Страница 9 из 76
Пленницы живо закивали в ответ, а я прислонил правую руку к груди, после чего представился с вежливым поклоном:
— Меня зовут Роман, я ромей.
— Злата!
— Беляна…
— Дана.
— Весея!
— Забава…
Девушку, которая прижималась ко мне, зовут Златой — и представилась она первой, и сделала это смелее прочих. Также бойко ответила разве что самая маленькая, курносая и веснушчатая девчушка с заметной рыжиной в волосах, представившись Весеей. Я вновь чуть поклонился пленницам в ответ, после чего взял в руки нетронутый кусок вяленой рыбы:
— Вряд ли вас теперь покормят в ближайшее время. Я надорву рыбу на шесть частей, но сразу съедать ее не стоит. Лучше положить свой кусок за щеку и медленно рассасывать, откусывая совсем по чуть-чуть. Тогда голод будет не столь сильным, и вы хоть немного подкрепитесь.
Девушки согласно закивали, видимо, знакомые с таким способом потребления пищи, когда ее остается совсем мало. Мне удалось разделить рыбу на шесть более-менее равных кусков, и, протянув пять из них своим спутницам, последний я закинул себе в рот. М-да, вкусовые качества оставляют желать лучшего… Мало того, что рыба не особо соленая, и крайне жесткая, так еще и подпортилась она малеха…
Вспомнив о забытом Хаканом бурдюке с пивом, я сделал новый щедрый глоток, смывая горький привкус явно перележавшей рыбины на практически столь же горький, но все же более свежий привкус солода. После чего пустил бурдюк по рукам, одновременно стараясь прикрыть свои действия щитом.
Впрочем, или «господин» действительно не заметил, или пиво изначально предназначалось мне целиком, или сейчас свеям стало вовсе не до выходок оборзевшего трэлла. Вон, даже стоящий рядом с нами Сверкер ни разу не обратил внимания на наш короткий разговор с девушками. Волнуется, гад! Ну, ничего, отольются вам уродцы, слезы жителей Выши…
Ярл с нарастающей тревогой смотрел на приближающиеся драккары вендов, все еще не решаясь прекратить греблю и дать карлам Эрика ступить на свой корабль. У Сверкера, принесшего перед походом обильные приношения Одину, Тору и Локи, коего Хитрый считал едва ли не своим покровителем, до последнего теплилась надежда, что ветер переменит направление, и они смогут оторваться от ранов. Ведь бог обмана помог с туманом перед штурмом Выши — неужели откажет в своей милости сейчас⁈ Ярл уже внутренне пообещал принести человеческие жертвы славянскими девственницами, и намеревался в точности выполнить обещание по возвращению домой — но ветер так и не переменился… И лишь когда стало очевидно, что варяжские суда вскоре перехватят их, Сверкер громко закричал сыну:
— Сушите весла и подтягивайте борта крюками! Если придется, то будем драться вместе!
Хирдманы послушно подняли весла из воды и стали спешно выкладывать их поперек скамей, а кормчие принялись старательно тормозить суда, развернув поперек рулевые весла. Наконец, с обоих драккаров взвились в воздух веревки со стальными крюками — и когда они впились в борта соседей, викинги стали дружно подтягивать корабли друг к другу… К моменту сближения с варягами, свеи уже плотно сцепили между собой суда. Разделившись на два равных отряда, они выстроились вдоль левого и правого бортов получившейся «плавучей крепости», построив полноценную стену щитов с обеих сторон.
— Кто ваш ярл⁈
Сверкер закричал яростно и громко, словно был конунгом, имеющим и силу, и право спросить с вожака ранов. Те, впрочем, хоть и взяли в клещи драккары Хитрого, также выстроившись вдоль бортов стеной щитов, но атаковать не спешили, что давало ярлу не столь и слабую надежду договориться. Да, пусть это вендское племя славится своей яростью в схватке, презрением к смерти да безжалостностью к врагам! Но все равно враг понимает, что практически сотня викингов (если быть точным, то девяносто четыре хирдмана) даст отпор — да еще какой! Правда, по прикидкам Сверкера, на каждом из кораблей ранов не менее шести десятков воинов, треть из которых — лучники, вставшие на крыльях хирдов противника. Но даже если быть и битве, и победе вендов, они все равно понесут очень большие потери, очень! Так что свейский ярл чувствовал себя на этих переговорах вполне уверенно…
Между тем, на нос стоящего напротив драккара вышел могучий, рослый воин в кольчуге, усиленной на груди стальными пластинами. О-о-очень дорогая броня! И голова рана закрыта шлемом с личиной, к которой по всей окружности пристегнута кольчужная бармица, наглухо закрывающая лицо. Демонстративно оперевшись на двуручную датскую секиру, он властно ответил на ломаном свейском:
— Я Ратибор, вождь руян! Назовись и ты… торговый гость!
С варяжского судна послышались издевательские смешки, и Сверкер на мгновение вспыхнул, готовый разразиться бранью в ответ. Его, боевого вожака викингов, ведущего сразу два драккара, обозвали торгашом⁈ Но Хитрый не получил бы свое прозвище, если бы не умел брать свои эмоции под контроль. Потому ответил он с достоинством, но без вызова:
— Я ярл Сверкер, возвращаюсь со своими хирдманнами из похода. С законной добычей, взятой на меч! А нашу встречу устроил не иначе как сам Световит — ибо у меня для жрецов Арконы есть целых пять христианских девственниц! Возьмите их, отдайте жрецам вашего верховного бога! Пусть принесут их в жертву на радость Световита! Передайте лишь, что это подношение от ярла Сверкера… И отправимся каждый своей дорогой! Море слишком велико, чтобы славные свейские и ранские воины испытывали мужество и крепость друг друга!
Ратибор внимательно выслушал Хитрого, вновь доказавшего, что прозвище ему было дано не зря! Сверкер нашел нужные слова, ловко направив опасный разговор в нужное ему русло. Все венды высоко чтят Световита, чья огромная статуя стоит в главном святилище ранов — Арконе. И его подношение христианскими девственницами (в сущности, не столь и дорогая часть захваченной добычи!), Ратибор примет, чтобы не гневить своего бога.
Должен принять…
Пауза немного затянулась, но вожак варягов так и не решился напасть — тут сыграла свою роль и многочисленность хирдманов, и ловкий ход Сверкера. Море действительно слишком велико, чтобы испытывать свои силы в схватке с практически равным противником — так не разумнее ли будет принять дар ярла и найти менее зубастую добычу?
Примерно так бы думал сам Хитрый, примерно так думал и Ратибор. И у них все бы сложилось мирно, если бы не раздавшийся вдруг с носа драккара викингов отчаянный крик: