона, ни Кирпича.
— Дядьку Панкрат, — обиженно вскинулся Гриня, приподнимая карабин, — та он ишо издевается!
— Не провоцируй. Хлопцы у меня горячие.
— Да будет тебе, Панкрат, в сыскаря играть, — как можно миролюбивей улыбнулся Тоха. — и ствол убери, — он кивнул на револьвер. — Курок ненароком нажмёшь, и мои мозги по стенке размажутся. Анфисе потом убирать. Неудобно перед хозяйкой будет.
Бандит снова расхохотался и протянул Тохе «наган». «Маузер» засунул в кобуру, приказав подельникам тоже убрать оружие.
— Гарный ты хлопец, Антон, не пужливый, — искренне похвалил бандит. — У нас четверо людей позавчера пропали. Ничего не слышал?
Тоха покачал головой.
— Жаль. Я — Панкрат Чорный, командир дивизии Сосновской республики.
Он протянул руку. Тоха её пожал, с трудом сохраняя серьёзное выражение лица. «Сосновская республика, это круто, мля!»
Панкрат повернулся к хозяйке дома.
— Давай-ка, Фиска, стол собирай и гостей угощай…
Просидели долго. Бандиты надрались хорошо, однако на ногах всё-таки стояли. Всё уговаривали вступить в банду. Пардон. В дивизию Сосновской республики.
— А жить у Фиски будешь, — втолковывал ему, как непонятливому Панкрат. — Фиска, она баба ладная, справная, рукастая, всё умеет делать. И в постели огонь. Сам, небось, знаешь.
Тоха, как мог, отнекивался, мол, солдат из него никакой. Полный ламер. Ему домой надо, в Одессу.
Ушли только под вечер.
— Вот аспиды, — проворчала им вслед Анфиса. — Давай, миленький, я тебе баньку истоплю, помоешься. Ты только дров наруби.
— Разве можно после пьянки в парилку идти? — удивился Тоха.
— А ты в парную-то не лезь. Я тебе рассолу капустного дам. Зараз полегшает. Хошь, спинку потру?
— Анфиса, — строго проговорил Тоха.
— Молчу, молчу. Я ить только спинку потру. Обещаю, приставать не буду.
Ясен пень, обещания Анфиса не сдержала. Точнее, он сам не сдержался. Анфиса и не думала сопротивляться.
Тоха пришёл из бани чистый, вымытый. Настроение на большой палец, вот только мучает совесть. Будто Насте изменяет. И никуда от неё не деться. От совести, в смысле. Тоха вздохнул.
Анфиса подошла к нему и положила руки на плечи. Попаданец поборол искушение взять её за талию.
— Позволь с тобой сегодня лечь, — голос тихий, совсем не игривый, но ласковый. — Не гони меня, миленький. Всё равно уедешь скоро. И кончится моё счастье.
Тоха лишь вздохнул. «Ну что за фигня? Дома тёлки внимания не обращают, а тут сами в постель лезут».
Погода выдалась прекрасная. Прекрасная, чтоб незаметно смыться. Как сообщил Прилуцкий, уходить придётся на флайере, замаскированном под «форд» модели «ти». Любопытных не будет. Лёгкая метель. В двадцати шагах уже ничего не видно. Мороз около минус пятнадцати. Вряд ли местные в такую погоду без нужды на улицу выйдут. Уходить — самое время.
Тоха в форме подпоручика стоит у могилы Насти. Накинул на голову башлык. Шинель защищает от холода, но скорее всего, греет связанный заботливыми руками Анфисы свитер, что программер надел под гимнастёрку. Форму принёс Прилуцкий. Полный комплект — шинель, фуражку, гимнастёрку, штаны, сапоги, снаряжение. Что немного порадовало Тоху, просветы на погонах — голубые. Как в ВВС, где служил «срочку». Только без шифровки. Даже шашку дали. Всё это, как пояснил капитан, изготовлено сегодня в каком-то конфигураторе. Выдали документы — справку о комиссации с военной службы по болезни.
В вещмешок Прилуцкий положил четыре обоймы к «мосинке». Сказал, пригодится. Тоха спорить не стал. Для связи капитан дал точно такие же часы, что программер купил в Питере, но их не нужно заводить. В них встроен передатчик. Связь односторонняя.
Последнюю ночь в деревушке Тоха, разумеется, провёл с Анфисой. Попаданец всё-таки не выдержал и рассказал, кто он на самом деле и откуда прибыл. И про Прилуцкого рассказал. И пофиг, наблюдал за ним капитан или нет.
До обеда не выбирались из постели. Лишь Анфиса пару раз вставала, дров в печку подкинуть…
— Ты присматривай за могилкой, если не в лом, — тихо попросил попаданец стоящую рядом Анфису.
Та кивнула и хлюпнула носом.
— Нехорошо без отпевания. Неправильно это, Антошенька.
— Неправильно, — согласился программер, — но ты помолись за неё.
— Куда мне грешной.
Программер посмотрел на женщину. Та взглянула ему в глаза.
— Помолись, прошу. Я не умею и молитв не знаю. Прежде чем стать ангелом на небе, она была ангелом на земле, — вставил Тоха слышанную в каком-то фильме фразу.
— Хорошо, милый.
— Пойдём.
Они пошли по широкой тропинке к дому. Чуть погодя женщина взяла программера под руку.
У дома их встретил Прилуцкий в форме капитана. Ян тоже накинул на голову башлык. Шагах в двадцати у жердяного забора темнеет «форд».
— Прощайтесь, — сухо бросил Прилуцкий, — у вас пять минут, — и пошёл к машине.
Тоха снял тёплую перчатку, связанную Анфисой, и погладил женщину ладонью по щеке. Крестьянка схватила ладонь и прижалась к ней губами, закрыв глаза.
— Спасибо тебе за всё, — проговорил Тоха.
Анфиса кивнула, сильнее прижимаясь к его ладони. Программер взял лицо женщины в ладони и поцеловал в губы.
Крестьянка крепко обхватила попаданца за шею и зашептала:
— Миленький, не уезжай! Мне будет плохо без тебя! Очень плохо! Дался тебе этот Дон! Этот Корнилов, забери его холера! Останься!
Тоха обнял её, но не крепко и страстно, как пылкие влюблённые при расставании. Скорее «формально», если можно так выразиться. Наконец Анфиса отлипла. Программер посмотрел в заплаканные глаза, аккуратно пальцами стёр ползущую по щеке слезу.
— Анфиса, ты же знаешь. Я чужой здесь. Меня дома ждут.
Голос ровный спокойный. Никаких эмоций. Да, женщина симпатичная, страстная в постели, но… никаких эмоций. Хорошо ли с ней было? Пожалуй, да. Но в душе ни малейшего сожаления от расставания.