Небо внизу

— Что — чего?

— Чего мел ешь?

— Просто. Захотелось.

— А рыбы соленой тебе, случайно, не хочется? Клубники там, может, или пикулей?

— Нет. С чего вдруг?

— По утрам тошнит? Голова кружится? — присел на корточки Том.

— Нет. Мы одно и то же едим, если тебя не тошнит, то почему меня… Мать твою! — осознала наконец-то Тео. — Томас Макбрайд, ты рехнулся, что ли?! Я эликсир пью!

— Фух. Слава пречистому огню, — Том шлепнулся на задницу прямо на мокрый пол. — А я-то уже подумал… Нет, я вообще не против… Если что, я совершенно за… Я очень рад буду, но…

— Вот именно. Но, — отрубила Тео. — Сначала кредит выплатить надо, а потом уже о детях думать. Томми, милый. Кончай заикаться и подай мне свечи.

Расставив их в лучах пентаграммы, Тео разложила крысиные черепа и открыла бутылочку с кровью.

— Ну что, начали?

Второй раз ритуал проводить было проще. То ли дело в практических навыках, то ли в растущей силе, но сбивающего с ног, оглушающего экстаза всемогущества Теодора уже не почувствовала. Магия не взорвалась сверхновой, она пролилась полноводной рекой, наполняя Тео, а через нее — мир вокруг. Затопив комнату, сила хлынула в стороны, и вниз, и наверх, она пульсировала, колыхалась, закручивалась водоворотами. Наполненный этой силой, дом вспыхнул и замерцал, и в бледном пульсирующем свете Тео видела следы охранных чар у окон и над входной дверью, зарево терморегулирующей печати на холоднике и противопожарные руны над печью. А еще Тео видела толстые, черно-фиолетовые вены, пронизывающие пол, и стены, и потолок. Они растекались по дому, переплетались и снова расходились, неровно пульсировали, словно больное сердце. Темные бархатные кляксы расползались по дивану и креслам, оплетали перила, прятались в углах лестницы.

Теперь Тео знала, что издает странный пыльный запах. Теперь она знала, что таращится в спину, куда бы ты ни пошла.

— Это не призрак, — повернулась Теодора к Тому. — Это проклятье.

Ритуал эффективен в отношении проклятий второго-третьего уровня…

Вздохнув, Тео закрыла книгу и отложила ее в растущую стопку «негодящих», как называл их Том. В пособиях была масса информации о том, как снять проклятие первого и второго уровня, встречались инструкции для третьего и несколько — для четвертого-пятого. Но сложносочиненное, ветвящееся, как корни под землей чудовище, опутавшее дом вдовы Эвери, относилось как минимум к восьмому по десятибалльной шкале. Инструкцией с ритуалом для третьего уровня можно было только подтереться.

— Для третьего уровня, — вздохнул Том, сражавшийся со следующей полкой библиотеки. — Да какого ж демона?! Почему нормальных ритуалов нет?

— Потому что это и есть нормальные. Я просмотрела учебник по теории — проклятия выше шестого уровня — редчайшая штука. Тут мастерства недостаточно — нужна глубокая личная заинтересованность.

— В смысле, дорогая услуга?

— В смысле, нужно искреннее желание причинить ущерб. Катализатор, выводящий проклятие на высокий уровень, — сильные негативные эмоции. Без них даже магистр прикладной ритуалистики выше пятерочки не поднимается.

— С чего бы вдруг магистр прикладной ритуалистики испытывал сильные негативные эмоции в отношении вдовы Эвери?

— Понятия не имею. Но это, в общем-то, и не имеет значения. Сейчас наша задача — нейтрализующий ритуал найти.

— Ищу… — тоскливо вздохнув, Том снял с полки очередной справочник. — В жизни не подумал бы, что волшебство может быть скучным.

— Это ты еще в банке не работал.

— Упаси меня пречистый огонь!

От дальнейших интеллектуальных изысканий Тома спас стук в дверь.

— О! Почтальон! — возликовал он, отшвырнул «Вербальное внесущностное воздействие» и дезертировал, оставив Теодору один на один с бесконечными рядами книг.

Господи, ну почему здесь нет компьютеров?! Загнать весь этот конский объем информации на диск, рассортировать, каталогизировать… А потом просто в кнопочки тыкать, а не перебирать вручную эту мечту букиниста.

Закрыв «Теорию и практику обрядовых заклинаний», Тео взяла следующую книгу.

До завершения научных изысканий оставалось примерно миллион часов, наполненных пылью, скукой и спорами плесени.

— Тут о тебе в газете пишут! Целая статья о том, что Теодора Дюваль раскрыла дело, перед которым оказалась бессильна полиция! — Том ввалился в комнату, размахивая «Ежедневным вестником». За свернутой в трубочку газетой виднелся прямоугольник белой бумаги.

— А это что? — заинтересовалась Тео.

— Где? А, это… Письмо от Фонтель. Упаковано, между прочим, в фирменный конверт «Золотого стандарта»!

— Ну-ка дай сюда! — выдернув из рук у Тома письмо, Теодора тут же вручила ему пыльную книгу. — Вот, просмотри, пока я читаю.

Торопливо разломив сургучную печать, Тео лист бумаги, благоухающий фиалками, табаком и, кажется, вишневым ликером.

Дорогая подруга!

Спешу поделиться с тобой радостной новостью: наш чудный обед на троих открыл для меня дверь в новую жизнь. Ты оказалась права — Жоан действительно совершенно в моем вкусе. Давно я так интересно не проводила время. После того, как ты ушла, мы проговорили с Жоаном больше часа. И съели за это время целую утку — очень, кстати, рекомендую. Нежнейшее мясо! Повар выдерживает птицу в вине, потом сушит на открытой веранде, а перед запеканием покрывает апельсиновой глазурью.

Когда сидеть в ресторане стало совсем уж глупо, мы отправились на прогулку и бродили по городу до вечера. Жоан такой забавный! Зачем-то купил жареные каштаны, а потом оказалось, что он терпеть их не может. Я тоже их не люблю, поэтому мы скормили весь пакет птицам. Пока мы швыряли каштанами в голубей, Жоан подсказал мне, как снизить расходы на растаможивание кастальской парфюмерии. Удивительно тонкий ход — а я так ценю в мужчинах изящество мысли. И не только его. Воистину Жоан — мужчина выдающихся достоинств! Хотела бы сказать, что это вовсе не каламбур, но, увы, это именно он. Как низко я пала! Ни один уважающий себя человек не должен разговаривать каламбурами — это так пошло. Но что поделать, иногда жизнь толкает нас к тяжелым, этически сомнительным деяниям.

Кстати, об этически сомнительных деяниях. Ты можешь обратиться к Жоану за помощью — он пообещал всяческую поддержку в получении патента. Поначалу, правда, упирался — кажется, его действительно задел твой поступок. Но я сразу поняла, как подойти к делу. Сначала спросила, уж не ревнует ли тебя Жоан, потом прижала платок к глазам и заявила: «Я всегда знала, что ваше сердце принадлежит Теодоре. Вы просто воспользовались мной, бессердечный и коварный соблазнитель!». Конечно, Жоан не выдержал и сразу же согласился сделать все, что потребуется. Еще бы! Я уверена, что никому в голове не приходило называть Жоана Делани коварным соблазнителем. Возможно, я когда-нибудь попробую еще раз — и попрошу долгосрочный кредит под два процента годовых.

Но я отвлеклась. Возвращаюсь к нашему делу. Назначь время — и приведу Жоана туда, куда потребуется. Он объяснит, что нужно сделать, поможет составить пакет документов, а потом сведет тебя с нужными людьми. Предупреждаю: патент нужно оформлять на тебя. Если указать заявителем твоего белокурого рыцаря, права на изобретение отойдут банку в счет погашения кредита. И поверь, оценят его открытие очень невысоко.

Вот, собственно, и все. Жду твоего ответа!

P.S. Ты должна познакомить меня со своим рыцарем! Я знаю, что мы встречались, но признаюсь честно: в то время я не обратила на Томаса никакого внимания. Очень об этом жалею и хочу исправить ошибку. Уверена — Томас очарователен!

С любовью и уважением, Лилия Фонтель.

— Ну, что скажешь? — подняла глаза от письма Тео.

— А… Я… Она же… — моргнул Том. — Но я… С чего это я вдруг рыцарь?

— Не обращай внимания. Мне было нужно, чтобы Лилия прониклась к тебе симпатией.

— И ты ей наврала?!

— Почему сразу наврала? Ни слова лжи. Я всего лишь правильно расставила акценты. Ты ведь у меня действительно рыцарь. Без страха и упрека, — шагнув вперед, Теодора положила Тому руки на плечи.