Титановый бардак

— Как любит говорить товарищ Лукьянова, у богатых свои причуды. Посмотрим, какие результаты покажут эти испытания… Ладно, ты мне многое прояснил. Как я понял, они считают, что мы уже практически победили и теперь занимаются подготовкой к счастливой послевоенной жизни. Я не думаю, что победа наша будет очень уж скорой, но в том, что нужно и о мирной жизни думать, они правы. Так что ты мне на досуге вот что посчитай…

Двадцать восьмого июня началось наступление Красной Армии на Австрию и — на противоположной стороне фронта — на Данциг. Как потом рассказала Света, оба наступления шли «совсем не так, как на самом деле», но это было легко объяснимо: подавляющее превосходство в воздухе плюс уникальные противотанковые средства вражескую оборону превращали почти что в символическую. Впрочем, и «символов» хватало: венгры и немцы сопротивлялись отчаянно. Венгры — потому что до Австрии требовалось еще пройти полтораста километров через еще не захваченную часть страны, и там воевало четыре фашистских венгерских дивизии. Ну а немцы — они там тоже сил не жалели, ведь в Венгрии пока еще оставались доступные им месторождения нефти. Последние на подконтрольной нацистам территории.

Впрочем, нефть там доступной была уже лишь теоретически, все скважины были разбомблены, как и нефтеперерабатывающие заводы — еще до начала наступления разбомблены. И единственным источником бензина для Германии осталась Испания — куда янки нефти возили ну очень много. Но все же из Испании в Германию — путь неблизкий, а американцы старались хотя бы формально в Европе нейтралитета придерживаться и на оккупированную территории Франции ничего не возили. Впрочем, бензин из американской нефти фашистам помогал не очень: им было практически нечего заправлять.

Неприятностей добавляло и откровенно враждебное отношение венгров на отвоеванной территории. Впрочем, до массовых диверсий дело не дошло: некоторая часть румынской армии «перешла на сторону Советов» и занялась «комендантской работой» как раз в Венгрии. А эти ребята либерастическим сантиментами не страдали и в случае диверсий и саботажа вели себя очень жестко: деревушки, возле которых что-то неприятное происходило, они просто сносили до основания, а если отлавливали диверсантов, то их расстреливали на месте. И пяток деревенек снесли, после чего любые диверсии прекратились.

Для Светланы оказалось огромным сюрпризом то, что на сторону СССР перешло очень много румынов, и удивлением она поделилась с мужем. Но Петруха ей всё объяснил:

— Не тому удивляешься. Удивительно, что Румыния вообще вошла в гитлеровскую коалицию. Мне Толбухин объяснил, когда я готовился к операции в Будапеште: в Румынии сразу четыре условно просоветских партии, и самая большая — социал-демократическая, которую поддерживает почти треть горожан. А еще Крестьянский фронт — за них больше половины крестьян. Я, конечно, не знаю, что Толбухин по поручению Сталина социал-демократам и крестьянам пообещал — но эти ребята, получив относительную свободу действий после уничтожения фашистской верхушки страны, пропагандой занялись всерьез. А насчет венгров — у них какая-то историческая вражда, и, несмотря на то, что каждый десятый румынский коммунист — венгр по происхождению, приводить венгров к общему знаменателю у них давно уже стало народным хобби. А раз уж при этом и воевать особо не приходится…

— Честно говоря, я думала, что Толбухин болгар на такую работенку подрядит.

— Смысла нет: болгары сейчас героически с фашистом сражаются. Что бы там не говорили, а армию Борис Болгарский подготовил очень неплохо: новую технику братушки влет освоили. Опять же, историческая любовь к России…

— А как же болгарская дивизия СС?

— Солнышко мое, да в этой дивизии от силы тысяча человек, из которых больше половины — недоучившиеся в Германии болгарские студенты. Причем сами болгары к ним относятся… соответственно: Иван Маринов — это нынешний болгарский военный министр — напутствуя войска перед отправкой на фронт, сообщал им, хотя и «неофициально», что в плен болгарских эсэсовцев брать не стоит. А он, между прочим, на фронт уже чуть больше ста тысяч солдат отправил!

— Это да, Валя на днях ругался матом и нехорошими словами на тему того, что для болгар со складов выгребли все школьные карабины…

— А что, нам их солить что ли? В армию идут СКС, и школьников правильно актуальному оружию обучать.

— А мосинки, значит, солить будем?

— А все старое оружие у нас с огромным удовольствием забирает товарищ Тито.

— Ох и намучается с ним товарищ Сталин!

— Это вряд ли. Во-первых, ты Сталину все, что могла, про Тито объяснила. А во-вторых, товарищ Георгиев с Иосипом Брозом насчет Македонии договор уже подписал — и вот он все мучения на себя этим договором перевел. Бешеный хорват мечтает под себя всю Югославию подгрести…

— Ну да, Сталин, после того, как узнал, что товарищ Броз героически воевал против России и даже медаль за это получил, очень скептически относится к демонстрируемым хорватом знаками любви к русским людям, и хотелки его жестко ограничивает.

— Ну, когда женушка моя доказывает, что Македония всегда была частью Болгарии…

— И Фракия. Прямой выход с Эгегейскому морю очень невредным будет.

— Кстати, я не из любопытства, а мне просто интересно: зачем Оля железку тянет в Александрополис шириной в пятнадцать двадцать четыре? Там же почти семьсот километров дороги под нашу колею перешивать придется!

— Подумаешь, делов-то: семьсот километров перешить! Я слушала, что Оля, когда в Софию летала, договорилась с болгарами всю их железнодорожную сеть на пятнадцать двадцать четыре перешить. Эти ребята в школе арифметику учили, считать умеют: у них железнодорожной промышленности вообще нет, а на германскую в наблюдаемой перспективе рассчитывать не приходится. А учитывая, что наши вагоны и локомотивы заметно германских дешевле, а грузоподъемность выше…

— Но старой-то дорогой пользоваться можно, а тут такие затраты…

— Мы дорогу в Александрополис для себя ведь строим и про колею болгар спрашивать не собираемся — и они это знают. Но даже по самым первым прикидкам по этой дороге пойдет почти половина трафика всех болгарских дорог, к тому же именно эта дорога соединяет Бургас и Варну. А если прикинуть, что от дороги пойдет ветка на Солунь через Ямбол и Пловдив, то получится куда как больше половины — а держать две системы железных дорог слишком накладно. А к тому же Оля прикинула, что затраты на смену колеи отобьются меньше чем за пару лет, в основном если внешняя торговля пойдет в СССР.

— А других вариантов торговли они не рассматривают?

— Насколько я слышала, нет. Ежу понятно, что СССР сожрет столько сельхозпродуктов, сколько Болгария сможет поставить — а насчет справедливых цен на продукцию они могли уточнить в Аргентине. Могли, но не стали: Оля им кредит предоставила, то есть предложила завод выстроить по производству сельских консервных заводиков и оплатой как раз овощными консервами, и цены оказались взаимно приятными.

— А кто завод этот строить будет? Валя?

— Насколько я слышала, его шведам заказали. А стекольный завод, чтобы консервные банки делать — это уже наш будет. И наш же содовый завод неподалеку от Варны будет. Я почему знаю: к нам Георгиев собирается отправить человек сто учиться на этих заводах работать, и мне Молотов дал задание учебники русского языка для них напечатать. Чушь, конечно…

— Почему чушь?

— Потому что Кимон уже прислал тех, кто по-русски не хуже наших разговаривать способен. Кстати, в посольстве у Болгарии советник по культуре оказался в чем-то даже сообразительнее Вячеслава Михайловича: он предложил, раз уж средства на учебник выделены, разработать учебник русского языка для болгарских школ. У тебя болгар знакомых нет…

— Есть несколько…

— … которые по образованию лингвисты?

— Откуда?

— Ну ладно, я договорилась и лингвистов они сами подберут. Однако учить детишек русскому на уровне «Лондон из зе кэпитал оф Грейт Бритн»… я просто не знаю, есть у нас сейчас школа обучения иностранцев русскому или ее с нуля создавать придется?