Страница 2 из 38
Но на том не останавливалась его отечески богатая любовь. Что мне прежде всего вспомнить! Вместе со своими боговдохновенными утешительными словами он давал мне и другие виды душевного упокоения.
Во время своих практически ежедневных послеполуночных или утренних звонков он старался утешить меня благодатными рассказами, псалмами или пениями, утешить избытком своего отеческого Любящего Сердца и благожелательностью души, рассудительным благородством, божественной простотой и блаженной кротостью.
Часто он подводил к трубке попугая, который жил в его келье, чтобы тот «поговорил» со мной, сказал бы мне все, чему он его научил.
«Я тебе куплю, дитя, одного такого же, — сказал он мне как-то раз, — но говорящие дорогие, а сейчас у меня нет денег…»
Таинственной благодатью он пытался дать мне отдых, любовно и охранительно укрыть меня как любящий и нежный Отец от «скопища лукавых, от собрания делающих неправду, которые изострили как меч языки свои» и «говорили тщетность и козни» и «натянули лук их, дело горькое…»3
Каждый «дух бурен» он наказывал своей божественной мудростью и острой рассудительностью, и так утихали волны, и он вел нас к «желанной пристани» и от бедствий наших он вывел нас».4
Его любящая отеческая рука хватала меня в каждый кризисный момент жизненных бед и душегубительных действий лукавого и спасала от бесчисленных нужд мою душу, выводя ее на пути жизни.
И когда Крест становился неподъемным, он звал меня к себе, говоря: «Иди, дитя мое, я посмотрю на тебя, и мы поговорим».
Его прием всякий раз был объятием отеческой любви. Его гостеприимство — Авраамовым. Он был хорошим товарищем. Мы часто вместе обедали и завтракали. Мы гуляли вместе на природе, молясь или о чем-нибудь беседуя.
Его утешительное и побуждающее слово было тайновидческим, иносказательным, мудрым, животворным, целительным, рассудительным и опытным, богодвижимым, претворяющим и умиряющим, умилостивлением наших душ.
Порой он становился «молящимся молчанием» и передавал тебе сообщение любви в иных духовных измерениях.
Каждая встреча или общение с ним, каждое его слово было поводом для духовной радости и веселия, надежды и мира.
Порой он заставал нас врасплох, неожиданно посещая наш монастырь.
Как-то он приехал в 11 часов вечера из Оропоса с единственной целью вовремя обсудить вещи, касающиеся людей и обстоятельств, которые нас ожидали и которые были открыты ему посредством его прозорливого дара.
Его Любящее Сердце спешило с человеческим отеческим нетерпением защитить нас и духовно защитить, как меня лично, так и сестер нашего монастыря от угрожающего нам искушения.
Как только он располагался в своей келье, он звал меня, чтобы меня обо всем уведомить, дать совет, направить меня. Беседа длилась до 4 часов утра. Мы звонили в било побудку, когда он уходил из монастыря, возвращаясь в Оропос!
Он нежно и молитвенно держал наши сердца в своих руках, а наши души он ответственно отечески полагал в своем сердце. Своими богомудрыми советами, умилительной молитвой и просительной мольбой он становился подателем Святого Духа и учил нас «потому что вам дано ради Христа не только веровать в Него, но и страдать за Него».5
Как иной Киринеянин он соболезновал и снимал тяжесть, умягчал боль, нежно отирал пот и слезы, изгонял горе и тяготу, передавал надежду и божественную радость. Он утешал тебя и укреплял своим животворящим словом, которое изливалось от нектарных губ его святых уст!
Нежные, волнующие, человеколюбивые, божественные, неповторимые и невыразимые моменты горячей ностальгии!
Когда он иногда отсутствовал, и наше живое общение было невозможным, он побуждал меня в случае духовной необходимости обращаться к о. Паисию или к старцу Иакову, потому что их чудесным образом объединяло удивительное единство их общего богословского опыта. Ведь их общим учителем был Сам Единый, Единосущный и нераздельный Святой Дух.
Этих двух преподобных старцев, своих современников, преподобный старец Порфирий чтил со смирением и братолюбием как истинных и благодатных друзей Господних, которые, как он говорил, познали больше, чем он. Он предвидел наше духовное восприемничество, которому предстояло щедро и благодетельно осуществиться через истинного послушника и смиренного, рассудительного и просвещенного преемника старца Иакова, через нынешнего игумена священной обители преподобного Давида Старца, нашего неутомимого любимого духовника отца старца Кирилла.
Старец Порфирий. Любящее сердце
Должно чтить святых как друзей христовых (св. Иоанн Дамаскин)
Я желала бы изложить святость этого нашего батюшки преподобного старца Порфирия, желаю проплыть великое и чудное море достойной любви жизни его, взыскую высказать до концов земли неизреченную радость и благодарность, несказанную свою признательность и вечный долг, я жажду соткать златошитый хитон, испещренный шелком его дарований и чудес, но трепещу и страшусь, что я, недостойная, бедная и немощная, не смогу соответствовать задаче.
Память святых многожеланна, причина радости и надежда нашего спасения.
«Должно чтить святых как друзей Христовых, как чад и наследников Божьих» — побуждает нас святой Иоанн Дамаскин.
Святые — торжество славного Христа над многовидным грехом, свидетельство благодати святого Троичного Бога в нашей жизни, уверение надежды об обещанной чести и славе.
Святые — «многосветлые светочи разумной тверди Церкви», ее драгоценное сокровище. Они — спасенные и обоженные образы Божии, совершенные члены Церкви.
Божественный свет, свет Христов, отражается на их святых лицах, и святые становятся светоносными путеводителями и открывают очи нашей души к вечной реальности. Они побуждают и призывают нас вместе шествовать по спасительному, благословенному, восходительному и светоносному пути к обожению и освящению.
Они даруют нам целование братолюбия и принимают наше воздыхание, делая его своим, как старшие братья. Они переносят на колеснице своей любви всякую тревогу, боль и нужду своих младших земных братьев к «Отцу милосердия и Богу всякого утешения»6.
Поэтому апостол Павел называет нас «сородичами святых и свойственниками божиими».
Таким образом, в духовной жизни православный христианин должен соработать «со всеми святыми»7 и объединять свои молитвы с жаркими «небесными» молениями своих святых братьев.
А еще гораздо больше, если с ними общаться и прикасаться к их живой духовности и святости, к той, что в данном случае по словам старца Бог позволил, преподобный старец разрешил, а наши слабые духовные антенны смогли уловить.
Святые — люди, «жившие духом» и шествовавшие «по духу»8. Они подвизались «законным» путем, «жившие достойно призыва благовествования Христова и святых Его страстей».
Они были «посланием Христовым…»9, записанным Духом Божиим на скрижалях наших плотских сердец.
Они были испытаны как «золото в горниле, прошли огонь и воду»10 и бесчисленными трудами, кровавыми подвигами и многочисленными муками явили себя сораспятыми друзьями Христа, совершенной любовью к своему Возлюбленному Господу. И они стали славными «борцами за Царствие Божие»11.
3
Пс.63:3–4; 37:13
4
Ср. Пс.106:28, 30
5
Флп.1:29
6
2Кор.1:3
7
Ср. 1Кор. З:16
8
Ср. Гал.5:25
9
Ср. 2Кор.3:3
10
Прем.3:6
11
Мф.11:12