Титановый бардак

Причин для принятия этого решения было всего две, и первая заключалась в том, что владелец «родного» завода где-то за пару месяцев до этого предупредил, что у компании других заказов практически нет и скорее всего по возвращении в Бельгию он останется без работы. А второй причиной было то, что без работы он рисковал остаться при молодой жене: Ольга Вильчевская, работавшая на строительстве этого же завода чертежницей, приняла предложение «приятеля детства». На самом деле была лишь некоторая вероятность того, что юный Сергей встречался с еще более юной Ольгой: по воспоминаниям его матери последний раз они встречались с владельцами соседнего поместья году так в четырнадцатом, когда будущей супруге было шесть лет…

Собственно, именно «прошлое соседство» привело к одобрению родителями Сергея с Ольгой — вдовой с маленьким ребенком, ну и то, что оба рода были записаны в шестой части Родовой книги тоже какую-то роль сыграло. А уже настойчивость супруга подвигнуло «юную чертежницу» поступить в Минский политехнический институт… точнее, попробовать закончить прерванное восемь лет назад образование. И здесь Сергея Викентьевича поразило лишь то, что его в деле «просвещения супруги» сильно поддержал лично руководитель Белоруссии товарищ Пономаренко. Не лично Ольгу Вениаминовну, конечно, поддержал, а вообще всех женщин, рискнувших обучаться на инженеров — но супруге «досталось больше всех» потому что до заветного диплома ей предстояло доучиваться всего полтора года.

Ну а сейчас жена занимала должность главного технолога в главном (на сегодняшний день) пятом цехе завода — просто потому, что дефицит кадров был страшный и другого инженера для этой должности не нашлось. А цех оказался главным потому, что в нем из старых Т-26 делали новенькие и очень нужные ЗУ-2-23, срезая с «жестянок» верхнюю половину и устанавливая вместо этого двуствольные зенитные автоматические пушки. Еще изношенные моторы меняли на новенькие дизели — но в целом переделок было не очень много и из цеха ежедневно выходило больше двух десятков зениток. Вообще-то «по плану» предполагалось выпускать по одной зенитке в час, но иногда получалось и три десятка столь нужных стране машин собрать…

Правда Ольга Вениаминовна считала, что «главным» цехом завода сейчас является одиннадцатый — тот, в котором привозимые на завод танки разбирались и из получившихся в результате разборки «запчастей» отбирались годные. И ремонтировались «не совсем годные, но ремонту подлежащие»: все же танки обслуживались отвратительно и заметно больше половины из них кроме как на металлолом, вообще ни на что не годились. Впрочем, и металлолом тут же шел в дело: его на заводе переплавляли в индукционных печах и в центробежных формах отливали из получившейся довольно качественной стали корпуса снарядов…

Одиннадцатым цехом командовал приглашенный лично Сергеем Викентьевичем Василий Петрович Кривоногов — старый, еще «с царских времен», друг отца. В отношении него у Пономаренко, который лично курировал завод, возник лишь один вопрос:

— А его-то как занесло в эту вашу Бельгию?

Но Сергей Викентьевич в ответе своем слукавил и не стал объяснять первому секретарю большевистской партии, что Кривоноговы — старинный дворянский род. Ну а тот углубляться в историю не стал: фамилия-то явно «пролетарская», а куда кого судьба забросила в смутное время революции — сие часто вообще разумному объяснению не поддается. Например, лучший газосварщик пятого цеха, бывший путиловец Иван Иванович Савин сам не мог внятно объяснить, какой черт занес его аж в Южную Африку.

А вот орден Василию Петровичу объяснить было просто: в цеху разбирали не только Т-26, но и БТ — на которых там же монтировали изготавливаемые на автозаводе ракетные установки со смешным названием «Солнцепек». Название-то смешное, но тем, кто увидел, как установка работает, было вовсе не до смеха. А раз установку на полигон под Москвой руководству страны доставил как раз Василий Петрович…

Поздно ночью третьего ноября (а, скорее, уже четвертого) в кремлевском кабинете четыре смертельно уставших человека закончили обсуждение очередного плана. Нескольких планов, но тесно друг с другом связанных…

— Ну хорошо, — откинувшись на кресле высказался Лаврентий Павлович, — я тоже согласен с тем, что план наступления выглядит многообещающе. Но у меня остался вопрос: почему кроме них никто ничего похожего вообще не предложил?

— Потому что они к войне заранее готовились, причем очень давно уже готовились.

— Ну, не одни они к войне готовились…

— Но они готовились именно к этой войне, — ответил Борис Михайлович, поставив на стол чашку с недопитым чаем.

— Что значит «именно к этой»? — удивился Берия.

— Из института Слащева мне прислали все документы, связанные с подготовкой. То есть все, которые в институте были — и вот там офицеры тщательно разбирали десятки, сотни сценариев войны именно с Германией и её сателлитами, и выдаваемые институту установочные данные еще с тридцать шестого года, а возможно и раньше, содержали именно те данные по численности нападающих на нас армий, которые мы сейчас видим на фронтах. Разве что в конце тридцать девятого в сценарии были добавлены войска уже британские. То есть они уже тогда просчитали, кто и на каких условиях войдет в союз с Гитлером.

— Ну, допустим. А почему же…

— Погодите, я еще не договорил. И вот на основании данных о противнике они разработали — еще тогда разработали — полсотни различных сценариев будущей войны, включая сценарии, мягко говоря, катастрофические. Например, полную блокаду Ленинграда, потерю всех территорий до Волги — и даже к таким сценариям они полностью подготовились. Например, на случай блокады Ленинграда прорыли железнодорожный туннель под Ладогой, проложили под озером кабели, способные передать в город двести мегаватт электричества, три трубы, чтобы качать при необходимости в Ленинград бензин, керосин, дизельное топливо.

— Какая-то больная у них фантазия…

— Сценарии разработаны с указанием причин таких потерь, причем с поименным перечислением тех военачальников и партийных руководителей, действия которых к подобным результатам могут привести. В частности, у них предусматривалось, что в случае потерь, аналогичных нынешним, на Украине… формулировка была забавная, сейчас поточнее вспомню… вот: «принудительная смена командования фронтов и руководства УССР».

— Просто «смена руководства»?

— Там и расшифровка была: «если руководство СССР не произведет требуемых перестановок, на пятнадцатые сутки войны ликвидировать Жукова и Хрущева», и еще человек двадцать…

— То есть они еще в тридцать шестом знали, что мы потеряем половину Украины?

— Нет, Лаврентий Павлович, правильнее было бы сказать, что они предполагали и такое развитие событий. В числе многих других вариантов. Так что этот план наступления разрабатывался — как и многие другие — в течение нескольких лет, и были заранее проведены все подготовительные мероприятия… где они смогли их провести. Как, например, в Белоруссии и в Ленинградской области. А теперь они просто в соответствии с текущей обстановкой достают заранее подготовленный план…

— Да, с подготовительными мероприятиями они точно постарались. Выстроить четырнадцать заводов по выпуску боеприпасов, да так, что о них никто и не подозревал…

— Я по этому поводу разговаривал с Ольгой Дмитриевной, — в разговор вступил Струмилин. — Она сказала, что у них была информация о возможном предательстве среди наших военачальников, и они просто не хотели, чтобы все это стало известно немцам.

— Почему? — возмутился Сталин. — Ведь если бы в Германии стало бы известно о наших возможностях, то они бы просто не рискнули напасть на нас!

— Ольга Дмитриевна сказала, что в этом случае на нас бы напала не только Германия, но и Британия, и США. А наша экономика такую войну просто не потянула бы, и я, пожалуй, с ней полностью в этом согласен.

— Ты всегда с ней полностью согласен, — хмыкнул Иосиф Виссарионович. — Даже если бы она сказала, что дважды два равно пяти, ты и тогда бы с ней согласился. Кстати… — он поднял трубку телефона, дождался ответа: — Александр Николаевич, пригласите ко мне сюда Ольгу Дмитриевну, в любое удобное для нее время. Но чем раньше, тем лучше. Да, спасибо, жду, — и, повернувшись к сидящим в кабинете, закончил совещание: