Сибирия : 4

Животинки были размером с собаку, шустрые и жутко визгливые. При виде людей они разнервничались и принялись носиться кругами, прошмыгивая мимо гогочущих балбесов, пытающихся их ухватить. Даже строгие окрики Боцмана не особо помогли — вскоре весь лагерь стоял на ушах.

Впрочем, продлилось это недолго, потому что из кустов донеслись вопли уже совершенно другого рода. Вскоре, несясь сквозь заросли напролом, к лагерю выскочило двое студентов с вытаращенными от ужаса глазами. Один вообще, не останавливаясь, рванул дальше вдоль берега, не разбирая дороги. Второй, напротив, попытался взобраться на ближайшее дерево.

То, что их кто-то преследует, было слышно издалека — позади них раздавался треск ломаемых ветвей и глухой тяжелый топот. Но, что странно, самого преследователя не было видно до последнего, хотя кусты были не особо густые, поскольку листва с них по большей части облетела.

Наконец, чудище с глухим раскатистым рыком выскочило на открытое пространство. Высотой оно было чуть выше пояса среднему человеку, но этот параметр в данном случае мало что значил. Потому что весом тварь была центнера в три, и вооружена внушительными клыками, загибающимися кверху так, что больше походили на бивни мамонта.

— Секач! — выкрикнул кто-то, и студенты прыснули врассыпную, словно потревоженная рыбья стайка.

— Отойти всем! — рявкнул Боцман, в руках которого уже каким-то чудом успел оказаться наган. — Не злите его!

Вепрь с ходу, не останавливаясь, сшиб с ног попавшегося ему на пути парнишку, подбросив его высоко в воздух, будто тот был тряпичной куклой. Движение животного было нереально быстрым — показалось даже, что он будто бы размазался в воздухе, мгновенно перетекая из одной точки пространства в другую. Ринулся дальше и чуть было не повторил то же самое со вторым, но тут на его пути оказался Кочанов. Он как раз перед этим обстругивал длинную жердь, чтобы вбить её в землю, и теперь попытался отпугнуть кабана, держа эту палку наперевес, как копьё.

— Назад, Кочанов! Не геройствуй!

Голос Боцмана заметно дрогнул. Пытаясь отпугнуть зверюгу или хотя бы отвлечь его от студента, он сделал несколько шагов в сторону зверя и пальнул в воздух. Стрелять в самого кабана пока не стал, и я уже понял, почему.

Вепрь был матёрый, крупный, отожравшийся за лето, и револьверные пули его только разозлят. Но главное даже не в этом. Я ещё из-за кустов разглядел яркую, как пламя костра, багрово-оранжевую ауру.

Секач-то непростой. Одарённый. Точнее, изменённый, поправил я себя, вспомнив лекции Коржинской. Зверюга приноровилась поглощать не только корешки да шишки, но и эдру, и весьма в этом деле преуспела.

Это отражалось на нём даже визуально. Щетина на спине поблескивала металлическим отсветом и больше напоминала иглы дикобраза, копыта были размером с чайное блюдце, а помимо полуметровых клыков на лбу и морде отросла добрая дюжина острых костяных шипов. При этом на боках были заметны десятки застарелых шрамов — похоже, подраться кабаняка любил, причём с обладателями неслабых когтей. И помогали ему в этом не только клыки и свирепость, но и Дар.

Аспект его с ходу определить было сложно, а уж тем более его конкретное воплощение. Но, похоже, эти его мгновенные перемещения, едва заметные глазу, мне не привиделись. А может, зверь и ещё что-то умеет, но проверять это, если честно, не хотелось. Лучше уж покончить с этой свинотой раньше, чем она успеет кому-то навредить.

— Сибирский, куда⁈ Стой, дурак!

Вопли Боцмана я услышал мельком, уже за спиной, потому что на всех парах рванул кабану наперерез.

«Ко мне! Слышишь, животное? Ко мне!».

Секач, оглушительно фыркнув, как раз ринулся на Кочанова и застывших неподалеку от него приятелей, но услышав мой мысленный приказ, вдруг замер, остановившись так резко, что взрыл передними копытами землю.

Парням эта секундная заминка позволила прийти в себя и отпрянуть в сторону. Кудеяров, споткнувшись, завалился на спину, но пополз дальше прямо так, отчаянно отталкиваясь от скользкой сырой земли ногами и локтями. Кабан дёрнулся вслед за ним, и бедняга заорал в голос.

«Ко мне!!».

Зверюга взвизгнула и замотала башкой, словно пытаясь освободиться из невидимой сети. Длинная щетина вдоль хребта, больше похожая на иглы, вдруг вздыбилась, сделав чудовище визуально ещё больше.

Я в несколько прыжков преодолел разделяющее нас расстояние и остановился в нескольких шагах перед зверем, загораживая ему путь. Правый кулак сжался до побелевших костяшек, острый конус эдры, заряженной Аспектом Укрепления, заставлял воздух перед ним дрожать, как рябь на воде. Но я продолжал накачивать его силой. Тут можно не бояться переборщить. Нужно обойтись одним ударом. И промазать нельзя.

Препод, как назло, тоже пошёл в атаку. Тоже побежал на кабана, матерясь на чём свет стоит и приказывая мне убраться. На бегу высадил в него весь барабан нагана и, отбросив бесполезный ствол, выхватил из-за пояса нож.

Эти маневры вызвали у меня лишь вспышку раздражения. Нет, я всё понимаю, ты преподаватель, и пытаешься уберечь студентов от опасности. И вообще, бывший вояка с геройским прошлым. Но куда ты лезешь-то со своей пукалкой? Не видишь, что за чудовище перед тобой?

Кабана револьверные пули не особо впечатлили, но отвлекли. Ещё раз дёрнув башкой, он сбросил с себя морок и оглянулся в сторону орущего на него Боцмана.

— Сибирский, назад! — выкрикнул преподаватель, резкими взмахами ножа пытаясь отвлечь зверюгу на себя.

— А ну, молчать! — рявкнул я на него в ответ и, подхватив левой рукой валяющийся под ногами камень, швырнул его в секача.

Тот снова развернулся на меня. И вдруг ломанулся вперёд с такой скоростью, будто его в пушку зарядили и выстрелили. Снова врубил этот свой форсаж — метров пять преодолел буквально за мгновение. Я едва успел встретить его ударом сверху вниз — коротким и резким, без замаха.

Впрочем, сила самого удара в данном случае не имела особого значения. Важна была лишь точность и количество влитой эдры.

Внешне, наверное, выглядело эффектно. Визжащий кабан, который должен был меня сшибить с ног не хуже грузовика на полном ходу, будто с разбегу воткнулся в невидимую преграду. Визг резко оборвался, сама щетинистая туша резко уткнулась башкой в землю и по инерции кувыркнулась. Я едва успел отскочить в сторону, чтобы меня не задело.