Страница 19 из 59
Абрам Моисеевич рассказывал Агаше, как он сам боролся с предстартовым мандражом, когда его – некогда тоже начинающего шоу-мэна тоже поперву трясло от волнения.
Он выпивал в буфете концертного зала две рюмки хорошего коньяку.
И все как рукой снимало.
– Принимать элениум или другие седуксанты не советую, – говорил Абрам Моисеевич, – переуспокоишься, достигнешь пофигистского состояния и будешь на сцене как рыба вареная. А должна быть живчиком – кровь с молоком! А коньяк тоже не могу рекомендовать, привыкнешь. А бабы в отличие от мужиков в пять раз быстрее спиваются.
Агаша вспомнила Лену Братухину – подругу школьную, с которой пол-года встречалась, приехав в родную Тверь проведать мать.
Лену встретила на вокзале.
Та была с утра пьяная, вся в синяках.
– Ой, Агашка, подруга моя лучшая, – бросилась к ней Ленка.
Агаша с брезгливостью дала ей на пиво и на сигареты и поспешила отчалить.
А Ленка, та была счастлива.
Вобщем, ни таблеток, ни коньяку Агаша себе не позволила.
А Монахов, предупрежденный Дюрыгиным, что Агаша девушка хоть и начинающая, но надежды подающая, отнесся к дебютантке с душевным вниманием. И не смотря на свою звездную дистанцию, которая в студии подчеркнуто соблюдалась, демонстративно поддерживаемая недоступно-гордыми ассистентками и секретутками, шпынявшими простолюдинок из массовки и не особо жаловавших профи, не достигших статуса звезд, с Агашей Монахов был мил. И почти что даже едва не ласков.
Видимо Дюрыгин многое значил для Монахова.
– Агашенька, твой выход будет вторым, хорошо? – участливо предупреждал ее заполошный своею занятостью Монахов.
Она кивала.
Она уже все поняла.
Никаким прямым эфиром тут и не пахнет, можно не волноваться, если она оговорится или оступится и упадет, этот кадр из передачи вырежут, а ее переснимут еще раз вторым прогоном.
Передачу снимали аж на середину сентября.
В общей гримерке над артистами колдовали две девушки-визажистки.
Красивые, мелированные, в модных джинсиках, выглядывающих из под рабочих форменных халатов с фирменной надписью "Монахов-Монахов" по спине.
Рядом с Агашей в кресле гримерши сидела, страшно подумать, сама Анна Лиске.
Певица из того самого ансамбля.
Анна должна идти в первом блоке.
У нее тоже своя роль, она расскажет, как несколько лет тому назад у нее был роман с одним из богатейших людей Москвы.
– Первый раз? – улыбнувшись и подмигнув Агаше, спросила Лиске.
– Типа того, – сглотнув слюну, ответила Агаша.
– Ничего, привыкнешь, – ободряюще сказала знаменитая артистка, привычно подставляя визажистке свое широко разрекламированное телевидением красивое лицо.
Агаша вышла из гримерки и заглянула в студию.
На трибунах скучали девушки из массовки.
Такие-же, какой была она сама еще полтора месяца тому назад.
Вот они глядят на нее, эти девушки из общежитий, глядят, и думают, какая Агаша счастливая. Она снимается в шоу у самого Монахова.
И не знают, что полтора месяца назад Агаша почитала за счастье, что ее вообще пустили бы сюда в АСБ-1 хоть на самое захудалое шоу в самую безликую массовку.
Вот как судьба может вмиг изменить любую жизнь.
Съемка задерживалась.
Нерадивые секретутки что-то перепутали и Монахову принесли какую-то не ту часть сценария.
Он ворчал, ругался, а потом вообще вышел куда-то из студии.
– Всем просьба не расходиться, – обращаясь к массовке сказала молоденькая но с не по молодому усталым лицом. тонконогая ассистентша.
– А мы можем сходить пока кофе попить, – снова подмигнув, сказала Агаше Анна Лиске.
– Вот ничего себе, – внутренне охнула Агаша, – думала ли она про себя еще месяц назад, что вот так вот запросто сама Лиске предложит ей пойти побаловаться кофейком.
Пить какаву и курить сигаретки пошли не в общий буфет, что на первом этаже справа от проходной, а поднялись на лифте в редакцию.
Секретарша Ирочка любезно открыла им переговорную, обставленную кожаными диванами и креслами ядовито-желтого цвета.
Агаша присела и чуть не утонула.
На стеклянную столешницу все та же Ирочка поставила перед Лиске и Агашей две чашки кофе, пепельницу и блюдце с сахаром и дольками лимона.
Бывшая официантка Агаша оценила сервис.
– Давно на Москве? – сощурившись от сигаретного дыма, спросила Лиске.
– Больше года, – ответила Агаша.
– Молодец, быстро у тебя с карьерой, самому Дюрыгину понравилась, далеко пойдешь.
Агаша не знала что и ответить на такую ободряющую похвалу.
– А где он тебя нашел? – поинтересовалась Лиске.
– В кафе где я работала он сумочку свою забыл, а я его догнала и отдала.
– Ну, значит это Судьба, – сказала Лиске, – значит Ангел твой тебе помог.
В это время на шее у Лиске тихохонько затенькал ее телефончик – маленький такой, не больше медальона.
– Алло! Уже идти? Иду.
Лиске поднялась, одернула задравшуюся и обнажившую ухоженное тело маечку.
– Пойду, зовут, а ты еще можешь посидеть, твой выход минут через сорок, не раньше.
Инсайд про-эпи-логус:
1.
Натаха размечталась. Размечталась, как приедет на новенькой машине, на ярко красной двухдверной Пежо 407 – "купе", приедет сперва на Войковскую к своему ларьку, где как раз будут Тофик с Исмаилом, будут в это время стоять и перетирать свои вонючие мелкие торговые дела на своем тарабарском гортанном наречьи.
Она подъедет, а за ней черный джип-гелентваген с ее телохранителями.
И она скажет телохранителям, – а набейте-ка морды этим хачикам.
И Тофика с Исмаилом станут бить.
И так, и этак, и как Ван-дам бьет своих врагов, и как "Крутой Вокер", и как Джеки-Чанг…
А потом она выйдет из машины – вся тоже в красном платье, с длинными ногами, в красных туфлях на шпильке и поставив ножку на голову Исмаила, спросит того, – ну как? Помнишь, как меня за обсчет и за опоздания наказывал, как заставлял меня тебе и твоему земляку-кунаку сосать? Прямо там в ларьке как я тебе сосала, помнишь?
И ее телохранители бросят эту мразь в ларек, а сам ларек повалят на бок, обольют бензином и подожгут.
Красное пламя, красное платье, красная машина.
Красиво, стильно.
А потом она поедет в кафе на Текстильщиков, где Агаша работает официанткой.
Зайдет в кафе, оглядится, присядет за столик.
Сделает удивленное личико, – ой, Агашка, и не ожидала я тебя здесь встретить!
Все официанткой ишачишь? А я… Да ты видала меня по телевизору. Да, я звезда…
Каждый день теперь снимаюсь, каждый день… А ты все здесь, официанткой ишачишь…
Выпьет стакан колы-лайтс со льдом, оставит Агаше сто долларов чаевых и уедет на своей красной Пежо-купе.
Стильно!
Красная машина, красное платье…