Царство воров

Потом Эми предложила поиграть на ходу в немого шута - они по очереди показывали пантомимы без слов, используя только жесты. Нужно было угадать слово или фразу.

Порой они не сдерживались и громко хохотали, распугивая мелких птиц. Тогда Эми испуганно зажимала рот, а Фрэнсис, ухватив ее ладонь, торопился покинуть место. При этом, оба еле сдерживали смех.

День за днем окружающий мир оставался неизменным. Непроходимые заросли мангровых деревьев, густые рододендроны, острые папоротники. Ручьи исполосовали эту часть материка вдоль и поперек, и нужды в воде больше не было. К внезапному и кратковременному тропическому ливню, который заставал их раньше врасплох, уже привыкли. Духота и повышенная влажность казались само собой разумеющимся фактом. Да, это джунгли.

Тренировки с оружием, тренировки с Дурманом, болтовня, охота - вот и все, чем они могли занять себя в пути. В немого шута тоже играли практически каждый день. В их и без того тяжелом физически путешествии много чего не хватало, а смех сглаживал минуты, когда от усталости хотелось выть.

- Ну все, хватит, - сдавленно хохотнула Эми, когда принц, гримасничая, показывал свою фразу. - Я сдаюсь! Это "сонная макака, лечащая гайморит"?

Фрэнсис прыснул в кулак.

- Вообще-то это был "кот, гуляющий по крышам". Но твой вариант мне больше нравится.

Ливень прошел полчаса назад, и теперь над лесом нещадно палило солнце. Яркое, горячее. Свет разлился по небольшой поляне, на которой они решили сделать короткий привал, настойчиво пробивался сквозь листву папоротников и бамбука. Стояла благодатная тишина после дождя.

Влажные волосы принца как обычно топорщились в разные стороны. Свои Эми распустила, и теперь пыталась причесать пальцами. Улыбалась, щурясь на солнце.

Перестав смеяться, Фрэнсис вдруг умолк, поглядывая на Эми серьезными глазами. Что-то появилось в нем такое... Она не могла описать. И понять-то не могла.

- Ты чего? - Ее улыбка погасла. В горле появилось предчувствие.

А он вдруг пересек расстояние между ними в два шага и склонился к ее лицу, замер в нескольких сантиметрах. Застыл, не смея к ней прикоснуться. Почти перестал дышать.

И она перестала. С ужасом и благоговейным трепетом она робко осмелилась поднять ресницы и тут же утонула в серых прозрачных озерах.

Время застыло, и хаотично бились в запертом моменте два сердца.

"Я пропала ", - успела подумать Эмеральд, а потом взяла и прикоснулась к его губам, приподнявшись на цыпочках. Отчаянно, решительно. Сумасбродно.

Глубоко выдохнув, он обхватил ее шею, отвечая на поцелуй. Забирая инициативу, ведя за собой в совершенно неведомый до этого мир, полный ярких красок и новых чувств.

И не было для нее момента в жизни сладостней и страшней одновременно. Будто по краю пропасти шла. В одном мгновении ощутила сполна всю жизнь, о которой и мечтать не смела.

Его руки, обхватившие ее шею и скулы, лежали на положенном им месте. Щекотавшие веки светлые волосы - мягче и нежнее перышка. Губы, суховатые, но горячие и невообразимо чувственные и волнующие - никогда у нее не будет поцелуя слаще и желаннее этого. Жар, исходящий от атласной кожи, дурманящей своим запахом и близостью. Никогда она не сможет взглянуть на мужчину так, как на Фрэнсиса Адару.

И, может, она смогла бы еще противиться неуместным чувствам, разум бы возобладал. Она бы точно постаралась...

Но теперь он все сломал. Все разрушил. Разбил ее сердце, сам того не желая, одним поцелуем. И пусть это она коснулась первая! Пусть! Подошел-то он. Вынудил. Взбаламутил.

Перешел жирную черту между ними, ту самую, которой она так отгораживалась.

Адара оторвался от нее, лизнув напоследок кончиком языка краешек ее губ. Взглянул из-под опущенных ресниц сверху. Несмело, словно проверяя ее реакцию. Красивое лицо нахмурилось от увиденного.

- Ты... плачешь? - спросил севшим голосом.

От звука, прорезавшего притихший лес, Эмеральд словно очнулась. Отпрянула от принца испуганно, быстро смахивая слезы с щек. Она действительно плакала...

Не могла смотреть ему в глаза, так было стыдно и страшно. Заново прокручивала трепетный миг в голове, заметавшись в своих переживаниях. Вдруг он поймет, что она любит его? Безоговорочно и со всей глубиной своей потерянной души.

Резко отвернувшись от него, девушка прижалась лбом к стволу ближайшего дерева, вдавливая лоб в прохладный мох. Мысленно собралась в тугую пружину. Она не была готова столкнуться с внимательным и пронизывающим взглядом серых глаз.

- Я так ужасно целуюсь, что девушки плачут? - слабо пошутил он.

Она не ответила, крепко зажмурила глаза, мечтая провалиться сквозь землю.

- Эми.

Принц стоял прямо за спиной. Плеча коснулась его рука, и она вздрогнула. Сжалась еще сильнее. Он поспешно убрал руку.

- Эми, прости. Я не должен был...

- Я сама виновата, - сдавленно прошептала она. - Зачем я... Боги, я не знаю зачем я это сделала...

- Я спровоцировал. Это полностью моя вина. Прости... Пожалуйста... - Принц не привык извиняться, но сейчас в его словах она слышала искренность.

Посмотреть в глаза все равно придется. Она не может прятаться все время. Вздохнув, нерешительно повернулась к нему.

**

Глава 13

Акку

Время для Акку пропиталось горьким привкусом томительного ожидания. Первую ночь она протряслась в углу комнаты, то и дело поглядывая на широкие двери покоев Владыки.

Только бы никто не вошел.

Никакого оружия у нее не было, и девушка не придумала ничего лучше, как разбить фарфоровый вазон с тропическими цветами, чтобы раздобыть острый осколок. При первой возможности она перережет мерзкому царю воров горло. Ну или хотя бы воткнет в глаз.

Чтобы ее не услышали, ей пришлось обернуть вазон одеялом. Цветы быстро увяли без воды, но ей не было до них дела. Так они смотрелись непривычно и дико в этой удручающей обстановке, что девушка была уверена - они для нее. И оттого даже прикасаться к ним не хотелось.

На вторую ночь суетливая паника ушла, оставив место глубокому страху. Осколок в руке смотрелся просто смешно. Кто она против главного предводителя таких зверей, как Гур-Хан? Он выпьет ее, слухи не рождаются просто так. Даже Северин сказал, что магический уровень Властелина-Владыки совершенно иной. Ей с ним не тягаться.

В зеркале на нее смотрело некогда красивое лицо, испорченное большой татуировкой. Череп на лице смотрелся жутковато, и это ее успокаивало немного. В ванной она нашла среди масел какое-то вонючее средство для краски тканей и щедро нанесла на половину головы. Вся левая сторона теперь окрасилась в черный. Может и ненадолго, но хватит, чтобы отпугнуть местного "ценителя красоты". Акку злорадно представляла разочарованное лицо противного старика, едва тот увидит "подарочек". Может, повезет, и он не будет ее трогать?

Вспомнив слова Эзмери, что Святая Смерть защищает от зла, она распустила ожерелье Северина из мелких черепов ящериц, вытянув нитку. Разделила волосы на множество прядей, и к кончику каждой подвязала по черепу. При ходьбе они постукивали глухим стуком, касаясь друг друга. Этот звук неуловимо напоминал звук дождя по полым трубкам бамбука из дома. Успокаивал. Все больше и больше появлялось в голове фрагментов из прошлого. Тиверс был прав - кажется, она из Вэй Бина.

Служанки (или наложницы, кто их знает) никак не отреагировали ни на появившиеся бусины в ее волосах, ни на черную половину, но каждый раз цепляли сверху заколку в форме кольца. Ей было все равно, но для них это, кажется, считалось важным. Первое время она скидывала ее, чтобы позлить надзирательниц, но потом плюнула на это дело. Злости они никак не выказывали, просто усердно водружали заколку обратно.

Через неделю она начала изнывать взаперти. Огромная лохань, наполненная горячей водой, не радовала. Ароматические масла, разложенные молчаливыми черными фигурами, раздражали. Очевидно все хотели сделать ее как можно более привлекательной для своего господина, намывая, натирая и наряжая в полупрозрачные одежды.