Страница 66 из 85
— А вас не смущает, что Рахманина была убита именно перед тем, как должна была передать в редакцию вторую главу о вашей жене?
— Нет, не смущает! Бывают стечения обстоятельств и похлеще.
— А что вы думаете по поводу смерти Олега Ветрова?
— Вот это настоящая и в ближайшее время невосполнимая потеря для нашего театра! Столько было планов! Но разве вы считаете, что Олега убили? — задал вопрос Бахарев и задумался. — Невозможно! Ведь это произошло на глазах у всех. Признаюсь, у меня даже тени сомнения не возникло, что это несчастный случай на съемках. К сожалению, они случаются, и довольно часто. Театр в этом отношении более безопасен.
В дверь заглянули. Бахарев кивнул:
— Иду! Простите, репетиция, — извинился он перед детективом.
«Так, — размышлял Кирилл после беседы с Гарри Бахаревым, — надо разобраться с черновиками Рахманиной до конца, выяснить, что у нее было на каждого. А пока основная версия такова: стреляла Валуева, но убил кто-то другой…»
В тот же день он встретился со своим школьным другом, майором МУРа Леонидом Петровым и попросил помочь. Было нужно просмотреть архивы одного отделения милиции, после чего Мелентьев расшифровал строки, относящиеся к еще одному фигуранту. Такие строки… за которые Жаклин не то что можно — нужно было убить! Однако Кирилл решил не останавливаться на достигнутом, а расшифровать все до последней буквы, поэтому поехал на Рижское взморье.
Хороший детектив — всегда хороший актер. Кирилл явно недооценивал свои актерские способности. Впрочем, когда человек долгое время испытывает ненависть, то всякий раз с жадностью хватается за возможность излить ее, вероятно, в надежде освободиться от накопленной на душе тяжести. Поэтому Мелентьеву надо было лишь навести разговор на нужную тему… и он услышал много интересного.
— Выскочка, ловкачка… Я каждый день благодарю бога, что он отвел ее от моей семьи. Она не любила Гирта, она любила его фамилию! Она все время звала его в Москву, чтобы сделать из него такого же ремесленника от искусства, каким является сама. Писательница! — Хильдегарда Пундус уничижительно рассмеялась. — Понимаете, если человек определяет себя в гении, то это вовсе не значит, что он действительно таков, — пояснила она, глядя на Кирилла прозрачно-голубыми злыми глазами. — Просто фантастическое стечение обстоятельств, что мы с вами вот так разговорились!
Мелентьев охотно кивнул. «Еще бы не фантастическое! Во-первых, мне нужно было разыскать вас в одном из отелей взморья, а во-вторых, втереться в доверие, представившись глуповатым критиком, собирающимся писать книгу о крупных писателях современности, в том числе и о Валерии Бахаревой. Ее имя подействовало на вас, как спирт на открытую рану… Я узнал все, что хотел, даже больше…»
После Рижского взморья, золотисто-серых дюн и смолистых сосен оказаться в душном, маленьком сельском районе, затерянном в необъятной России, было тяжело… морально, а особенно физически: съедали комары, совершенно не обращая внимания на предназначенные против них импортные средства, какими Кирилл тщательно обмазывался каждый вечер. Он опять погрузился в изучение архивов. Пожелтевшие листы мелькали перед его утомленными глазами. «Обидно будет, если не найду… обидно! Разгадка здесь! Неужели утеряны? Неужели? — глаза детектива сузились от напряжения, вчитался. — Нашел! Отлично! Но это только часть, чтобы расшифровать всего два слова из черновика Жаклин. Предположение есть, — нужны факты!»
И опять архив, теперь уже в Москве. Предположение подтвердилось, от чего стало скверно на душе. Скверно до омерзения, до ужаса, что такое возможно!
Кирилл вернулся домой. Разложил листы черновиков и, заглядывая в них, начал набирать текст. На экране компьютера стали появляться страницы «Живых листьев» Жаклин Рахманиной. «Хоть сейчас в печать! — с отвращением подумал он. — Да, все, о чем писала Рахманина, было! Но нужно ли оно теперь? Люди сами моделируют свое будущее. Зачастую грязными руками. Таким и будущее получается. Грязь постепенно стирается временем, затушевывается другими, вполне порядочными поступками, но вот, появляется человек, который хочет убрать ретушь… Порыв отчасти даже благородный, только вызван он в данном случае самым мерзким чувством — завистью… И тем не менее, я должен изобличить убийцу! Преступление — причина, наказание — следствие…»
Илона встретила Кирилла официально: появилась в дверях гостиной и сказала: «Проходите!» Но глаза смеялись, сверкали. Домработница попрощалась и ушла.
— Я рада! — шепнула Илона, прижимаясь к Мелентьеву. — Рада!
Он слегка отстранился и со странным интересом посмотрел на нее.
— Ты довольна своей жизнью? — неожиданно спросил он.
— Прости, что за глупый вопрос? Можно быть довольной или недовольной новым гарнитуром, а жизнь — это данность!
— Данность! — иронично подхватил Мелентьев. — Кем?
Илона ответила изумленным взглядом и кратко сказала, давая всем своим тоном понять, что больше на эту тему не будет ни слова:
— Богом!
— Бог дал, а один человек взял и отнял. Кто он тогда?
Илона молчала. Кирилл тоже.
— Вероятно, не очень счастливый человек, — отстраненно проговорила она.
— Признаться, думал, что у Жаклин действительно не было на тебя материала… — после паузы произнес Мелентьев.
— У нее ни на кого не было! — натянуто рассмеялась Илона. — Ей просто не давала спокойно жить писательская популярность Валерии.
— И это тоже… — согласился детектив. Помолчал, глядя на Илону. Усмехнулся. — Ты, наверное, уже слышала, что мне удалось разыскать некоторые черновики Рахманиной?
— Конечно, слышала!
— Ну так вот, на основании этих черновиков я подозреваю тебя в убийстве Жаклин.
Илона картинно приоткрыла рот, выражая свое удивление. Надменно взглянула на детектива и, едва шевеля губами, сказала, как сплюнула:
— Чушь!
— С неприятным чувством вынужден признать, что нет! Я проверил.
В наступившей тишине ее вопрос отозвался звоном монеты, упавшей на дно стакана:
— Что?!
— Что Галина Крылова погибла не без твоей деятельной помощи.
— Это все выдумки Жаклин! Она тоже думала испугать меня своими вымыслами.
— Ты плохо слушаешь, — заметил ей Мелентьев. — Я сказал, что проверил то, что написала в черновиках Рахманина, — и все сошлось!
— Ах, сошлось! — нервно воскликнула Илона, пружинящим шагом пройдясь по комнате. — Тогда в чем же дело? Почему меня не арестовывают? Почему ты так долго молчал, зная, что убийца Жаклин — я!
— Я же тебе объяснял: мне нужно было проверить.
— Отлично! А теперь зови оперов или кто там у тебя в помощниках!
Кирилл перевел взгляд с Илоны на окно, за которым колыхались ветви черемухи… такие же, как и перед сельской больницей, где стараниями подруги была убита Галина Крылова.
Илона почувствовала, что детектив не пугает ее, она поняла, что он все знает! Она перестала кривляться и настороженно посмотрела на него.
— Видимо, наш разговор ни к чему не приведет. Поэтому я передам черновики и документы на Петровку, — сказал Мелентьев и направился к двери. Илона бросилась ему наперерез.
— Нет, раз пришел, давай поговорим! Что ты там вычитал у этой сплетницы?
Кирилл вынул из папки файл с несколькими листами и протянул Илоне.
— Прочти сама, мне не хочется.
— Что это? — осторожно взяла она файл двумя пальцами.
— Это сокращенный вариант главы, посвященной тебе! — бросил детектив и отошел к окну.
Илона села на диван и стала читать:
«Они отправились вместе: Эдуард с Галиной и Илона со своим любовником, человеком ныне здравствующем, но ничем не примечательным, поэтому я назову его «X». Его роль была крохотной. В разыгравшейся трагедии он только испугался, что слух о его вояже дойдет до жены и, бросив всех, скрылся на попутке.
Он Илону абсолютно не интересовал, а был нужен только для отвода глаз. В последнее время Галина стала замечать, что взгляд Илоны слишком подолгу задерживается на Эдуарде.