Золото Рейха

— А вот я никогда не была за границей, — призналась Марина. — Паспорт давно уже сделала, а денег так и не сумела собрать.

— Да, — рассеянно проговорил Феликс. Марина поняла это замечание по-своему.

— Ты не думай, сейчас деньги у меня есть. — Она принялась рыться в сумочке и вытащила свернутые в трубочку доллары. — Целых пятьсот — мелкими. Я на них убийцу нанять хотела.

Феликс вздохнул и отмахнулся от девушки, как от назойливой мухи.

— Сейчас за пятьсот «зеленых» никто никого убивать не станет. За бесплатно — преспокойно убьют, за бутылку водки — тоже… или за две штуки «зеленых». Ты их хоть декларировала?

— Вроде да… — растерялась Марина.

— В декларацию ты их записала? —Нет.

— А почему?

— Да я думала…

— Ладно, не страшно. Проскочили так проскочили.

— А что это мы едем, едем и никто нас не останавливает?

— А почему это нас кто-то должен останавливать?

— Ну как же, я в газетах читала, повсюду на польских дорогах русские, украинские, польские, белорусские банды. Машины останавливают, грабят.

— Это они «челноков» да лохов из бывшего Союза грабят, мы не их клиенты.

— А мы с тобой кто?

— Я — крутой западник, — рассмеялся Феликс.

— А если все-таки остановят? Вдруг кто-то на границе нас заложил по рации, по телефону? — Марина стала нервно озираться, пытаясь отыскать на шоссе машину, которая могла бы их преследовать.

— Ты что, бриллианты везешь или чемодан денег? Если хочешь знать, то тут куда безопаснее, чем на улицах Смоленска. Вот там-то действительно могут ограбить.

— Тебя ограбишь…

Марина избегала говорить с Феликсом о том, что произошло с ними вчерашней ночью. Лишь время от времени она одергивала юбку, когда Феликс бросал взгляд на ее стройные ноги.

Наконец Колчанова это стало немного раздражать.

— Ты чего? — спросил он.

— Ничего.

— Оно и видно.

— Провидец нашелся, — раздраженно буркнула Марина. — Чувствую себя как последняя дура.

— С чего бы это вдруг?

— У меня такое ощущение, будто ты, Феликс, надо мной постоянно смеешься, издеваешься.

— Вот те раз! И в мыслях не было.

— А мне кажется, ты и взял меня с собой как собачонку, для развлечения.

— Ну вот, уже и я виноват.

— Молчу, молчу… — Марина приложила палец к губам и состроила серьезную мину. — Теперь ты из меня слова не вытянешь. — Она резко отвернулась и стала смотреть в окно.

Обещание свое Марина сдержала, даже ничего не сказала, когда они переезжали польско-словацкую границу. За нее пришлось объясняться Феликсу, и он ненароком подумал, что насчет знания немецкого языка девушка его наглым образом обманула.

Теперь дорога уже вовсю петляла по невысоким здесь Татрам. Среди деревьев прятались развалины средневековых замков, в долинах ярко светились огни небольших городов, гостиниц и мотелей.

— Ну что, приехали? — сказал Феликс, останавливая машину.

В пронзительной ночной тишине зловеще темнел густой старый лес. Марине казалось: сейчас из чащобы явится призрак какого-нибудь барона-отравителя или маркграфа-душегуба и бросится на пришельцев, потревоживших его вековой сон…

— Куда приехали? — спросила она, стараясь унять разыгравшееся воображение.

— До границы осталось десять километров, — произнес Феликс, — а насколько я знаю, документов на въезд в Австрию у тебя нет.

— И что же мне делать?

— Раньше надо было думать.

— Я думала, ты что-нибудь придумаешь.

— У меня сейчас есть для тебя несколько вариантов — на выбор.

—Какие?

— Первый: завезти тебя в ближайший туристический центр, оплатить номер и оставить отдыхать, пока ты не поумнеешь. На обратном пути заеду за тобой.

— Это нечестно, — насторожилась девушка.

— Это по-твоему, а в моем положении очень даже честно, — возразил Колчанов.

— Давай свой второй вариант.

— А можно просто высадить тебя на шоссе и забыть о тебе навсегда.

— Еще одно слово — я так и сделаю, но ты об этом пожалеешь.

— Не знаю почему, но чем-то ты мне нравишься, — сказал Феликс, — и только это меня удерживает. А вот третий вариант — это попробовать все же переправить тебя через границу.

— Я могу спрятаться под сиденьем…

— Ты что, шпионских фильмов насмотрелась? Нет, мы сделаем по-другому.

Машина вновь рванула вперед. Марина сидела, уперевшись руками в приборную панель, и нервно вздрагивала при каждом новом указателе.

Когда до границы оставалось километра два, Феликс резко свернул в сторону. Теперь джип ехал по горной грунтовой дороге, среди деревьев, рискуя, как казалось девушке, перевернуться на каждом повороте. Она с неподдельным ужасом в глазах смотрела на гироскоп и каждый раз, когда указатель приближался к цифре «40», начинала жалобно стонать.

— Разобьемся, Феликс! — причитала Марина.

— Терпи, нелегалка! — невозмутимо отвечал водитель.

Спуск кончился. Феликс остановился на небольшой поляне, в центре которой впритык стояли три огромных валуна.

— Выходи, — скомандовал он. Девушка вышла, зябко поежилась.

— Где мы? — спросила она.

— Это еще Словакия.

— Я поняла.

Феликс вытащил из машины плоскую поролоновую подушечку и положил се на один из камней.

— Садись сюда, — пригласил он.

Марина села и пугливо посмотрела на Колчанова.

— А теперь что?

— Поскольку летать ты не умеешь, то придется тебе ждать меня здесь.

— Я боюсь.

— Конечно, страшно: ночью одной в лесу. Но ты как-то говорила мне, что уже не маленькая девочка и час прождать сможешь.

— А тебе не страшно оставлять меня одну?

— Ну да, я, по-твоему, злая мачеха из фильма «Морозко». Значит, тебя здесь ждет награда, красна девица.

— Запомни, Феликс, — Марина подалась вперед, — если ты надумаешь бросить меня, оставить здесь, то знай — я буду ждать вечно. Пройдет день, два, неделя, месяц, я останусь сидеть на этом камне, пока не умру с голоду, и моя смерть будет на твоей совести.

— Ну что ж, если ты считаешь, будто у меня есть совесть, то жди, — непреклонно сказал Колчанов.

— Не больше часа! — надрывно крикнула вдогонку ему Марина.

— Как получится.

«Лендровер» вновь рванулся с места. Девушка осталась сидеть на камне, прислушиваясь к натужному реву двигателя. Теперь, когда до завершения ее плана оставалось совсем немного, Марина вдруг стала сомневаться, правильно ли она поступала до этого. И ей показалось, что все-таки права не она, а Колчанов, пообещавший, что ни в коем случае не оставит ее в Австрии, а непременно привезет назад в Смоленск. И только дома, после того как она увидит, во что могла ввязаться, примет решение. Но вместе с этими сомнениями приходили и другие. Чем дальше, тем больше уверяла девушка себя в том, что Феликс уже не вернется. И впрямь, зачем ему обуза в ее лице? С какой стати он должен помогать ей? На его месте сна бы непременно так и поступила. А тут еще как назло не оказалось с собой часов.

И кто его знает, сколько прошло времени — десять минут, полчаса, час. Ночь скрадывает и расстояние, и время, вернее, крадет их.

«Подожду до рассвета, а там…» — подумала Марина. Но что будет «там», оставалось для нее в полном тумане.

И тогда она решила скрасить ожидание воспоминаниями. Про далекое прошлое думать не хотелось, про то, что привело ее сюда, к мрачным валунам в центре Европы, тем более. И она вспомнила лесное озеро, ночь, звезды над головой. Нет, тогда ей не хотелось быть с Феликсом, она заставила себя обнять его, почувствовать его сильное тело, потому что ей казалось, так будет лучше. Но теперь, думала она, получив от нее то, к чему, собственно, и стремится мужчина, он тем более может не вернуться. Хотя, возможно, она привязала той ночью Феликса к себе. Или себя к нему? Как все это сложно…

«Было ли мне приятно? — задумалась Марина. — И да, и нет, — тут же ответила она себе. Если бы только не рассвет, если бы только не странное строение с высокой трубой, оказавшееся крематорием… Теперь воспоминание о той ночи навсегда свяжется у меня с мыслью о смерти. Пусть не моей, пусть чужой и далекой во времени».