Мои порочные преподы

Юлия Гауф, Дана Блэк

Мои порочные преподы

Пролог

Пулей влетаю в ванную.

Судорожно щелкаю ручкой. Пальцы трясутся, едва успеваю повернуть защелку, и с той стороны уже дергают дверь.

И ещё раз.

Пячусь назад, как от яда, как от бомбы, как от надвигающегося на меня урагана, спиной налетаю на холодное стекло душевой кабины и всем телом вздрагиваю.

Ручка перестает ходить ходуном. Бряканье сменяется деликатным постукиванием и негромким мужским голосом:

– Детка? Ты зачем там закрылась?

Зачем я закрылась?

Вопрос настолько наглый, недопустимый, гадкий, что мое волнение сменяется гневом.

– Вы оба! – ору. – Идите к черту! Да я сейчас вообще!

Что вообще – я не знаю.

Стою голая, в ванной отеля, на шее болтается жёлтый шелковый галстук, которым они мне завязали глаза.

А потом…

Все тело ноет. От поцелуев, касаний, засосов, я дрожу от усталости, едва держусь на разъезжающихся ногах и не верю, что это я так кричала, стонала, царапалась, от желания выгибалась и кончала, кончала, кончала.

Боже мой.

Я не могу.

Сейчас упаду. По двери душевой на пол сползаю, перед глазами краткими вспышками проносится вся эта ночь.

Брюнет и блондин, их улыбки, их взгляды, их запах – я пропитана ими насквозь, телом и мыслями, это всё.

– Детка, – звучит голос Сергея. Костяшками он выстукивает по двери какой-то мотив. – Маленькая моя. Выйди, и мы поговорим. Спокойно.

Спокойно.

Носом втягиваю воздух, пытаюсь унять сердце, что ломится в грудную клетку.

Мне нужно прийти в себя и подумать.

– Сколько ты там сидеть собралась? – его голос все льется, как песня дьявола, заползает мне в уши, рассудок путает. – Детка, правда, мы тебя ждём. Тут кровать мягкая. Мини-бар есть. Можем покушать заказать.

– Я тебе не детка! – криком его обрываю, тянусь к стене и срываю полотенце с крючка. – Уйдите, – голос хрипнет, хватаюсь за горло и сдираю удавку – жёлтый галстук.

Он пахнет им, лимоном и солнцем, пряными травами.

– Куда мы от тебя пойдём, сама подумай, – в беседу вплетается другой мужской голос – это Яр, его галстук в руках держу. Он расслабленно, с ленцой мне заявляет. – Тебе всё понравилось. Нам тоже. Сейчас ты выйдешь. И мы продолжим.

– Ничего мы продолжать не будем! – встаю и пошатываюсь, с ожесточением заматываюсь в полотенце. Всхлипываю, разрыдаться готова, зачем, зачем я поехала в этот чертов отель.

За дверью наступает подозрительная тишина.

Кусаю кончики пальцев, кошусь в настенное зеркало и в ужасе прикрываю глаза.

Мы же были в номере вдвоем, я и Сергей, больше никого.

А потом у меня на глазах оказалась повязка.

Поиграем – сказал он.

И вот они поиграли.

Я только что стала женщиной.

А они там…чего они там делают, почему так тихо?

И тут же, в ответ на мои мысли раздается голос Яра:

– Детка. Давай выходи. Или мы сейчас вскроем дверь. И сами тебя оттуда вытащим.

Глава 1. Ева

– За успехи в учебной и общественной деятельности награждается Ева Снежинская.

Поощрительную выплату я уже получила в кассе – теперь черед грамоты.

Пробираюсь по рядам, торопливо поправляю платье, иду к импровизированной сцене в тени деревьев.

Мне аплодируют.

Не удержавшись, оглядываюсь на стулья, глазами выискиваю Диму.

Он сидит в третьем ряду, положив ногу на ногу. Мало того, что к аплодисментам не присоединился – он уткнулся в смартфон.

Мой парень.

Рубашка с короткими рукавами, стрижка ёжиком, лицо красное от жары и подозреваю – алкоголя, уже начал отмечать с друзьями наш выпускной.

Позади второй курс, я тоже рада. Но мы же вечером собирались. В клуб.

Улыбаюсь ректору, из его рук принимаю похвальный лист, болтаю пару слов благодарности в микрофон – Дима все это время проводит в телефоне.

Чем напрягает меня. Родителей тут нет и я возлагала надежды на него – что хотя бы он за меня порадуется.

Но ему плевать, кажется, выдадут мне здесь и сейчас Нобелевку – и он, возможно, зевнет.

Возвращаюсь на место, бросаю взгляды на Диму, мну в руках грамоту, она мне и не нужна вроде как, без него.

А он точно из-за учебы злится, мы перед сессией почти не виделись.

Но мне необходима эта стипендия, я ведь ему объясняла, и он сказал, что понял.

– А твой опять, – подруга наклоняется к моему уху. – Обиженку включил.

– Оль, – злюсь на нее, больше не на кого. – Отстань.

– Чего отстань-то? – подруга не обижается, смотрит на меня с такой жалостью, что я начинаю злиться еще сильнее. – Ты вон сегодня надела нормальное женское платье, а не эти свои балахоны. А сколько денег в парикмахерской оставила. Да ты красотка! – она повышает голос, и на нас оглядываются.

Все, кроме Димы, и досада на парня слегка разбавляет мою неловкость.

Но только слегка. Я привыкла что на меня пялятся, когда наизусть, слово в слово, отвечаю конспект, а чтобы просто, вот так вот, как сегодня, лишь на внешность – такое впервые.

Поощрительная премия, безжалостно выложенная за прическу и макияж творит чудеса. "Нормальное женское" Олино платьице тоже.

Я себя девушкой ощущаю, а не заучкой, отражение в зеркале – будто и вовсе не моё, и мне это до дрожи нравится.

А вот пристальные оценивающие взгляды однокурсников – нет. Смотрите, какая потеха – наша ботан вырядилась.

Может, они так не думают. И их искренне радует мой новый имидж. Но после школьного выпускного, где я впервые решилась снять очки и надеть короткое платье – уверенность моя пропала, пьяным одноклассникам моя внешность пригодилась, как повод для шуток.

– На тебя даже старшекурсники пялятся, Ева, – шепчет тем временем Оля. – Или вот я. Ты же мне доверяешь? Я тебе врала когда-нибудь? Нет. Ты красивая. И кого-нибудь получше этого Димы найдешь.

Кусаю губы.

У Оли вечно все легко и просто. А я полгода встречаюсь с Димой.

И люблю, когда он смеётся, запрокинув голову.

Когда в столовой ворует зелёный горошек из моей тарелки.

Когда он меня вечерами провожает, и мы долго целуемся возле фонаря.

Никаких других.

С трудом досиживаю до конца торжественной части. И подрываюсь, едва ректор сует микрофон в стойку.

– Дура-а-а, – оценивает мои умственные способности подруга, но я не оборачиваюсь, пробираюсь сквозь толпу, к нему.

– Поговорим? – вырастаю перед ним.

Он отрывается от телефона. Окидывает меня беглым взглядом, задерживается в глубоком вырезе платья.

Плечи покрываются мурашками, я к таким откровенным декольте не привыкла, хочется сжаться, но себя останавливаю.

– Пойдем, – соглашается он, словно одолжение делает, и не дожидаясь меня, идёт к универу.

– Дим, – вздыхаю и нагоняю его. – От телефона оторвись. Минут на пять хотя бы.

– И чем мы эти пять минут будем заниматься? Грамоту твою очередную разглядывать? – он усмехается, но убирает телефон в карман.

Сворачиваем за угол.

В этом закутке мне не нравится, тут всегда бычки, плевки, собираются прогульщики, ректор грозился, что камеру здесь поставит, вычислить нарушителей, но лучше бы просто урну для мусора купил, студентов отсюда не прогнать.

– Говори, Ева, – Дима лезет за сигаретами.

– Мы ещё на прошлой неделе всей группой обсуждали, что сегодня идём в клуб, – переступаю каблуками, ноги с непривычки устали. – Я до тебя с утра дозвониться не могу. А вчера…

– Я до тебя три недели дозвониться не мог, – он стоит ко мне в профиль, выпускает дым, смотрит на скучно-серую дверь хозчасти.

– Ты же знаешь, была сессия, я готовилась.

– Все эти твои понты дешёвые, – он вдруг разворачивается и бьет меня по руке, выбивая грамоту, – в реальной жизни не стоят нихрена эти бумажки, Ева. Подтереться только ими можно. А ты их по стенам развешиваешь.

Молча глотаю колкости, смотрю на похвальный лист, упавший мне на туфли.