Страница 19 из 105
Перечисление самых разных топонимов и этнонимов роднит этот текст Иезекиила с «Таблицей народов» (Gen. X), с которой порой его сравнивают[257]. Но между этими двумя текстами есть принципиальная разница. В «Таблице народов» только немногочисленные потомки Иафета выделяются по географическому принципу. Остальные государства и народы группируются по принципу чисто политическому: те, кто был дружествен Иудее или кого иудеи хотели представить таковыми, включаются в число потомков Сима, недружественные — Хама. Этим объясняется кажущаяся хаотичность нагромождения топонимов. В «финикийском пассаже» Иезекиила политические пристрастия автора не играют никакой роли в группировке стран и народов. Вся она подчинена чисто практической цели: объединить различные территории по удобству их торговых связей с Тиром и по товарам этих территорий. Создается впечатление, что автор обобщает уже существующую практику тирской торговли. Значит, такие товары в соответствии со странами и их группами уже приходили в Тир до этого.
Все это позволяет предполагать, что те таршишские товары, какие в этом тексте названы, приходили в Тир уже до его составления. И даже если составление текста отнести ко времени, непосредственно предшествующему постройке Калаха, начало поступления именно тех товаров Таршиша, о которых говорится в тексте, надо отнести, по крайней мере, на поколение назад, т. е. не позже, чем к рубежу X—IX вв. до н. э. Следовательно, содержание торговли Тира с Таршишем радикально изменилось приблизительно за пол столетия, за вторую половину X в. до н. э.
В IX в. в Тире резко обострилась социальная и политическая борьба. Возможно, в это время тирские земледельцы выступили с оружием в руках, требуя новых земель за пределами государства (Curt. Ruf. IV, 4, 20). Курций Руф связывает выступление земледельцев с частыми землетрясениями, которые и вынудили крестьян к выдвижению требования отправки за море. О страшной засухе в Тире в то же время сообщает Иосиф Флавий (Ant. Iud. VIII, 13, 1). Возможно, к этому времени уменьшается количество лесов[258]. Ухудшение экологической ситуации, видимо, также послужило толчком к возобновлению колонизации[259]. Однако экология явно не была единственной и, пожалуй, далеко не главной причиной колонизационной активности тирийцев. Саллюстий (lug. 19, 1) выделяет две причины выселения из Тира: перенаселение и внутреннюю борьбу, когда часть знати из жажды власти «возбудив плебс и других людей, жадных к новизне», отправилась основывать новые города. Выражение res novae, использованное историком, означает не просто новизну, но социальный и политический переворот. Упомянутые автором знать и плебс соответствуют финикийским терминам «могущественные» ('drnm) и «малые» (s'rnm). И те и другие были частью гражданского коллектива. Но в колонизации, по словам Саллюстия, приняли участие и «другие» (alii). По-видимому это были «жители» города, стоявшие на более низкой ступени, чем граждане, и они надеялись получить за морем полноценный гражданский статус. Это все сопровождалось политической борьбой. Так, Лептис был основан людьми, бежавшими от гражданских раздоров (Sal. lug. 78, 1). Группой оппозиционной знати во главе с царевной Элиссой был основан Карфаген (lust. XVIII, 4—5).
Показателем политической нестабильности в Тире была частая смена царей (los. Contra Ар. 1,18). Узурпатор Итобаал, пришедший к власти в 887 г. до н. э.[260], был, со своей стороны, заинтересован в создании новых городов, куда он мог бы отправить своих реальных и потенциальных противников, включая сторонников прежнего царя. Возможно, этим объясняется основание именно Итобаалом Ботриса в самой Финикии и Аузы в Африке (los. Ant. Iud. VIII, 13, 2). Вероятно, эти события можно считать началом второго этапа финикийской колонизации.
На этом этапе изменяется ареал финикийской колонизации. В Восточном Средиземноморье возможности финикийской колониальной экспансии были очень ограничены. Из Эгеиды финикийцы были вытеснены. В одних местах это произошло после войны с греками, как это было на Родосе (Ath. VIII, 360е). В других, возможно, изменение населения было сравнительно мирным, если греки Мелоса начинали свою историю с основания общины финикийцами. С Фасоса финикийцы были изгнаны, вероятнее всего, в результате так называемого второго великого переселения фракийских племен в IX в. до н. э.[261], хотя поселившиеся на острове фракийцы восприняли культ Мелькарта, который передали позже прибывшим туда грекам[262]. В Элладе в условиях формирования полиса места для чужеземной колонизации не было[263]. Греко-финикийская торговля продолжалась, некоторые финикийцы могли селиться в греческих городах и даже приобретать там гражданство, как предки Фалеса в Милете (Her. I, 170; Diog. Laert. I, 22), но создать собственное поселение не могли. Не лучше для финикийцев обстояли дела там, где уже существовали достаточно сильные централизованные государства. В них финикийцы тоже активно торговали, но в лучшем случае могли иметь особый квартал в городе, как «лагерь тирийцев» в Мемфисе (Her. II, 112). В этих условиях ареной финикийской колонизации оказывается Центральное и Западное Средиземноморье.
По Диодору (VII, 13), финикийцы обладали талассократией 45 лет. Эта талоссократия, по исчислению историка, седьмая после Троянской войны, что датирует ее второй половиной IX в. до н. э. Именно на эту половину века падает основание Карфагена. Основаны были в Африке и другие колонии, в том числе на атлантическом побережье. На Сицилии с прибытием греческих колонистов в VIII в. до н. э. финикийцы покидают восточное и южное побережье и концентрируются в Мотии, Панорме и Солунте, в западной части острова (Thuc. VI, 2, 6). Между Сицилией и Африкой финикийцы обосновались на небольших, но очень важных островах Мелите (Мальте) и Гавлосе (Гоццо). В сферу финикийской колониальной экспансии теперь попадает Сардиния, на южном и западном берегах которой возникает целый ряд финикийских колоний. И, наконец, расширяется район финикийской колонизации в Испании. Этот этап занимает в целом IX—VII вв. до н. э.[264]
Начало второго этапа финикийской колонизации в Испании, вероятнее всего, относится уже ко второй половине IX в. до н. э.[265], т. е. ко времени финикийской талассократии. В первой половине VIII в. до н. э. уже существует несколько финикийских колоний (или факторий)[266]. Колонии и фактории, созданные финикийцами на этом этапе колонизации, располагаются на средиземноморском побережье начиная приблизительно от района Геракловых Столпов (и очень немного западнее их). Здесь возникает целая сеть финикийских поселений, которые в особенности концентрируются между современными реками Гвадалорсе и Граде[267].
Рис. 3. Финикийский антропоморфный саркофаг. Деталь
Археологические исследования последних сорока лет постоянно дают сведения о все новых финикийских поселениях и некрополях на средиземноморском побережье Испании. Это подтверждает сведения Авиена (Ог. таг. 439—440) о многочисленном финикийском населении этого региона, о многих городах, которые здесь находились. Поселения лежали обычно на мысах или иногда островках в устьях рек, впадающих в море, на невысоких, но хорошо защитимых холмах недалеко от этих устьев. Некрополь поселения обычно располагался на противоположном берегу реки. Места были выбраны с таким расчетом, чтобы оттуда можно было торговать с местным населением, поднимаясь по долинам рек, хотя часто и довольно узким, и где хорошо было видно море. Располагались поселения довольно плотно: ныне известные поселения друг от друга находятся на расстоянии от 800 м до 4 км[268]. Это, разумеется, не объясняется никакими нуждами каботажного плавания, так что надо думать, что цель создания таких поселений — не обеспечить путь к уже существующему Гадесу, а эксплуатировать местные ресурсы[269].
257
Bu
258
Rоllig W. Die Phonizier... S. 25; Wagner E. C. G. El sacrificio... P. 413-414.
259
Aubet М. Е. Tiro... Р. 73-75.
260
Katzenstein Н. J. History of Tyre. P. 129.
261
Данов X. M. Древна Тракия. София, 1968. С. 156, 170.
262
Berchem D. van. Sanctuaires... P. 108; Graham A. J. The Foundation ofThasos. P. 91-92.
263
Ср.: Фролов Э. Д. Рождение греческого полиса. Л., 1988.
264
Подробнее: Циркин Ю. Б. От Ханаана... С. 218-238.
265
Aubet М. Е. Tiro... Р. 321—323; Torres Ortiz М. Lacronologia absolute europea у el inicio de la colonizacion fenicia en Occidente // Complutum. 1998. Vol. 9. P. 53-54,57; Wagner E. C. G. Comercio Icjano... P. 80; Martin Ruiz J. A. La colonizacion fenicia en Malaga // Mainake. 2002. Vol. XXIV P. 222,227; Brandherm D. Zur Datierung... S. 16.
266
Maas-Lindema
267
Martin Ruiz J. A. La colonizacion fenicia... P. 60-98.
268
Ibid.; Aubet M. Ј. Tiro... P. 261-271; Blazquez J. M. Poblados у necropolis... P. 299-324; Ruiz Mala D. La colonizacion fenicia... P. 84-87; Schubart H. Asentamientos fenicios en la costa meridional de la Peninsula Iberica // Huelva arqueologica. Vol. VI. 1982. P. 71-99; idem. Phonizische Niederlassungen auf der lberischen Halbinsel // Phonizier im Westen. S. 207—223; idem. Jardin // MM. 1977. Bd. 18. S. 93-97; idem. Mono de Mesquitilla// MM. 1977. Bd. 18. S. 33-61; idem. Mono de Mesquitilla // MM. 1983. Bd. 24. S. 104-131; idem. Alarcon // Madrider Beitragc. 1984. Bd. 14. S. 172-188; Schubart H., Niemeyer H. G. Trayamar. Niemeyer H. G. Orient im Okzident // Mittcilungen der Deutschen Orientalischen Gesellschaft. Bd. 104. S. 5-44; idem. Die Phonizier und die Mittelmeerwelt im Zeitalter Homers// Jahrbuch des Romich-Germanischen Zentralmuseums. 1984. Jahrg. 31; idem. Die phonizische Niederlassung Toscanos: eine Zwischenbalanz // Phonizier im Wssten. S. 185-206; idem. Das friihe Karthago und die phonizische Expansion im Mittelmeerraum. Gottingen, 1989. S. 22—23; idem. El yacimiento de Toscanos, urbanistica у funccion // Los Fenicios en la Peninsula Iberica. Barcelona, 1986. Т. 1. P. 109-126; idem. Phoenician Toscanos as a Settlement Model? // Procedings of the British Academy. 1995. Vol. 86. P. 67-88; Us Phenicicns. Paris, 1997. P. 283-297. Библиографию можно расширить.
269
Aubet M. E. Tiro... P. 266; Wagner E. C. G. Gadir у los mas antiguos asentamientos fenicios al este del Estrecho// Congreso Internacional: El Estrccho de Gibraltar. Madrid, 1988. Vol. 1. P. 424-428.