Страница 69 из 124
29. Программер Тоха
Тоха вошёл в сени, нарочито громко топая, чтобы стряхнуть с сапог снег. Бандиты в доме уже больше десяти минут. Что Анфиса успела им рассказать?
Глухие голоса за дверью, что ведёт из сеней на кухню, стихли. Программер потянул за деревянную ручку, открыл дверь и шагнул внутрь.
В прикрытом занавесками проёме, ведущим из кухни в горницу, возник здоровенный мужик лет сорока в чёрном полушубке, синих штанах с малиновыми лампасами. Сапоги начищены до блеска, что аж яйца отражаются, как говорил комроты, когда Тоха служил «срочку». Из-под серой папахи выбивается смоляной чуб. Сросшиеся густые чёрные брови над пронзительными серыми глазами наводят на мысль о «дорогом Леониде Ильиче». На лице чёрная поросль, ибо назвать это бородой язык не поворачивается.
Левую руку бандит положил на рукоять шашки. На правом боку — деревянная кобура с маузером.
— Ну, здравствуй, мил человек. Заходи, — он расплылся в улыбке, обнажая крепкие желтоватые зубы.
В хате натоплено и в верхней одежде жарко. Но бандиту, походу, по фигу. Тоха снял шапку и положил на стол. Шагнул, раздвинув шторки, в горницу. Бандит отошёл назад.
Анфиса сидит у комода в длинной синей юбке и белой блузке в голубой горошек. На плечах пёстрая шаль. Волосы собраны сзади в пучок.
Кроме женщины и здоровяка в горнице ещё двое. На всех модные галифе. Один усатый, чуть старше Тохи, в таком же чёрном полушубке, как у здоровяка. У второго, совсем пацана, вряд ли старше восемнадцати, полушубок бежевый. У обоих — шашки, а за спинами карабины. Оба в чёрных папахах. А вот сапоги, в отличие от здоровяка, не начищены.
Главный, похоже, вот этот, с маузером.
Тоха привычно оценил расклад сил. Ствол достать успеет. Самый опасный, кто может быстро вытащить оружие, пожалуй, здоровяк. Остальные воспользоваться карабинами не успеют.
— Кто такой будешь? — спросил старший.
Программер поглядел в серые глаза бандита.
— Гость. Остановился у этой доброй женщины. Временно. Она меня приняла, когда я почти замёрз. Выходила, не дала заболеть.
Тоха совершенно спокоен, что немного удивило его самого.
— Гля, дядьку Панкрат, — подал голос пацан, — гость? Ха! У Фиски!
— А документики у тебя есть, гость? — ухмыльнулся Панкрат.
Тоха кивнул и стал медленно расстёгивать полушубок. Из кармана рубашки вытащил паспорт и протянул старшему. Похоже, перед ним полные «чайники». Его стоило в первую очередь обыскать на предмет спрятанного оружия. А эти даже не чешутся.
Старший взял книжку и стал листать.
— Антон Алексеевич Колыванов, — нараспев прочёл старший, — ага. Выдана пятнадцатого января четырнадцатого года управлением полиции Санкт-Петербурга. Девяносто второго года рождения.
«Вот сейчас их можно всех валить, — мелькнула злорадная мысль, но Тоха её отогнал. — Трупы потом куда девать? Погода хорошая, солнечная. Наверняка соседи видели, что к Анфисе зашли трое. Зашли и не вышли. Я-то уйду, а у неё потом проблемы будут. Подождём».
— Звания крестьянского, — продолжил листать паспортную книжку бандит, — чернорабочий Путиловского завода. К воинской повинности негоден по расписанию болезней первой категории. Это что ж у тебя за болезнь такая?
— Диабет, — бросил первое, что пришло в голову Тоха, понятия не имея, что это за расписание такое, и входит ли его диагноз в упомянутое расписание.
— Женат. Жена — Анастасия Сергеевна Колыванова. Ага, венчался в Архангельской церкви с дочерью рабочего… ага… все положенные подачи уплачены. Ага. Законопослушный значит?
Тоха проигнорировал вопрос.
— Ну-ну. А жинка твоя хде, Антон Алексеевич Колыванов?
Программер чуть прищурился. Воспоминания о Насте болью отдались в сердце. Сдержал порыв выхватить наган и завалить всю троицу, лишь прохрипел:
— Неделю назад… комиссары в Харькове… застрелили.
— Вот оно как, значится! Что ж, соболезную. Оружие у тебя есть, Антон Ляксеич?
— Есть, — Тоха попробовал улыбнуться, — у комиссара, что жену мою убил, забрал.
Бандиты переглянулись. Улыбки исчезли с их лиц.
— А он прям так и отдал? — вскинул брови старший и потянулся к «маузеру».
Остальные медленно сняли карабины из-за спины. Пацан щёлкнул затвором.
«А вот теперь совсем плохо», — подумал программер, и, осклабившись, спокойно сказал:
— Нет, конечно, но я его уговорил, — и твёрдо посмотрел в глаза старшего.
Панкрат вытащил из кобуры «маузер» и направил в программеру живот.
— Покажи. Медленно.
Попаданец потянулся рукой во внутренний карман полушубка и достал револьвер.
— Не балуй, — бандит чуть надавил на спуск, выбирая свободный ход.
Тоха перехватил «наган» левой рукой за ствол и протянул бандиту. Остальные снова заулыбались и опустили карабины.
Панкрат принял револьвер и тут же, вытянув руку вперёд, прижал ствол «маузера» ко лбу программера.
— А вот сдаётся нам, мил человек, что ты из комиссаров али из дворян.
Если он думает, что этим может напугать программера, то глубоко ошибается. Что-то сдвинулось в душе Тохи после гибели Насти. Сейчас ему наплевать с высокой колокольни, убьют его или нет. Внутри холодная пустота. Он молча смотрит в глаза бандита. Тот чуть выбрал свободный ход спускового крючка. Программер даже не моргнул.
— Панкрат, не надо! — воскликнула Анфиса.
— Если сдаётся, — медленно проговорил Тоха, — ступай водки выпей, и сдаваться не будет. А мне своими сдаваниями мозг не разрушай.
На миг в глазах бандита полыхнула ярость. Он медленно убрал ствол от головы программера. И вдруг расхохотался, но ствол все ещё смотрит в лицо Тохи.
Бандиты неуверенно поддержали главаря.
— Гарный хлопец, — отсмеявшись, подвёл итог Панкрат. — Куда идёшь?
Программер глянул на Анфису. Та сидит бледная. Он ободряюще улыбнулся женщине.
— В Одессу, к родственникам. От большевиков бегу.
— К родственникам? Что-то не похож на одессита и говор у тебя москальский.
Тоха перевёл взгляд на главаря.
— А я с Молдавии, с Бессарабии, в смысле. В Одессе родственники.
— Ну ладно, — Панкрат повернулся к своим бойцам и показал на пацана в светлом полушубке, — вон Гриня тоже с Одессы. Да, Гринь?
Пацан на секунду опешил, а потом важно кивнул:
— Так. Я в Одессе всех знаю.