Страница 24 из 60
Привожу две (1 и 2) таблицы весов двух десятков парных желез.
Относя меньший вес одного десятка желез к большему весу его парного десятка, как ко 100, мы видим, что разница между весами не идет дальше 1% (в табл. вес одного десятка составляет 99.19% другого, а в табл. 2 - 99.6%). Разница же между весами отдельных пар желез простирается до 6%. Разница в 1% и будет, таким образом, пределом ошибки при заключениях от веса одного десятка желез к весу его парного десятка. Хотя авторы не занимались вообще точном сравнением веса парных одноименных желез, все же в литературе встречаются указания относительно этого. Так, Биддер 1 [61] упоминает, что между одиннадцатью парами желез в девяти левая оказалась больше правой. То же замечает и Гейденгайн 2 [62] 2 о двух парах желез. У Биддера не сказано, от каких собак брались железы для взвешивания. А это важно. Вероятно, это были животные, служившие для других каких-то опытов, а при этих опытах существовала возможность неодинакового возбуждения симметричных желез.
На одной группе желез, кроме взвешивания, проведен был анализ на азот. Определение азота производилось, как сказано выше, по способу Кьелдаля, почти вполне согласно с его первоначальными предписаниями. Освобождаю читателя от чтения подробностей способа, приобретшего с тех пор столь большую популярность. Анализ кончался отгоном аммиака в титрованную серную кислоту, которая затем титровалась едким баритом. Указателем конца реакции служил лакмус. Для каждого анализа бралось около 1 г железы. Из каждой железы отвешивали две порции для анализа. Содержание азота в поверочных порциях обыкновенно разнилось на 0.02--0.05%, только изредка разница поднималась до 0.08% и никогда не заходила за 0.1%, при общем содержании азота в сырой железе около 3 % (именно 2.83%).
Анализы приведены выше в табл. 2. Получились в итоге для обоих десятков парных желез почти тождественные числа. Таким образом, соединяя результаты взвешивания с результатами химического анализа, нужно признать, что, ставя предел ошибки в 1% при заключении от веса азота одного десятка к весу парного десятка, я поступал скорее иедро, чем скупо.
Основной ряд многих опытов был исполнен следующим образом. Coбака отравлялась кураре и вводилось искусственное дыхание. На левой стороне перерезывались chorda tympani и n. vagesympaticus. В оба вартоновы протока вставлялись трубочки. Отпрепаровывались и перерезывались оба седалищные нерва. Затем производилось попеременное, но постоянное раздражение центральных концов этих нервов постепенно усиливавшимся током, в пределах от 12 до 5 см расстояния катушек маленького дюбуанеймановского санного снаряда, заряжаемого одним большим элементом Грене. Раздражение в целом продолжалось 1/2-2 часа, причем собиралось от каждого опыта приблизительно около 50 г слюны, а именно от всех десяти опытов в сумме получено 463 г.
Я не раздражал chorda tympani непосредственно, а пользовался отраженным раздражением; это имело свой особенный расчет. Я хотел в следующих рядах опытов оставлять животное на некоторое время после опыта живым, то с целой, то с перерезанной chorda, чтобы видеть и сравнить ход восстановления в обоих случаях. Расчет был, следовательно, на функционирование chorda tympani после периода искусственного раздражения. А потому всякий травматизм, неизбежный припаровке и 2-часовом раздражении, должен был быть избегаем. Я нашел возможным заменить прямое раздражение отраженным, имея прямое указание Гейденгайна, [63] что при седалищном нерве существует та же зависимость не только массы, но и состава слюны от степени раздражения, какая наблюдается и при chorda. Такая замена была тем более позволительна, что нормально отделение слюны возбуждается главным образом отраженным механизмом. Наконец и авторы при других железах, где не было известно отделительных нервов, исследовали изменения в картине клеточек под влиянием нормального отраженного раздражения. Раз выбрав в опытах отраженное раздражение, я не без основания также остановился на раздражении именно седалищных нервов вместо язычных - так сказать, нормальных отраженных нервов слюнного отделения. Я и начал было с них. Но оказалось следующее. Из обоих язычных нервов только односторонний нерв с железой дает хоть скольконибудь значительное отделение; нерв же другой стороны, действуя и сначала слабо, скоро и совсем отказывает в эффекте. Но этого мало. И нерв одной стороны с железой гонит слюну неохотно, гораздо меньше, чем седалищные нервы. Совсем курьезен следующий факт, о котором нет упоминания ни у одного из авторов, писавших о слюне. Часто проходят час-другой такого слабого отраженного действия соязычного нерва (той же стороны, что и железа), и затем, при тех же силах раздражающего тока, нерв делается почти сразу очень сильным, начинает гнать большие массы слюны. Какое этому основание - трудно сказать. Во всяком случае факт интересен и заслуживает подробного изучения, Раздражение слизистой оболочки рта в ранних моих опытах не удалось настолько, чтобы им можно было пользоваться. При раздражении седалищных нервов тоже замечались некоторые особенности. И здесь, как и при лицевом нерве, седалищный нерв той же стороны с железой часто действовал сильнее, чем противоположный. Кроме того, много раз обращало на себя внимание, что наибольшее отделительное действие оказывалось в начале раздражения и особенно по прекращении его.
По окончании раздражения животное убивалось кровопусканием, и сейчас же я приступал к вырезыванию и препаровке желез. Даже на простой глаз работавшая железа резко отличается от неработавшей. Работавшая резко меньше, серовато-розового оттенка, мягка, как бы водяниста; неработавшая больше, беловатого цвета и плотна.
Затем производился обычным образом анализ на азот двух порции каждой железы и также двух порций слюны. Слюны на каждый анализ бралось от 250 до 25 г. Отсутствие поверочных порций при анализе слюны в моих опытах 1884 г. привело было меня ошибочному выводу относительно азотистого баланса.
Прилагаю готовую таблицу, а не подробные числа анализа, так как многократное пересчитывание вполне удостоверило верность счета (табл. 3). 3).
Можно принять, что азот слюны есть азот, потерянный работающей железой за время работы. Относя его к количеству азота неработающей железы или, что то же, к первоначальному количеству азота работавшей железы, находим, что потеря составляет 19%. Если вычесть количество азота слюны из количества азота покойной железы, то мы получили бы количество азота работавшей железы в том случае, если бы эта последняя не приняла в себя несколько азота из крови за время раздражения. На самом деле количество азота работавшей железы больше. Вычитая вычисленную величину из наличной, узнаем количество азота, перешедшего в железу из крови в период отделения. Скорее та же величина получается, если из суммы количества азота слюны и работавшей железы вычесть количество покойной. Это есть, следовательно, избыток азота на работавшей стороне. Он равняется в нашей таблице 0.1111723 г. Отнесенный к потере (количество азота в слюне), он составляет 27%, а отнесенный к первоначальному количеству работавшей железы --- 5%. Таким образом мы имеем перед собою величины, далеко превышающие пределы погрешности моих числовых выводов.
Итак, в наличности избыток азота на стороне работавшей железы.
Кроме действительного восстановления железы, существовавшего рядом с ее разрушением, возможно бы предположить в данном случае и следующее. Может быть, работавшая железа, благодаря продолжительной гиперемии усиленному лимфатическому току, так сказать, пропиталась белковыми растворами, и они-то и обусловили этот избыток азота. Эта возможность была исследована особыми опытами. Какое влияние на количество азота в железе может оказать одна гиперемия без отделительного процесса?