Страница 65 из 124
— А ты не нюхай, — улыбнулась Анфиса. — Пей. Или нос зажми, — и сама залпом осушила стопку.
Тоха нос зажимать не стал. Просто последовал её примеру. Крепкий зараза! Тепло расплылось по телу. Давно не пил, в голову слегка ударило. Но быстро прошло.
Анфиса что-то щебечет о довоенной жизни. Что у них было хорошее, крепкое хозяйство. Мужа в пятнадцатом на фронте убили.
— Знаешь, как плохо одной, без мужика? — всхлипнула женщина, как показалось, нарочито.
— Не знаю. Я без мужика никогда не жил.
Хозяйка сначала уставилась на него, потом рассмеялась. До Тохи тоже дошла двусмысленность фразы. Он тоже заржал, согнувшись пополам.
Отсмеявшись и вытерев слёзы, Тоха спросил:
— А дети у тебя есть?
Женщина тут же погрустнела:
— Нет. Не дал Бог. И к бабке-знахарке ходила, и даже доктор учёный из Харькова приезжал.
Программер решил съехать с грустной темы.
— Слушай, а когда Прилуцкий обещал прийти?
Анфиса секунду подумала, закатив глаза к потолку:
— Да, кажись, завтра. С утра. Грозен больно друг-то твой. Я уж ему, хай до весны у меня поживёт. А он, нет, только пять дней.
— У меня жена только что погибла.
— Прости, прости. Но, Антош…
При этом слове Тоха вздрогнул. Так его Настя называла.
— Выпей ещё, — Анфиса налила стопку. — Выпей.
— Не буду.
— Выпей, выпей. И хватит на этом.
Программер махнул ещё стопарик. Поспешил заесть картошкой.
— Антош. Прости меня, глупую бабу, если что не то скажу. Но ведь… Настю твою не вернёшь, а я вот, живая. Молодая. Оставайся со мной, Антош.
Тоха отвернулся.
— Мне на Дон надо.
— Зачем?
— Генерал Корнилов собирает добровольческую армию.
— Так и знала, что ты барчук. Куда уж, простым крестьянским бабам, до вас.
— Не барчук, а офицер.
Она встала и подошла близко-близко. Вот ведь зараза! Положила руку на плечо.
— Антош, дался тебе этот Дон, Корнилов! Оставайся. А с другом твоим как-нить договоримся. Чай, тоже человек. Понимать должон.
Тоха посмотрел ей в лицо и грустно усмехнулся.
— Анфис, на кой я тебе. Я ж по хозяйству ничего делать не умею. Я ж обычный программер.
— Хосподи! — всплеснула руками женщина, — как же тебя угораздило, миленький. А ведь такой молодой ещё. Но ничего. Я всё умею, — и провела рукой ему по волосам, — я очень хозяйственная. Только оставайся.
Тоха вздохнул. Н-да. Видать оголодала тётка без мужика. Но он-то тут причём? Ему в этом времени задерживаться не резон. Уже не резон.
— Друг твой мне тут одну вещицу диковинную оставил. Кажет, коли опасность какая, сожми её, и я зараз явлюсь, як чёрт из табакерки.
Сердце у Тохи тут же заколотилось.
— Что за диковина? Покажи.
— Сейчас.
Анфиса быстро подошла к комоду и вытащила из шкатулки какой-то предмет. Вернулась и протянула Тохе брелок в виде сердечка. Программер взял девайс.
— А нажать надо вот так, — и показала на воздухе, будто что-то невидимое сжимает двумя пальцами.
Интересно. Тоха повертел брелок в руках. Брелок вполне может быть и радиомикрофоном, и приёмопередатчиком.
— Ян, если ты меня слышишь, срочно приходи, — произнёс программер.
Тишина.
— Никак сказывся? — всплеснула руками Анфиса. — С вещью гуторишь!
— Ян, мать твою, — прорычал Тоха, — приходи. Или я… или я этот брелок расхреначу к чертям собачим.
Тишина. Да, угроза так себе. Они этих брелоков могут понаделать с туеву хучу.
— Слушаю тебя, Антон, — отозвалось «сердечко» голосом Прилуцкого.
— Хосподи! — подскочила Анфиса. — Царица небесная! — и перекрестилась.
— Приходи. Срочно. Есть разговор.
— Антон, ночь на дворе. До утра не терпит?
— Нет. Приходи.
— Хорошо. Скоро буду.
— Ты… зз… знаешь, к… к… какая… она… была? — уже в который раз вопрошает пьяный в дрова Тоха, сидя лишь в исподней рубашке и штанах. — Ззз-наешь?
Прилуцкий ответил, тоже едва ворочая языком.
— З… знаю. Она… б… была… к-к… классная.
— Нне-е-е-е, ты нн–не ззз-знашь!
Тоха посмотрел на расплывающийся стол, оглядел покачивающуюся, словно каюта в шторм, комнату, всё поплыло, разводилось, расстроилось. Комната вновь качнулась. Программер схватился за стол.
— Ххххде мы? А? А-а-а-а, — он махнул рукой. — Нн-неважно. Ннн-наливай.
Булькнула принесённая Прилуцким водка. К закуске Тоха даже не притронулся.
— Нне-е-е-е, ты не ззз-знаешь! — повторил попаданец. — Она… ангел. А ты, вввыы… д… даже ннн-на… помощь… ннн-не пришли. Она бы… была жжж-жива, — программер всхлипнул и утёр ладонью лицо.
— Ввв-выпьем, — предложил Прилуцкий.
Тоха кивнул. Голова упала на грудь и с трудом поднялась. Программер вылил в себя стакан водки. Положил руки на стол и опустил голову.
— Я… иии-её… сссс-собой…
— Помоги, — как сквозь вату донёсся голос капитана.
Кто-то поднял с двух сторон под руки. Тоха огляделся. Трое Прилуцких и три Анфисы куда-то его волокут.
— Гыыы. Ребята… ввв-выы… такие… классные. Я… ввв-вас… фф-фсех… ик… ой… ффф-фсех… люблю. Вв-вот.
— Идём, идём, любитель, — улыбнулись все три Анфисы и вместе с Прилуцкими куда-то его потащили. — Спать уж пора.
Программера аккуратно положили на кровать. Анфисы стали его раздевать.
— Поедимти-и-и… в… нн-номерааа-а! — завопил Тоха.
— Т-ш-ш-ш, — прошипели Анфисы, — эка тебя как развезло.
Программер стал проваливаться в сон. Сквозь дрёму донёсся совершенно трезвый, как показалось, голос Прилуцкого:
— Вот это добавишь утром в питьё.
— Ннн-нии нн-надо, — прогундосил Тоха, и его накрыла темнота.
Огненная стена печёт, и кажется, ещё пару секунд, и программер поджариться. Но нет. Гул пламени, горячо, невыносимо, языки пламени лижут тело, но оно не разрушается. Тоха вопит.
И тут голос. Тихий, женский голос.
— Шагни. Шагни вперёд.
Тоха не двигается. Голос шепчет снова:
— Шагни.
Голос знакомый. Где он мог его слышать.
— Не бойся, любимый. Иди.
Любимый? Это может быть только Настя. Но где она?
Тоха завопил и шагнул. Боль на мгновение усилилась и прошла. Исчезла. Темнота. Другой голос, тоже женский:
— Что случилось, милый?
Программер ответить не успел. Будто ветром затянуло в трубу. Тоха вновь завопил.
Тишина. Вокруг туман. Дальность видимости не определить. Взгляду не за что зацепиться.