Золото Рейха

Словно бы не веря своим ушам, Феликс расплылся в улыбке.

— Вообще-то не ты, а она, — парень кивнул на Марину.

При этих словах девушка в испуге спряталась за спину Феликса.

Зато Федор подошел поближе.

— Слушай, ты! Чего ты к нам лезешь? — расхрабрился он. — Неприятностей захотел на свою голову? Так запомни, у меня в милиции все повязано, все начальники мои друзья.

— Ой, напугал! Да видел я твоих начальников в гробу в белых тапочках, — с присвистом произнес парень. Видимо, в какой-нибудь драке он потерял Как минимум один зуб.

Слова парня явно задели Сапунова, и он сделал еще шаг вперед. И в это время парень проворно отскочил в сторону, развернулся и ударил отставного капитана ногой в грудь. Федор отлетел на несколько шагов, уселся на земле и принялся озираться, мучительно пытаясь сообразить, что же такое с ним произошло.

— Вот так-то лучше! — просвистел парень и добавил, обращаясь к Феликсу: — Пусть она извинится.

— Чего-чего? — переспросил Феликс, глядя негодяю прямо в глаза.

Теперь у него был повод начать драку. Ведь не он, а эти ребята начали первые.

— Я считаю до трех, — сказал Феликс, — и если ты и твои друзья не смоетесь, то вы пожалеете о том, что родились на свет.

— Как страшно, слушай, — усмехнулся кавказец. Он выдвинул вперед голову и сжал кулаки.

— Раз, — прозвучало в напряженной тишине. Кавказец осклабился, и Колчанов увидел, что он не ошибся. Действительно, у парня не хватало одного зуба.

— Два, — произнес он.

— Три, — докончил за него кавказец.

И это было последнее, что он успел сказать. Феликс странно качнулся вначале влево, потом вправо, а затем его нога описала дугу, и кавказец упал на землю. Перелом челюсти и сотрясение мозга можно было определить и без врача. Парень еще дергался, вернее, дергались только его ноги. А Колчанов сделал ровно четыре шага вперед и остановился перед рэкетирами.

— Ну что, ребята, кто-нибудь еще хочет попробовать? — спокойно спросил он.

— Ах ты, гадина! Ах ты, козел! — наливаясь кровью, взревел черноволосый Коля и бросился на Феликса.

Но тот встретил его во всеоружии. Нога Феликса в остром сапоге вошла краснолицему силачу прямо в пах. Тот скорчился и стал медленно оседать, но падать никак не хотел. И Феликсу пришлось нанести два коротких, очень быстрых удара: один ребром ладони по шее, а второй кулаком по челюсти. Вся эта операция была проделана молниеносно и виртуозно.

Верзила упал сначала на колени, затем уткнулся в бетонный бордюр, расквасив нос и бровь.

В эту минуту у Феликса была лишь одна мысль: «Только бы обошлось без стрельбы!»

Феликс пригнулся, шагнул вправо, затем влево, и парень с ножом в руках аккуратно уселся на землю, а нож, сверкнув граненым лезвием, улетел куда-то в кусты.

— Я вас предупреждал, ребята, — сказал Феликс. — Теперь покажите, на что вы способны.

Но двое оставшихся на ногах все еще мешкали, не решаясь броситься на него. А спасаться бегством им гордость не позволяла.

— Дай им, дай им, Феликс! — закричала Марина, явно входя в азарт.

Но Колчанов слишком далеко отошел от девушки, увлекшись дракой, вернее, не он отошел, а Марина, чтобы лучше видеть, отбежала в сторону, как раз туда, где сидел на асфальте отставной капитан. И пока Феликс разбирался с двумя оставшимися рэкетирами, Марина подбежала и ударила ногой в голову лежащего на асфальте кавказца. Тот охнул и открыл глаза, а затем приподнялся на руках. Но силы его покинули, и он завалился, ударившись затылком об асфальт.

Один из парней бросился на Феликса. Но Колчанов ушел от удара, перехватил руку и сделал бросок. Тело парня, описав странную фигуру, мягко шлепнулось с вывернутой кистью.

В руках поверженного парня появился нож. Но его владелец был явно напуган до смерти и чуть-чуть опоздал пустить его в ход. Этих мгновений Феликсу хватило.

Он подпрыгнул, легко, как волейболист у сетки, с той лишь разницей, что его руки не были вскинуты вверх для блока, а разведены в стороны. Нож удалось выбить. Он звякнул об асфальт, словно гонг в боксерском поединке.

— Ну, что ты теперь скажешь? — глядя в глаза явно до смерти перепуганному рэкетиру, спросил Феликс.

А парень дышал так часто, словно только что закончил бежать марафонскую дистанцию. По его бледному лицу катился пот.

— Не надо… Не надо… — бормотал он.

— Что не надо, дорогой?

— Не бей.

— А я тебя и не собираюсь бить. Я хочу, чтобы ты ударил меня первым.

— Я… Я… Я не буду.

В это время появились стражи порядка. Всех, кто участвовал в странной короткой драке, повязали. Но, как ни странно, слова Сапунова о его связях в милиции оказались вовсе не пьяной похвальбой.

Широкоплечий лейтенант с табельным оружием в руке увидел сидящего на асфальте отставного капитана и сделал свои далеко идущие выводы.

На руках Колчанова защелкнулись наручники. Марина попыталась объяснить, что к чему. Но ее не слушали и повторяли традиционное милицейское: «Разберемся».

Тут же подкатил желтый «уазик». Весьма обрадованные милиционеры принялись запихивать в него Колю и компанию.

— Это мой друг, — обратился Сапунов к лейтенанту. — Он приехал ко мне. Это историк из Австрии.

— Что? Историк из Австрии?

— Ну да. Он наш, а потом уехал в Австрию. Живет он там.

— Документы, — требовательно, но вежливо обратился лейтенант к Феликсу.

Тот показал руками, скованными наручниками, на карман своей куртки. Марина вытащила паспорт и подала его лейтенанту милиции. Тот с интересом и удивлением рассматривал австрийский паспорт и цветную фотографию Феликса.

— Действительно, австрийский паспорт, — констатировал он. — А фамилия почему наша?

— Да что ты за человек, я же тебе толкую! — теребил лейтенанта за плечо Сапунов. — Из Австрии он, из Вены. Живет там.

— А здесь что делает?

— Книгу он пишет, понимаешь? Книгу. Приехал ко мне в гости, работает у нас в части.

— Он что, связан с разоружением?

— Да ни с каким разоружением он не связан! О крепости пишет он книгу.

— А-а, — задумчиво произнес лейтенант, сдвигая фуражку на затылок. — Книгу пишет? Это хорошо.

Лейтенант распорядился снять с иностранца наручники.

— А эти чего от вас хотели? — продолжал он допытываться у Сапунова.

— А чего они могут хотеть, ублюдки? Вот меня на землю повалили, к нему приставали и к девчонке его. В общем, сами полезли. Но Феликс здорово с ними разобрался. Ты что, спецназовец или каратист?

— Нет, — покачал головой Феликс, — я служил на границе.

— На границе? — заулыбался лейтенант милиции.

— Да, я пограничник.

— Ну, ты даешь! Я тоже служил на границе.

Феликс подал милиционеру руку, и они с лейтенантом обменялись крепким рукопожатием — словно служили в одном взводе на далекой заставе.

— Вот козлы, — сказал лейтенант, глядя на «уазик», из которого слышалась брань, — вечно лезут к кому не надо. Сколько уже раз я этим придуркам говорил: не лезьте, не связывайтесь с незнакомыми. Но зато теперь я им устрою…

— Да выпусти ты их лучше, лейтенант, себе дороже обойдется, — посоветовал Сапунов.

От этой драки, а может быть, от того, что он посидел на земле, выглядел отставной капитан не таким пьяным, как раньше, и говорил довольно связно.

— А может, выпьем, а? — дернул он лейтенанта за рукав кителя.

— Да нет, что ты, Федор! Ты же знаешь, у меня работа, до утра дежурю.

— А завтра?

— И завтра работаю.

— Да что у тебя за работа долбаная?! Выпить некогда! Ну, когда будешь свободен, приходи ко мне на дачу. Шашлыков нажарим, посидим, пузыря два уговорим… Или даже три, а?

— Ладно, загляну. — Лейтенант посмотрел на Марину, которая явно ему понравилась, потом на Феликса, который ему явно не очень нравился и вызывал какие-то непонятные чувства, а затем на прощание махнул рукой и побежал к машине, откуда все еще слышалась брань.

Похоже, отставному капитану всех приключений оказалось мало. Он почувствовал себя важной птицей: без него сидели бы они сейчас в отделении! И ему снова захотелось напиться до чертиков.