История древней Испании

Все же первоначально эти поселения были, вероятно, лишь якорными стоянками, небольшими факториями, опираясь на которые финикийцы вступали в контакт с местным населением. Перелом произошел, видимо, около 700 г. до н. э. В это время в некоторых поселениях, как, например, в Тосканос, происходит некоторая перепланировка, создаются склады, и поселения, несмотря на свои скромные размеры, становятся подлинными городами с соответствующей урбанистикой, разнообразным хозяйством, в котором, судя по находкам мастерских, значительную роль играет ремесло, в том числе керамическое и металлообрабатывающее. Здесь впервые на испанской почве отмечено использование железа[270]. VII в. становится временем наибольшего развития финикийской торговли с Тартессом[271]. Но только торговлей и ремеслом финикийские колонисты не ограничивались. В финикийских колониях, несомненно, существовало земледелие и животноводство, так что, с экономической точки зрения, финикийские колонии средиземноморского побережья Испании были достаточно развиты и, вероятно, могли в случае необходимости самообеспечиваться[272].

Не сумев, по-видимому, обосноваться к западу от Столпов (но сохраняя Гадес), финикийцы попытались создать плацдарм на западном побережье Пиренейского полуострова, где ими было созданы поселения Абуль[273], основанное в середине VII в. до н. э. между двумя местными поселениями[274], и несколько севернее Санта Олайя, возникшее приблизительно в это же время[275].

Все это ставит вопрос о характере финикийской колонизации на ее втором этапе. В письменной традиции финикийцы выступают в первую очередь как торговцы. Выше уже приводились данные о роли финикийцев в снабжении Ближнего Востока товарами Запада, включая таршишские, т. е. южноиспанские. Обратим внимание и на такой факт. Во второй половине VIII в. до н. э. началась ассирийская экспансия. Подчиненные земли теперь обычно включаются непосредственно в Ассирийскую державу. В других местах сохраняются местные правители, но под строгим контролем ассирийских властей. Малейшая попытка сопротивления, а тем более мятежа сурово каралась. Так, восстание в Сидоне в начале царствования Асархаддона привело к полному уничтожению города и созданию на его месте нового — Кар-Асархаддона[276]. И совсем иначе ассирийцы обращаются с Тиром. Этот город не раз выступал против ассирийских царей. Однажды за свою нелояльность он лишился материковых владений, часть которых ему, впрочем, позже вернули[277]. Но никакой попытки разрушения города или лишения его царской династии (как это на какое-то время позже сделали вавилоняне) ассирийцы не предпринимали. Более того, после одного из актов неповиновения Асархалдон заключил с тирским царем Баалом договор, по которому царь Тира признавал себя «слугой» царя Ассирии, но зато тот и тирскому царю, и «людям Тира» давал определенные гарантии и даже уступал Тиру ряд важных портов[278]. Это не значит, что ассирийцы предоставляли тирийцам полную свободу действий. Они запрещали или, по крайней мере, ставили под контроль тирскую торговлю с Палестиной и Египтом. Но на западную торговлю Тира они не покушались. Такое сравнительно мягкое отношение к Тиру можно объяснить только стремлением сохранить Тир как важнейший пункт связи с Западом, куда оружие ассирийского царя дойти не могло. Запрещая торговать с Египтом и Палестиной, ассирийцы как бы направили тирскую торговлю, заставляя этот город быть «шарниром» между Западным Средиземноморьем и Ассирией.

В то же время считать финикийскую торговлю и колонизацию лишь «функцией» ассирийского империализма[279] едва ли возможно. Колонизация, а тем более торговля начались задолго до завоевательных походов ассирийских царей. Скорее надо говорить об использовании ассирийцами тирской торговли и колонизации в своих целях.

Имеются факты другого рода. Саллюстий (lug. 19,1) одной из причин колонизации называет перенаселение. Едва ли речь идет об абсолютном перенаселении. В отличие от конца II тыс. до н. э., для IX—VIII вв. до н. э. нет данных о переселении на финикийское побережье, в том числе в Тир, масс населения, которые могли бы создать демографическое напряжение. Речь, скорее, идет об относительном перенаселении, которое могло быть вызвано как экологическими, так и социальными факторами. Может быть, и страх перед ассирийцами толкнул часть населения к эмиграции[280]. Такую возможность исключить нельзя, ибо именно на рубеже VIII—VII вв. до н. э. отмечается увеличение населения и в Карфагене, и в Тосканос[281]. Но это не объясняет колонизацию более раннего времени. И недавно была выдвинута идея, что финикийская колонизация, по крайней мере на ее более поздней стадии, была сельскохозяйственной[282].

По-видимому, характер финикийской колонизации, как и греческой, зависел от различных территорий, на которых она разворачивалась. Это, например, проявилось в колонизации Сардинии. Учитывая, что древнейшая финикийская надпись Запада найдена в Hope (CIS 144), которая, как говорилось в предыдущей главе, была, по-видимому, главным узлом связи этого острова с Тартессом, можно говорить, что сначала Нора была нужна именно для обеспечения пути в Тартесс. Эта мысль еще более подтверждается, если принять чтение первой строки надписи как btrss (в Таршише)[283]. Еще одна финикийская надпись (CIS 162) была обнаружена в Босе, откуда можно было через «островной мост» отправляться в Испанию. Сардиния в то время была важным узлом связи в Средиземноморье[284]. Возможно, через нее могли переправляться на Восток некоторые западные бронзовые изделия, такие как вертел, подобный распространенным в атлантическом ареале и захороненный в могиле знатного киприота в Аматунте около 1000 г. до н. э.[285]

Однако с развитием колонизации в VIII в. до н. э. Сардиния и сама стала привлекать финикийцев. Те теперь уже не довольствуются поселениями у самого берега, но проникают внутрь острова, стремясь подчинить плодородные земли окрестностей. Говоря обо всем этом, надо заметить, что в древности почти не существовало чисто торговой или чисто земледельческой колонизации[286]. Речь идет о преобладании той или иной тенденции. В колонизации Сардинии преобладала, видимо, аграрная тенденция. И в этом Сардинию противопоставляют Испании[287].

Посмотрим теперь на Испанию. Торговое значение Гадеса едва ли можно подвергнуть сомнению. Само расположение недалеко от сердцевины тартессийского горного дела, наличие путей от источников металла к этому городу и основание его в месте, тесно связанном с атлантической торговлей металлами — все это удостоверяет его предназначение. Это не означает, что Гадес не имел никакой территории вне самого города. Витрувий (X, 13,1) и Афиней Полиоркет (9) упоминают какую-то крепость Гадеса на некотором расстоянии от города. Видимо, в тот период Гадес имел окружающую территорию, на которой мог развиваться какой-то вид сельскохозяйственного производства, хотя бы для снабжения города. Но торговое значение Гадеса, несомненно, преобладало. Этот город являлся важнейшим узлом связи юго-запада Пиренейского полуострова с Ближним Востоком. Через него, видимо, восточные товары проникали в Испанию, как, например, масло или вино, прибывшее в Кастильо де Донья Бланка из далекого Акко[288].

270

Aubet M. E. Tiro... P. 269; Martin Ruiz J. A. La colonisacti6n... P. 221-228.

271

Ben Abed F. Lespheniciens... P. 112-113.

272

Wagner E. C. G. Gadir... P. 428; Bu

273

Aubet М. Е. Tiro... Р. 254.

274

Martin Banol A. Los antecedents... P. 130; Blazquez J. M., Alvar J., Wagner C. G. Fenicios у cartaginenses... P. 420.

275

Aubet M. E., Gonzalez Prats A., Arruda A. M. Nuove scoperte. P. 1139. He исключено, что последующие находки обнаружат еще и другие финикийские поселения на западном побережье полуострова.

276

Якобсон В. А. Новоассирийская держава// История Древнего мира. Т. II. С. 27-37.

277

Pettinato G. I raporti politici di Tiro con l'Assiria ala luce del «trattato tra Asarhaddon e Baal» // RSF. 1975. Vol. 3. P. 146-148.

278

Ibid.; Bu

279

Frankenstein S. The Phoenicians in the Far West. P. 269-273.

280

Wagner E. С. G., Alvar J. Fenicios en Occidente: la colonizacion agricola// RSF. 1989. Vol. 17, I. P. 63-77.

281

Cintas P. Manuel d'archeologie punique. Paris, 1970. Т. I. P. 370-375, 440; Aubet M. E. Tiro... P. 199-200, 271-272.

282

Wagner E. C. CAIvar J. Fenicios en Occidente... P. 61-102.

283

Gibson J. C. L. Textbook of Syrian Semitic Inscriptions. Oxford, 1982. T. III. P. 25-27; Шифман И. Ш. Возникновение Карфагенской державы. М.; Л., 1963. С. 53; Peckham J. В. The Nora Inscription // Orientalia. 1972. Vol. 41. P. 459; Negbi O. The Particles... P. 609-610; Bu

284

Aubet М. Е. Cadiz... Р. 33. Не случайно финикийская колония Ла Фонтета на восточном побережье Испании была создана в конце островного пути, идущего из Восточного Средиземноморья в Западное через Сардинию и Балсары: Aubet М. Е., Gonzalez Prats А., ArrudaA. М. Nuove Scopcrte... P. 1137.

285

Karageorghis K, Lo Schiaro F. A West Mediterranean Obelos from Amathus // RSF. 1989. Vol. 17, I. P. 15-24.

286

Циркин Ю. Б. Финикийская и греческая колонизация. С. 360.

287

Bemardini P. La Sardegna... P. 65-68.

288

Cunchillos J. L. Las inscripciones fenicias de Tell de D. Blanca // Sefarad. 1992. Vol .52, I. P. 81-83.