Титановый бардак

— Уела. Но эти ребята пусть за орденами в очередь становятся когда у нас всё заработает, тогда, мне кажется, они вообще градом посыпятся.

— Да, пока орденами нас обделяют, — заметил Валентин, — за последние три месяца только Митрофану Даниловичу «Знамя» вручили.

— А тебе не вручили, хотя Данилыч на твоих станках винтики штампует, — с некоторой обидой в голосе произнесла Гуля.

— А мне не к спеху. Сама подумай, если бы мне за каждый станок по ордену вручали, я давно уже не смог бы самостоятельно даже пожрать на кухню сходить. Просто не поднял бы столько металла…

Страна уверенно шла вперед к окончательной победе коммунизма — ну, по крайней мере газеты именно так и писали. Потому что весь народ бурно обсуждал новую конституцию, причем на самом деле обсуждал и именно бурно. В Конституционную комиссию в стране с населением в сто семьдесят миллионов человек поступило больше пятидесяти миллионов предложений по изменению или дополнению отдельных её статей, из которых на «местном» уровне были выбраны полтора миллиона, имеющих хоть какой-то смысл (потому что предложение вроде «всем выдавать по поллитра в неделю бесплатно» даже рассматривать было смешно). Специальная команда тщательно все эти предложения читала, сортировала, обобщала — и на рассмотрение самой Комиссии было представлено больше пятнадцати тысяч таких «групповых предложений», которые — после рассмотрения в подкомиссиях и «консолидации» следующего уровня — были переданы на рассмотрение Сталину, который эту Комиссию и возглавлял. Примерно три с половиной сотни предложений по ста сорока шести статьям Основного закона.

А еще непосредственно Иосифу Виссарионовичу были переданы (Олей лично переданы) предложения о поправках в Конституцию, сформированные в Особом Девятом управлении. Там народ в бурных обсуждениях не участвовал, в газеты предложения не посылал, а просто разок «пораскинул мозгами» за ужином, каждый высказал свое мнение — и Ольга все это «обобщила».

Обобщила, просчитала с финансовой и общеэкономической точки зрения, составила небольшой — страниц на двести — документик и положила его Сталину на стол. Судя по всему Сталин его прочитал: на следующий день летчики из Специального правительственного авиаотряда привезли в Москву Первого секретаря Заккрайкома ВКП(б), через пару дней в Москву прибыли остальные республиканские секретари и руководители республиканских отделов ОГПУ, затем в Москву потянулись секретари областей — в общем, было весело всем. А пятого декабря на внеочередном съезде Советов новую Конституцию приняли…

— И вот нахрена эту конституцию столько месяцев всей страной обсуждали? — задала риторический вопрос Света, когда все собрались на очередном праздновании Нового года. — Достаточно было Олю попросить ее быстренько написать и молча утвердить её на заседании Политбюро.

— Ты не понимаешь, это другое — Оля аж хрюкнула в тарелку, едва не вывалив салат на стол. — В стране — демократия, народ теперь абсолютно уверен, что именно этого он и хотел.

— А он не хотел?

— Хотел, хотел народ. Просто не совсем понимал, чего он хочет.

— Оль, а как ты Сталину-то наши идеи продала?

— Ничего я не продавала, он сам. Говорят, что Струмилин мои расчеты подтвердил, а Иосиф Виссарионович прекрасно понимает, что значит экономия в пять миллиардов для развития Союза. Да и насчет национального сепаратизма он изначально Ильича категорически не поддерживал, так что наши идеи в струю пришлись. Опять же, герб переделывать не надо, как было семь республик, так семь и осталось, новые ленточки на герб навешивать не нужно.

— Но ведь это не главное? — решила уточнить Света.

— Да. Главное — это то, что любые предприятия, созданные в республиках за счет союзного бюджета, теперь будут собственностью Союза и местные власти не вправе ими командовать и распоряжаться. И продукция этих предприятий будет союзной, республики её даже в свои достижения включить не имеют права, не говоря уже о том, что и распоряжаться ей не смогут. Теперь можно и делом там заняться, не обращая внимания на местных «верных ленинцев»…

Самолет Архангельского Ар-2 (он же «СБ») выпускался на двух заводах сразу — но произведенные там машины друг от друга заметно отличались. Те, которые делались в Москве, весили в пустом виде чуть меньше пяти тонн и на них стояли новые микулинские моторы, по тысяче с лишним сил. А те, которые делались в Верхнеудинске, весили всего лишь чуть больше трех тонн — то есть должны были столько весить с моторами, но так без моторов и стояли, причем стояли они не в далеком Забайкайле, а на минут третьем этаже четвертой секции Хранилища-13.

В Испанию были отправлены, понятное дело, самолеты московской постройки, и через месяц Архангельский получил орден Трудового Красного знамени, настолько успешно там проявила его машина. Валя, конечно, по этому поводу плевался — не потому, что орден Архангельский получил, а потому, что «так нужные стране самолеты отправили в сраную Испанию». Но бурчал он больше про себя — поскольку и специалистом по самолетам он не был, и потому что других дел у него было выше крыши. Прежде всего ему приходилось с невероятной скоростью «удовлетворять Васины хотелки», а тот пытался (впрочем, довольно успешно) реализовывать то, что придумал Валера.

Виталий Григорьевич приехал из-под Красноярска в Боровичи четвертого января тридцать седьмого года, и приехал «с хорошими новостями»:

— Нам почти удалось выполнить ваш план, мы изготовили уже больше ста пятидесяти тонн деталей. И вышли на ежесуточное производство даже чуть выше полутоны.

— Маловато будет, — несколько охладила его радость Аня, — через месяц после пуска у нас суточная потребность составит примерно семьсот двадцать пять килограммов. Но, мне кажется, вторую линию в Красноярске и без вас запустят, так что готовьтесь перебираться обратно.

— В Ленинград?

— Нахрен Ленинград когда есть прекрасный город Богородск. От него и до Павлова недалеко, и до Нижнего Новгорода.

— И что?

— Если там поставить электростанцию мегаватт так на семьсот…

— То есть эту электростанцию вы предлагаете выстроить мне?

— Нет, я предлагаю вам там создать свой институт и заняться профильными исследованиями. Причем мы начнем строительство института — особо отмечу, и исследовательского, и учебного — уже этой весной. А новую станцию мы выстроим, скорее всего, к концу сорокового года, вряд ли раньше. Так что жду от вас предварительное штатное расписание, предложения по кандидатурам преподавателей и исследователей.

— И что я там буду исследовать? Вы же просто строите уже вами же спроектированную установку…

— Для которой при наших потребностях сырья хватит хорошо если лет на десять-двенадцать. А вот как использовать получающееся при этом вторсырье… у нас есть некоторые наметки, но предстоит еще столько всего в этом плане изучить и спроектировать — так что давайте я вам эти планы вкратце изложу, а уж вы сами подумаете, хочется ли вам этим заниматься. Итак…

Сталин заехал к Струмилину чтобы обсудить некоторые планы на грядущую пятилетку. Обычно планы эти принимались уже после того, как пятилетка начиналась — но формировались-то они всегда заранее, и к лету тридцать седьмого основные задачи были в целом определены. Но именно что «в целом», а большинство «мелких деталей» еще нуждались в серьезной проработке. И тут Ольга Дмитриевна принесла Иосифу Виссарионовичу парочку документов. Один — тот, о котором Сталин давно (и ранее относительно безуспешно) её просил: планы собственно Девятого управления. А второй — её замечания по «основному» плану.

— Да, я тоже получил её замечания, и успел их проглядеть. Не изучить, на это времени нужно гораздо больше, но в целом… Ты знаешь, мне кажется, что в Девятом управлении почему-то уверены, что предстоит большая война, и начнется она довольно скоро.

— Вероятность большой войны имеется, и, судя по Испании, даже становится понятно, кто с кем воевать будет. Но мне кажется, что в Управлении несколько… скажем, переоценивают наши возможности.