Титановый бардак

— А… я помогу… немного: как учить иностранные языки, я вроде знаю. Но придется нам и Иру к этому делу подключать, пусть обучающие мультики готовит. А то чего она дурью мается?

— Она не мается, она какое-то новое кино снимает. А про мультики учебные — пиши программу, я с ребятами с мультипликационной студии договорюсь: они почти все у меня в школе учились…

Седьмого июля случилось сразу два события. Первое: Сталин выступил по радио и в своей речи заметил, что врага побеждает не рабочее-крестьянская армия, а вовсе даже Советская. В то время как рабочие и крестьяне из разных венгрий и германий с франциями нам вообще не братья по классу. Так что мы теперь на них плюем и заботимся только о своей стране и своем народе — и множество даже царских офицеров в этом деятельно и очень профессионально участвуют. Что свидетельствует о том, что народ наш весь сплотился — и потому чрезвычайные меры в управлении страной стали неактуальны. А, следовательно, не нужны и чрезвычайные органы управления, так что отныне было бы народные комиссариаты как-то по другому называть. Чтобы не было аллюзий на, скажем, рейхскомиссариаты…

Вторым событием стала капитуляция венгров в Будапеште. Они там, видимо, решили воевать до конца — а, точнее, до того счастливого момента, когда из Австрии или Германии придет могучая помощь. Но с помощью не сложилось, последние венгерские дивизии были вынуждены отступить даже с последнего клочка венгерской территории. А Толбухин забросал Будапешт листовками с сообщением о том, что ему жизнь советского солдата дороже всех исторических зданий вражеской столицы, и если венгры в Будапеште не сдадутся, то он просто весь город перемелет в щебень. Валя, правда, сказал, что венгры бумажки прочитали, хмыкнули и сказали «посмотрим» однако долго им ждать «просмотра» не пришлось: Федор Иванович в полном соответствии с обещанием снес один квартал на окраине города. И венгров не сам факт сноса поразил, а то, насколько качественно он был проведен: в этом квартале все здания были превращены в щебенку, а в соседнем — буквально через улицу — разве что стекла из окон повылетали, да и то не все…

Лаврентий Павлович, приехавший в Боровичи на совещание по новому оружию, высказал по этому поводу Петрухе «неудовольствие»:

— Федор Иванович сказал, что это была ваша идея сказать венграм, что город в щебень превратят, если они не сдадутся.

— Ну, было такое. Но ведь все правильно получилось?

— А куда нам теперь полмиллиона пленных венгров девать? Вы себе даже представить не можете, сколько с ними теперь хлопот! Ведь, в отличие от тех же немцев, они буквально пропитаны ненавистью к русским… ко всему советскому, их даже на работу в лагерях направлять невозможно!

— Хотите, чтобы я этим занялся?

Берия поглядел на Петруху очень внимательно, немного подумал:

— Не хочу. Мне кажется, что если этим вопросом займетесь вы, население Венгрии сократится еще на полмиллиона человек…

— Я выгляжу настолько кровожадным? Но вы ошибаетесь. Я, конечно, не самый умный в части трудоустройства пленных, но мы давно с Ольгой Дмитриевной подобные вопросы обсуждали, и, мне кажется, она придумалавполне приемлемое решение…

— Видел я её решение, но вопрос не о том. Вы постановление о фильтрации военных преступников читали? А по нему выходит, что только допросить больше ста тысяч человек придется!

— Лаврентий Павлович, Гуля же давно все для допросов приготовила. У нее одних лишь профессиональных диетологов больше пяти сотен обучено, да еще и в работе проверено.

— Каких диетологов? Причем тут диетологи?

— Извините, профессиональный жаргон. Врачи, которые умеют использовать… назовем это «наркотик правды». Я как раз хотел предложить составить опросник для них… ну, список вопросов, которые они будут допрашиваемым задавать.

— Петр Евгеньевич, вы меня не перестаете удивлять. Ваше мастерство иногда потрясает, но иногда вы такое несете… Ваши эти… диетологи, они что, все свободно венгерским владеют? А у нас, даже если выдернуть всех из наркоминдела, хорошо если сотня приличных переводчиков наберется. Сами понимать должны: венгров, русским языком владеющих, много — но для такой работы их привлекать…

— Согласен, это я не подумавши ляпнул. Однако, как говорится, возможны варианты.

— Ну-ка, ну-ка, я с удовольствием их выслушаю.

— Света сейчас занята подготовкой учебника русского языка для болгарских… специалистов. А я немного в курсе очень, скажем, эффективных методик подобного обучения. Если делом займутся специалисты — не такие, как я, а настоящие — то недели за три человек начнет относительно неплохо по-русски понимать и даже говорить.

— Тогда естественный вопрос: а где взять столько настоящих специалистов?

— Специалисты потребуются чтобы курс обучения составить. А потом Ира снимет обучающие мультфильмы и просто игровые фильмы, и если их контингенту крутить месяц по шесть часов в день, то процентов восемьдесят из них будут готовы к допросам нашими… диетологами. Насколько я понимаю, нас интересуют даже не столько признания, а свидетельские показания о преступлениях других?

— Ну, в целом — да.

— А вот на кого материал нароется, тех уже ваши специалисты внимательно поспрашивают.

— И сколько времени на всю эту программу потребуется?

— Мультфильмы по технике исполнения примитивные, их уже на студии рисуют… недели через три первые — уровня «очень хочу есть, продайте мне бутылку водки» и «можно выйти пописать?» — будут готовы. Базовый запас слов и выражений, пленные этот курс недели за две в большинстве освоят. Следующий — «да, я могу класть кирпичи» и «а где я грузчиков здесь найду?» — уже будем делать через игровые фильмы, я с Ириной поговорю, и, думаю, к концу августа и с этим справимся. Так что в конце сентября контингент будет для допросов в основном подготовлен.

— Интересный подход… Но вы ведь это для болгар готовите, а тут венгры.

— Да хоть папуасы: курс делается для людей любой национальности, русским не владеющих. То есть все же для людей с относительно европейским христианским менталитетом, но венгры под критерии программы полностью попадают. А потом и немцев начнем подтягивать поближе к русской культуре…

— Остается надеяться, что с этой программой обучения вы не…

— Не обделаемся? Лаврентий Павлович, люди, которые меня языкам учили, дали мне фарси на разговорном уровне примерно за три недели. С нуля дали… и очень жаль, что их больше нет с нами. Но мне они подробно объясняли что и зачем они делают. Понятно, того, что я запомнил, не хватит чтобы за месяц-два подготовить разведчика-нелегала — но нам-то этого и не надо?

— Ну, раз уж вы настаиваете, этим пока и занимайтесь. А можно Ирину Алексеевну не очень сильно в эту работу вовлекать? Есть мнение, что на должности министра культуры…

— Так Сталин согласился? Говорил же я Ире, что не стоит языком как помелом мести. Впрочем, это же как раз по поводу культуры? Пусть несет высокую русскую культуру в европейские отсталые массы! Честно говоря, не очень удивлюсь, если через два месяца эти пленные будут Пушкина на память читать… «Евгения Онегина»… Целиком…

В конце августа, когда Советская армия подошла вплотную к Штеттину, Сталин в разговоре с Берией — при обсуждении очередного предложения товарища Сухова — заметил:

— Я понимаю, у тебя работа такая, но мне кажется… я теперь абсолютно уверен, что все, что делается в Девятом твоем управлении, делается на благо страны. Не ищи в их действиях каких-то скрытых смыслов, а просто проверяй, сможем ли мы это сделать.

— Ну и как тут не искать? Министр культуры выпускает фильм про австрийца, да еще называет фильм «Гений»!

— Фильм про Моцарта, а он на самом деле гением был. К тому же она этот фильм еще и на немецкий дублировала…

— На хохдойч и на винериш, это специально для австрияков. Зачем? У нее других забот нет?

— Есть, но в Австрии теперь большинство населения знает, что СССР с уважение относится к австрийской культуре.