Небо над океаном

Глава 8

Даже очень быстро бегал. Я вспомнила своего отца, уроки физкультуры, которые давались с трудом. Когда мне исполнилось семь лет, отец решил сделать из меня спортсменку, (все же он ждал мальчика) и отдал в секцию по каратэ. На второй день мне разбили губу и бабушка вступилась. Так и сказала отцу: «Сам своими копытами махай»!

В общем, с каратэ было покончено, начато было с прекрасного — с уроков музыки.

Отец бабулю боялся, наверное, это единственное кого он боялся, но иногда я выходила с ним на пробежку. Мы бегали с ним в парке по кругу и мне даже нравилось, когда плеер, наушники, музыка и свежий ветер дул в лицо. Поэтому бегала я хорошо, но как казалось Джексон — еще лучше.

Прямой взгляд, плечи расправлены. Он бежал мне навстречу. Я посмотрела на него и подумала: если бы Джексон участвовал в соревнованиях по бегу, он явно сейчас лидировал, обрывая красную ленту финишной прямой.

Он перегородил мне путь и тяжело дышал. Я дышала еще тяжелее, потому что не знала, что ему в очередной раз нужно от меня.

— Приходи завтра в «Парус», — сказал он и выдохнул.

— Что такое «Парус»?

— Наша тренировочная база. Жду тебя в восемь.

— У меня много уроков, я не смогу.

— Не волнует, — он отрицательно закачал головой и скрестил руки на груди. — Не придёшь — пожалеешь.

Нет, это не звучала, как угроза, хотя я даже не знала, как расценивать такой ответ. В каком смысле пожалею? Буду плакать и страдать, потому что проскользнула фраза: «репетиция». Или пожалею, потому что этот крутой парень уже один раз довел меня до слез.

— Не знаю, где это находится, — в моем голосе проскальзывала дрожь, я пыталась всячески ускользнуть от его предложения.

— Ты какая-то странная. Гугл поиск тебе в помощь, — легко ответил и свободной походкой направился к зданию школы. Я чувствовала, как потеют мои ладони, я так сильно сжала твердую обложку книги, что костяшки моих пальцев в один миг побелели.

Джексон так спокоен, так уверен в себе. А мне казалось, что по моим волосам прошел не хилый электрический заряд от перенесенного волнения.

Я шла домой пешком и постоянно прокручивала наш последний разговор с Джексоном. Мне ничего не приходило на ум, кроме того, что у него красивый голос. Такой… С бархатными нотками. На счет его голоса — я не ошибалась. Со слухом у меня было все прекрасно. По-настоящему любить музыку — это значит уметь слышать ее. Воспринять, воспроизвести.

После ужина я сделала все уроки, хотя Булгаков продолжал ждать своей очереди. Сначала сломался бойлер и мне пришлось мыться почти в холодной воде. Затем отец долго и нудно ругался, потому что не мог найти каких-то инструментов. Я смотрела на отца, как он носился по кухне с гаечным ключом, проклиная всех инженеров, технологов и в целом людей, причастных к изобретению водонагревательного аппарата и не знала, чем ему помочь. Наоборот, одно мое неправильное слово — попаду под его горячую руку. Ситуацию спасла Катя. Она написала мне смс и пригласила в гости.

Сегодня явно день приглашений. Я еще раз взглянула на разгневанного отца, и решила встретиться с Катей. Отправила ей гифку с милым зайкой, а после добавила: «Ок». Хотя была еще одна более веская причина: мне хотелось рассказать ей про Джексона и про «Парус». Наверное, мы можем стать подругами. Ведь она единственная, с кем я хорошо общаюсь в этом большом, незнакомом и холодном городе.

Катя жила в многоэтажном доме. От нашего дома, огражденного зелёным забором это приблизительно в десяти минутах ходьбы.

Возле высотных многоэтажных кипела жизнь: заезжали машины на подземный паркинг, с полными пакетами выходили люди из супермаркетов, расположенных на первых этажах этой же новостройки, где жила Катя. Мы с отцом жили в частном секторе и такой движухи не встретишь. Бродячих собак встретишь чаще, чем прохожих.

Просторная трехкомнатная квартира, которую купили ее родители, точнее взяли в ипотеку, находилась на пятнадцатом этаже. Мне показалось, что слишком высоко, но Катя сказала, что с балкона открывался неописуемый вид на ночной город.

Белоснежный и мягкий как вата кот Мурзик встречал меня на пороге, подняв хвост. У него были такие большие зеленые глаза, теплые подушечки лап и очень длинная шерстка, часть которой осталось на моем черном, теплом свитере, после того, как я совсем немного подержала его на руках.

— Он линяет, — высказалась Катя и протянула мне плюшевые тапочки. — А предки свалили на дачу. Я терпеть не могу их теплицу с огурцами, поэтому осталась дома.

Квартира была просторной и очень чистой. Настолько чистой, что казалось пыль здесь протирали по десять раз на день. По сравнению с такой чистотой наш с отцом творческий беспорядок казался совсем не творческим.

В ее комнате стояла большая кровать, стол, тумбочка на светлых стенах висели плакаты стюардесс. Все же она мечтала о небе. Она взахлеб рассказывала о бортпроводницах, называла их имена фамилии, затем подходила к зеркалу, прикладывала руку к виску и говорила изменяя интонацию голоса:

— Уважаемые пассажиры! Прослушайте, пожалуйста информацию о правилах…, - она не договорила, в очередной раз посмотрела на себя в зеркало, немного покривлялась отражению, затем похлопала по упитанному животу и пошла на кухню. Вернулась через пять минут с большим бутербродом и грустными глазами.

— Будешь? — спросила она, уплетая за обе щеки.

— Нет, спасибо.

— А я буду. С горя буду. Потому что похудеть мне — сложнее всего. А они все такие стройные, стюардессы. Предки говорят, что я растущий организм и худеть мне вредно. Здесь я с ними согласна. Вкусно покушать не откажусь. А еще они часто ругаются. Слушать тошно. У меня они врачи. А твои кем работают?

— Мой отец военный.

— Круто. А мама?

— Мама…, - я задумалась. Говорить о том, что мама с нами не живет, как-то не особо хотелось и я быстро переключила разговор на другую тему. — Ты знаешь что-нибудь про «Парус»? Там какая-то репетиционная база.

Она отложила бутерброд.

— Конечно знаю! Кто же не знает «Парус». Там Джексон репетирует со своей группой.

— Он сегодня сказал прийти мне завтра в восемь, — сказала я как-то не связно.

— Ну ни фига себе! — Катя округлила глаза и снова схватилась за бутер с ветчиной, в очередной раз откусила, как можно больше. Ее челюсти заработали еще быстрее.

— А ты что?

— Я не знаю, где это находится.

Она ударила себя ладонью по лбу.

— Ну ты даешь! Короче даже не сомневайся. Только давай мы твои косы распустим и причесон какой-нибудь сделаем?

Я пожала плечами. Для меня косы — это очень удобно. Волосы не лезут в глаза и в общем — мне так привычней.

— Прическу тебе клевую сделаем, я тебе могу куртец свой дать.

Я внимательно посмотрела на Катю. Размер одежды у нас был разный. Очень разный. У нее где-то сорок восьмой, у меня сорок второй.

— Сейчас модно оверсайз, — подтвердила она, когда уловила мой взгляд на себе. — Эх, ладно если что у Танюхи возьмем, она твоей комплекции.

— Я так понимаю, сопротивления бесполезны?

— Да Женька-Жменька, ты все правильно понимаешь.

Глава 9

Конечно, я мечтала играть. Мечтала репетировать и заниматься сутками напролет, пусть с Джексоном, пусть мне придется расплести косы и носить чужую куртку. Я понимала, что согласна на все.

Катя посадила меня перед зеркалом, достала маленькую, аккуратную шкатулочку, в которой были сложены заколки, резинки, банты, шпильки и еще куча всякой ерунды, которую можно нацепить на волосы.

— Так-с… Сейчас мы из тебя будем делать самую настоящую королеву.

— Можно я просто пойду с распущенными? — спросила я, когда в очередной раз взглянула на кучу заколок.

— Можно, только если осторожно.

На самой макушке она заплела мне колосок, а остальные волосы мягко ложились мне на плечи. Она нанесла немного пенки, где-то поправила лаком. Смотрелось стильно. Да, она права. Так намного лучше.