Насилие истиной

Первое время жутковато было. Особенно, когда Мелентьев взялся за расследование. Волновался и, как оказалось, не без основания. Черновики отыскались. Что делать? Убить сыщика и уничтожить записи? А может, этот слух о черновиках — ловушка, наживка для убийцы? Страшно было, ночей не спал, вздрагивал от звонков. Но решил не действовать, а выждать! И поступил правильно. Время шло, никто — ничего. «Значит, и нет ничего! — успокаивал себя Никита. — Ведь если бы старая кикимора Жаклин где-нибудь нацарапала о том, что видела, так это уже всплыло бы. Алка Валуева удаляла файлы, не читая. Просто уничтожила все!» Предусмотрительный Никита тогда проверил, не забыла ли Алла что впопыхах. Просмотрел. Чист оказался ноутбук, как лист бумаги на столе перед задумавшимся писателем.

Тем временем приступили к репетициям. Все мелкие мысли и чувства Никита отбросил. Жил, дышал, ходил как Казанова. Работать было тяжело вдвойне: и пьеса его, и главная роль его. Но, как ни странно, претензий к Бахареву, даже внутренних, как к режиссеру, не было.

И вот премьера! Самая трудная в его жизни. Нужно было так сыграть, чтобы никто даже не вспомнил в тот вечер о Ветрове. Даже сравнивать не стал бы. Первый акт провел на одном дыхании. Временами погружаясь в какое-то сумрачно-светлое пространство, где кроме него никого не было. Жутко и хорошо!

В антракте вышел на минуту вместе со всеми артистами на балкон, чтобы почтить память великой актрисы. Внизу публика воодушевленная, переговаривающаяся, ни одного скучающего лица. Напольского это порадовало. Хотел уже уйти, да скользнул взглядом по фотографиям великой актрисы и замер с приоткрытым ртом и остекленевшими глазами. Плюшевый медведь, прижатый к груди странной миссис Сэвидж! «Жаклин бредила этой ролью! Говорила, что репетирует ее сама! Значит, и медведя подыскала! — сдавленно прошептал ему внутренний голос. Но он с какой-то отчаянной веселостью отбросил неожиданный страх. — Глупости! Мнительность! — уверил себя. — Она всю информацию в ноутбуке держала. Зачем ей дискеты? С ними одни хлопоты. Куда-то прятать нужно. Да и вообще, когда она в зеркало грозила, думала, может, совсем о другом! А я просто оказался излишне предусмотрителен!»

Никита заставил себя уйти с балкона и позабыть о медведе миссис Сэвидж, но тем не менее решил, что завтра же поедет на дачу и попытается отыскать игрушку из плюша.

«Жаклин была невероятной сумасбродкой, ей в голову какая угодно причуда могла прийти! Обязательно поеду!» — поставил он точку и сел пред зеркалом. Захватил на пуховку немного пудры и провел по лицу. Дверь открылась, вошла Светлана. Сказала несколько слов, собралась уходить, но, вспомнив что-то смешное, поделилась: «Детектив Мелентьев выскочил из театра, словно на пожар!»

Сомнения не было. «Он тоже догадался! — Но потом все-таки вкралось: — А если мы оба ошиблись? А если нет?! — волосы под напудренным париком зашевелились от страха. — Тогда — конец всему! Вернее, все останется, а меня не будет. Нет, еще хуже, еще безысходнее, я буду, но в тюрьме!» Не удержался и прыснул от смеха. Настолько абсурдной показалась ему эта мысль. Он, Никита Напольский — в тюрьме! Мысль еще искрилась, а он, вернувшись со сцены, упал за кулисами, словно раздвоился: мысль смеялась, не верила, а тело спасалось…

Увидел машину у ворот дачи, усмехнулся зло. Вошел в дом. Шум доносился с чердака. Поднялся, заглянул осторожно и увидел детектива, пытавшегося свернуть шею плюшевому медведю. Схватил лежавший в углу подсвечник и запустил в Мелентьева. Замысел был хорош. Убит ударом подсвечника, следовательно, не исключено, что убийцей могла быть женщина. А кто она? Кто же, как не Алла Валуева! Да проклятый случай все испортил. Мелентьев чуть вперед наклонился, и подсвечник, скользнув по его, как оказалось, крепкой голове, лишь заставил детектива пошатнуться. Тут уж Никита набросился на него. Злость, ярость такими были, что ни секунды не сомневался, что одолеет сыщика. Но дикая боль пронзила все его существо… Сознание помутилось. Очнулся на земле у милицейской машины. Зажмурился, казалось, что все сон. Но, снова ощутив боль, понял, что проиграл. Хотелось выть от отчаяния глубиною в бездну…

Кирилл поднес к губам бокал, но тот оказался пустым. Включил неяркий светильник, наполнил бокал. Выпил. Помотал головой, чтобы окончательно освободиться от чувств и мыслей своих фигурантов.

_____

ГЛАВА 27

— Приезжай, а? — попросила тихим голосом Светлана. — Плохо мне!

Кирилла встретила горничная с профессиональным непроницаемо-вежливым выражением лица и провела в небольшой кабинет. В углу на диване, завернувшись в оранжево-желтый шифоновый шарф, сидела Светлана. Рядом лежало несколько книг и журналов.

Она протянула ему навстречу руку. Нежно звякнули тонкие браслеты.

— Не могу прийти в себя, — монотонно начала мадам Ферри скорбным голосом. — Как выйти из этого мрака?

— Попытайся разобраться! — посоветовал ей Мелентьев, садясь в кресло напротив.

— С чего начать? — вздохнула она. — С того, что из-за меня, точнее из-за моих денег, Никита убил Олега?

— А почему ты решила винить себя? Ты — ни при чем! — уверенно произнес Мелентьев.

— Но ведь… — растерянно посмотрела она ему в глаза. — Не будь меня…

— Не будь тебя, нашлось бы другое. Одним словом, забудь! Вот, — протянул он листы, — как обещал!

— Что это?

— Черновики Жаклин, где шла речь о тебе.

Светлана поморщилась и брезгливо взяла листы.

— Так мало! — удивилась она. Когда же прочла, удивилась еще больше. — Но ведь тут непонятно, что написано. Какие-то обрывки фраз. А если фраза целиком, то непонятно, к кому относится. Как же ты разобрался? — покачала она головой. — Я их сожгу!

— Делай, что хочешь!

Она задумалась, устремив взгляд больших зеленых глаз в одну точку.

— Ой, как тяжело! Как стыдно! Жених оказался убийцей! Кровавая оперетта какая-то: жених жениха убил!

— Главное, — определил Мелентьев, — невеста цела осталась!

Светлана прижалась к нему.

— Ну, помоги мне, а то я больше не могу грустить! — приказным тоном попросила она.

Мелентьеву пришлось потратить немало времени, чтобы привести мадам Ферри в чувство. Когда на вторые сутки он имел неосторожность заявить, что должен съездить по делам…

— Какие дела? — вскочила с необъятного ложа Светлана. — Я наложу на себя руки, если уйдешь! И вообще, мы уезжаем! Иначе ты все равно сбежишь!

Накинула пеньюар, выскочила из спальни, — вернулась.

— Одевайся! Вылет через час!

— Куда? — натягивая брюки, поинтересовался детектив.

— На остров!

— Какой?

— Черт его знает! Потом разберемся!

Через полчаса они уже сидели в машине.

— Мы не успеем! — спокойно заметил Кирилл. — До аэропорта минимум час езды.

Светлана, закинув голову, звонко расхохоталась.

— Ничего, подождут! «Рейс задерживается по техническим причинам!» — подражая голосу диктора, произнесла она. — А техническая причина — это я! Мой каприз!

— Я тоже часть твоего каприза? — иронично улыбнувшись, спросил Мелентьев.

Ее взгляд неожиданно затуманился нежностью.

— Ты — причина моего каприза, — ласково прошептала она.

Месяц на острове, название которого так и осталось для них загадкой, пролетел как один час. Вернулись в Москву. На письменном столе Светланы лежали аккуратные стопки приглашений.

— Ну что, пойдем куда-нибудь? — спросила она.

— Как хочешь!

Она вытянула наугад.

— Банкет, посвященный открытию автосалона, как?

— Нормально!

На банкете загоревший, отдохнувший детектив Мелентьев встретил всех своих бывших фигурантов. Марианна приветливо улыбнулась. Валерия Бахарева, кивнула и поспешно отвела глаза. Илона, наоборот, резала взглядом, точно алмаз стекло. Алла выглядела потрясающе. Ничем не напомнила Кириллу об их разговоре, словно ничего и не было. Никакой затаенной отчаянной мольбы в глазах. Любезна и приветлива. Мужчины, те, казалось, вообще обо всем позабыли. Лишь Валуев сжал руку детектива и еще раз поблагодарил.