Страница 26 из 43
«Говинник» нервно, совсем по - кошачьи вскочил на балку, лизнул лапу и пригладил взъерошенную моську.
- Держите ее подальше от приличной нечистой силы! – крикнул он с балки, немного осмелев. – Тьфу!
- Где ребенок? – спросила я, сплевывая черную шерсть. Клочья шерсти, словно перекати поле катались на сквознячке по амбару.
- Не трогал я никакого ребенка! – произнес овинник, снова пытаясь зализать раны. – Ужас - то какой! Я думал, что петуха ждать придется!
- Ну она же с криком петушиным не исчезнет! – спорили банники.
- Зато исчезну я! – рявкнул овинник, опасливо косясь в мою сторону.
Я тряхнула головой, видя, как меня держат Хобяка и две странных личности. Толстый, пузатый, бородатый со светящимися глазами дядька и длинная, обмотанная в простыню дамочка с содранной кожей. В пустых глазницах у нее тоже горел свет.
- Мы за помощью бросились! – оправдывались банники. – Сначала думали, что тебе помощь нужна. Надумали к водяному. А потом увидали, что твориться, и решили спасать овинника! Как бы мы с ним уже давным- давно знакомы…
- Я не забуду вашей доброты! – чихнул овинник с балки. Тоже мне, рассадник женских комплексов!
Сначала какой-нибудь банник скажет, что у тебя попа целлюлитная, потом какой-то овинник в печку не смог затащить! Вот так у ведьм и рождаются комплексы! А потом говорят, что ведьмы злые!
- Где искать ребенка? – спросила я. А надежда таяла с каждой секундой. И водяной куда-то запропастился.
- Там у него совсем все плохо! – вздохнули банники. – Там - то корова пытается копыта отбросить. То дед сыграть в ящик! Вот и мечется бедный, не зная, кого выбрать! То одну откачает, а второй помирать… То наоборот!
В окнах избушки горел свет. Я направилась в дом, слыша, как за спиной идут тихие разговоры.
- Че? И ты тоже с нами? – удивился голос банника. – Ты ж никогда свой овин не покидал?
- Я просто в глаза хочу посмотреть тому, кто ребенка похитил! За кого я отстрадал! – послышался кряхтящий голос.
- А чем мы за ней идем? – слышались приглушенные голоса. Я обернулась, никого за спиной не было.
- Нет, а что? Мы зря мучились? У меня вон целый клок… - слышался бас Хобяки.
Быть может, я что-то упустила. Может, улики какие остались? Ну должно же быть хоть что-то, что наведет на след похитителя!
Как вдруг у самого порога столкнулась с домовым и упырем! Здрасте, голубчики!
- Так! – уперла я руки в боки. – У нас Миленку похитили!
- Знаем мы! – проворчал упырь. – Домовой сам тебе бревно положил. Думал, ты не заметишь. А мы пока с ним дите вызволим!
- Значит, вы все знали! – рассвирепела я.
- Никогда не думал, что скажу это! Не думал, что так приятно будет смотреть, как бьют кого-то другого! - послышался вздох Хобяки.
- Да! – поддержали остальные.
– И где моя дочь?! А?! – спросила я, понимая, для чего на овиннике тренировалась.
- Где –где у отца! У Алексашки! – проворчал домовой. – Он пока тебя не было в избу приходил… А я что? А ничего! Кто я супротив него и его бесов!
– Так, Алексашка, значит! – прошептала я, вспоминая золотые кудри.
- Ой! – переглянулась нечисть позади меня. – Что-то нам пора!
Глава пятьдесят пятая
- Куда пора? – прищурилась я, расчехляя подозрительность.
- Я тазик на каменке забыла! Парит, небось! А там дети! – заметила банница, суетясь и куда-то спеша. Не помню, чтобы у них там что-то парило! – Тем более, что мы же не на одну баню? У нас еще в деревеньке баньки есть, да? Верно? О! Слыхал? Там в деревне еще люди не пуганые, кожи не содранные, дети не ворованы… Короче, нам пора! Вы идите, а мы вас догоним!
- Угу! – кивнул банник.
Банники посмотрели на меня так, как смотрят гости, которым очень приспичило уйти, но врожденная интеллигентность не позволяет сказать об этом напрямую.
- А как же «мы пойдем и в глаза посмотрим…», - подозрительно начала я, понимая, что нечисть не станет просто так колотить панику. Нехороший это знак.
- Ой, да что мы там не видели! Голубые они! – заметил банник. – Для нас все люди на одно лицо! Только по бороде определяем мужик или баба! Если борода одна и сверху, то мужик, а если…
- Тише ты! – прошипела банница, ударяя его локтем. – Не при детях!
- Так нет здесь никаких детей! – обиделся банник, потирая место удара.
- А у тебя что там уже? Дети кончились? – спросила банница, отгибая полотенце, которое банник схватил двумя руками и прижал обратно.
Я сделала глубокий вдох.
- Ты пойдешь? – спросила я, глядя на Хобяку. Тот выглядел очень внушительно. С ним и на зайца, и на волка, и на медведя, и на бывшего можно ходить можно. Но на медведя можно, но осторожно.
- Ой! – нахмурился Хобяка, поглядывая на мельницу. Он возвышался над остальными, словно горный тролль над детсадовской группой. – Я что? Мельницу бросил? Так у меня ж договор! Я должен крутить ее денно и нощно!
- Так у тебя сегодня выходной! – спорила я, понимая, что иметь в союзниках Хобяку намного лучше, чем иметь в союзниках … Так, а где овинник? Только что был здесь!
- Ой, не надо мне выходных! Разбалуешь меня, хозяйка! – заметил трудолюбивый, а не «труполюбивый» Хобяка. – Ну их, те выходные! Мельницу крутить надо! Работы – не початый край! К тому же сейчас, когда я к мельнице привязан, сил у меня не так много.
- Так он по мельнице, видать и понял, что спаслась, - послышался голос упыря. – Мы мельницей сами себя с головой и выдали. Столько лет не крутилась, как я помер, а тут прямо вон!
- Так, где овинник? – спросила я, видя, как банники исчезают вслед за трудолюбивым Хобякой.
- Он просил передать, что он «говинник»! – вздохнул домовой, тоже куда –то собираясь. – Можешь и впредь его так называть. Он не обидится!
- Так, а ты куда? – спросила я, видя, домовой пробирается в сторону дома.
- Я, вообще-то, домовая нечисть! – шмыгнул носом домовой. – И дома должен сидеть! За печкой! Про дворецких слышала? Те вон, во дворе сидят! Навроде наших дворовых! Вот! Так что заступаю на пост!
И исчез, засранец!
- Бать, а ты чего? – спросила я, глядя на упыря. Тот пока никуда не собирался.
- А с меня никакого толку не будет! Силу я растерял! Тем более, что до крика петуха я могу по миру шататься! – прокряхтел упырь.
- Понятно, - вздохнула я, понимая, что помощи ждать не откуда!
- Да погодь! Ты еще слишком слаба, чтобы с Алексашкой силами меряться! Он же и моих бесов себе забрал! У него силы ого-го! В нашем уезде он, пожалуй, самый сильный колдун нынче! Не ходи, не надо! Он же тебя вмиг скрутит! Что твои три беса супротив его множества? Настя! Не дури!
Я собрала остатки нервишек в кулачок и направилась к озеру. Может, водяной согласиться мне помочь?
Стоило мне приблизиться к озерцу, как я услышала крики: «Живи, скотина!». Это он что? Корове?
Я выглянула из-за дерева. Нет, деду! Рядом голосила, не переставая баба, прижав руки к щекам: «Ой, горе –то какое-е-е! Корову спасай, ирод! С деда пользы, как с козла молока! Корову спасай, окаянный!».
Я видела, как на берегу русалки откачивали корову, пока водяной пытался реанимировать деда. Дед жить не хотел, но признаки жизни изредка подавал. Я поморщилась, понимая, что звать водяного сейчас нельзя. И медлить тоже нельзя! Мало ли, что с ребенком случится!
- Алексашка, - прошипела я, вспоминая чахлый мостик, по которому бежала с ребенком, и который рухнул в реку. Значит, вон там мостик, там дорога, поле и прямо-прямо-прямо.
Я направилась в сторону мостика, видя, как в озере купает свое отражение полная луна. Дорожка серебрилась под ногами, петляя между деревьями, словно кто-то нарочно ее высвечивал под моими ногами.
- Ничего, - успокоила я себя, ускорив шаг. – Сейчас добрая будничная мама даст звезды злому воскресному папе!
Глава пятьдесят шестая
Смутно знакомое поле заставило меня недоверчиво осмотреться. Дорога была одна. Я решила, что стоит пойти по ней дальше.