Страница 11 из 13
Поднимаюсь с пола.
Яр читает таблички. Резко тормозит перед кабинетом и, рванув на себя дверь, скрывается в ректорате.
Глава 13. Ярослав
Отцу всего лишь сорок семь лет, а с головой уже непорядок.
Во-первых, эта его идиотская идея – отправить меня на «перевоспитание» в университет преподавателем. Сначала я лишь посмеялся: ну универ, ну студенты, впахивать я не собирался, зато сколько девочек будет – выбирай любую.
Но то, что папа явно сговорился со Штерном-старшим, планируя помирить нас с Серегой – это слишком!
Помирить… будто мы школота какая-то. Не из-за девки ссора и не из-за тачки. Не из-за ерунды. И посадив нас в одну песочницу дело не исправишь.
Лучше бы не лез.
«Одряхлеет, сдам в дом престарелых» – мрачно решаю я, и со всей дури толкаю кабинет в ректорат.
– Добрый день! Ярослав, – издевательски бодро представляюсь отстойной компании. – Ваш новый преподаватель юридической психологии.
Всей кожей чувствую взгляд бывшего лучшего друга. Мышцы на руках непроизвольно сокращаются, и я еле сдерживаю себя, чтобы не врезать ублюдку.
Ничего, лестниц в этой позорной шараге много, и с переломанными костями «коллега» вряд ли сможет посещать любимую работу.
«Интересно, а ему отец тоже угрожал лишением наследства, если за ум не возьмется?» – ни с того ни с сего приходит в голову мысль, которую я отбрасываю.
Какая мне разница?!
– Хм, – продолжает болтун-ректор свою речь, – это у молодежи мода такая сейчас: кофе обливаться? Или вы тоже на нашу Еву нарвались?
Тоже?
Впервые за весь поганый день оглядываю развалившегося на стуле Серегу, и не могу сдержать довольной улыбки. Значит, и он с этой чокнутой стипендиаткой встретился.
– Хорошо у вас новых преподавателей встречают, – присаживаюсь на другой конец стола с брифингом. – Традиция?
– Ева, – пожимает плечами ректор, словно имя и есть ответ. – Забавно вышло, на самом деле.
Очень забавно. Как-нибудь потом я обязательно посмеюсь, но не сейчас.
– Мы об этой стипендиатке говорить будем? – едко интересуюсь я.
– О ней в том числе. Итак, вот ваши учебные планы, – ректор кладет передо мной и перед Штерном по серой папке. – Студенты упустили очень большой пласт материала. Уголовное право вела Зинаида Алексеевна, и до декретного отпуска было еще далеко, но… женские проблемы, – Аркадий-как-там-его краснеет как мальчишка, – нужно будет нагнать. А с юридической психологией вообще не сложилось: все вели этот предмет в качестве, так сказать, общественной нагрузки. Дети, как вы понимаете, мало что усвоили, а скоро экзамены… на которые, кстати, обещали явиться ваши многоуважаемые родители.
Прекрасно, то есть мне придется реально учить студентов?!
А отец приедет, знаю я его. Проверять будет, может и на пары начнет являться, в надежде не увидеть меня спящим на кафедре, терзаемым похмельем.
– Когда начинать? – хмуро спрашивает Штерн.
Видимо, он тоже понял, что влип. Какие из нас преподы?
Нет, юридическую психологию я знаю. Но одно дело – знать, а другое – учить.
– Завтра. Сегодня обсудим кое какие нюансы, получите методическую литературу, познакомитесь с коллегами по кафедре, – ректор подмигивает, и я понимаю, кого он мне напоминает: Дамблдора, только в дешевом коричневом костюме, сшитом в году этак семьдесят первом. – Новеньких мы встречаем пирогами.
– Пирогами, – повторяю за Дамблдором. – Прелесть какая.
Пожалуй, мерзость этого дня искупает лишь удовольствие наблюдать, как Штерна передергивает от звуков моего голоса. Стопудово, не было бы здесь этого добрячка-боровичка – попытался бы выкинуть меня из окна.
Кидала хренов!
– Трудовые ваши уже у нас, – словно самому себе рассказывает ректор, – как и прочие документы. Пару подписей поставите, и вы, в общем-то, свободны. Завтра жду вас с новыми силами и с боевым духом! И кстати, о Еве…
Закатываю глаза, и вижу то же выражение на мерзкой роже Штерна.
Интересно, эта защитница кустиков и газонов любовница ректора? Странно, что он все время ее припоминает: мышка есть мышка, чего о ней трепаться?!
Хотя голос у девчонки красивый. Таким хорошо цыганские романсы петь темными вечерами у осенних костров.
Бред, и о чем я думаю?!
– … советую уделить девочке особое внимание, ее ждет большое будущее, – Дамблдор разливается соловьем, расхваливая свою мышастую любовницу, – Наша Ева – глава профкома студентов, староста группы, стипендиатка Ученого совета и Губернаторской стипендии. Просто удивительно, как она всего за год смогла добиться того, к чему иные дети идут долгим путем. Так вот, – спохватывается ректор, стерев мечтательное выражение со своего покрытого пигментными пятнами лица, – условия у нас для всех студентов одинаковые, и внимание должно уделяться каждому, но…
– Ясно, все равны, но некоторые равнее других, – договаривает за Дамблдора Штерн.
И ректор не спорит.
– Можете идти, коллеги. Кафедра находится в двести сорок седьмом кабинете, – ректор встает, и мы по очереди пожимаем друг другу руки.
Надо же, вроде старик стариком, но рукопожатие отнюдь не старческое. Силен мужик, может, ему и по силам молодая любовница.
Ева… столько баб у меня было, а с таким именем никогда. Странно.
Кустики я потоптал, ха!
– Предлагаю вместо кафедры поговорить наедине, – предлагает Штерн, едва мы покидаем ректорат.
Давно пора. Скоро его футболка будет украшена не только кофейным пятном. Кровавые брызги отлично ее украсят.
– Согласен. Пустырь за заброшенной эстрадой, – бросаю я, и направляюсь по коридору к лестнице.
Глава 14. Ева
– Аркадий Олегович…
– Давай скорее, Ева, заходи, – суетится ректор.
Оцениваю пустой коридор на предмет опасности в лице моего прошлого и шустро вдвигаюсь в кабинет.
Новые преподы только что куда-то намылились, подглядывала из окна в закутке у туалета – они вышли на улицу.
Надеюсь, с концами.
Оба были не в настроении.
То есть в бешенстве.
Просто Дарт Вейдер бежит по пятам и дышит пылью из-под ботинок этих дьяволов.
Понимаю, утро не задалось.
У меня тоже.
И виной всему они.
Это же моя территория. Они уже влезли один раз в мою жизнь, а теперь в универ, прикатили, собираются пустить корни, как плющ увить стены и всех студенток, кто под член попадет.
Наш Аркадий восседает за столом.
Его за глаза называют "Аркашей", кто ласково, а кто издевательски, я в числе первых, с ректором у меня проблем не было никогда, он добрый, просто надо учиться, а не за углом курить во время пар – и никаких к тебе претензий.
– Присаживайся, Ева, – предлагает он и накручивает усы.
– Аркадий Олегович, уже сорок минут зачёт идёт, – показываю журнал, осторожно, чтобы справки не рассыпать.
Он мой намек не улавливает, вздыхает, по столу двигает какие-то папки.
Сажусь на краешек стула, ерзаю, в нетерпении смотрю на него.
– Нашему университету предложили участие в региональном конкурсе, – жуёт слова ректор.
Навостряю уши. Вот это я люблю, это отличный способ о себе заявить, в моих планах попасть на практику к самому крутому психологу в городе, а критерии отбора у него строгие.
– Прием работ закончится через три недели, – продолжает ректор. – А у нас, сама понимаешь, ничего не готово, – он стучит ручкой по папке. – Но нам повезло, можно сказать, один из институтов буквально вчера сняли с конкурса, что-то у них там…в общем, мы теперь участвуем. Вместо них.
– Три недели? – неуверенно уточняю. Я на такой задаче точно споткнусь, учитывая всю мою загруженность. Региональная олимпиада – это не шутки. Но… значит, буду очень стараться, шанса не упущу. – А на какую тему проект? И сколько человек? – оживляюсь.
– За это не волнуйся, – Аркаша отмахивается, но как-то без воодушевления. – Нас в список внесли по протекции прокурора города. Его сын с завтрашнего дня преподает у нас уголовное право, – он замолкает.