Страница 40 из 143
1914-1918 ГОДЫ: «ЭТО НЕ ДОЛЖНО ПОВТОРИТЬСЯ». ВОЙНА, О КОТОРОЙ ГОВОРИЛИ
Свидетельства
Убежденные в том, что «[народный] дух правды не выдержит», все воюющие стороны хранили тайну, подтасовывая цифры и завышая количество погибших на стороне противника. Только в 1921 году из доклада депутата от Нанси Луи Марена французы узнали о подлинных масштабах трагедии. Всего было около ю миллионов погибших (Германия: 2 040 ооо, Россия: 1800000, Франция: 1300300, Австро-Венгрия: нооооо, Соединенное Королевство: 700000, США —114000). Жан-Жак Беккер пишет, что Франция опережает все прочие страны по такому показателю, как количество погибших по отношению к воевавшим: 168 на юоо, в то время как в Германии—154 на юоо. з 594 ооо французов были ранены, 5 ооо ооо болели, каждый солдат болел неоднократно. 7 935 ооо человек во Франции были мобилизованы. Для возрастных групп, представители которых больше всего участвовали в боях, потери составили 25%. В войсках погибло 22% офицеров и 15,8% личного состава. В пехоте пала треть офицеров. Был убит 41% студентов Высших нормальных школ. Дезертирство было редкостью, за исключением австро-венгерской армии. 4 мая 1916 года 6-я рота бо-го пехотного полка контратаковала Мор-Ом: к концу дня в живых осталось и человек из 143. Готовность погибнуть остается загадкой. «Меня возмущает чудовищная бесполезность наших потерь. Я готов принести себя в жертву, но мне все же хотелось бы, чтобы о том, как бездумно тратятся жизни и силы, стало всем известно и чтобы угроза погибнуть от победы была всеми прочувствована и предотвращена» (капитан Жан Вижье, принятый первым по конкурсу в Высшую нормальную школу в 1909 году и первым же выдержавший конкурс на звание преподавателя философии в 1912 году, убит под Верденом 12 ноября 1916 года; текст цитируется Ж.-Ж. Беккером), г марта 1916 года в битве за форт Дуомон Шарль де Голль, уже дважды раненный, получил удар штыком в рукопашном бою, потерял сознание и попал в плен. За три дня его полк, состоявший из 3000 человек, потерял 32 офицера и 1443 унтер-офицера и солдата.
Верденская мясорубка длилась с 21 февраля по 18 декабря 1916 года. 302 дня боев, 221 ооо французов убиты, пропали без вести или оказались в плену, 320 ооо ранены. 500 ооо немцев убиты, пропали без вести или ранены. С обеих сторон погибли или ранены около миллиона человек. Во имя чего? Да просто так: французы отвоевали участок, занятый немцами в начале наступательных действий. Это обстоятельство сильно удивило французское командование. Маршал Жоффр, объявив это наступление «маловероятным», приказал убрать пушки из фортов, в частности доумонских. Ноэль де Кастельно счел удовлетворительной первую линию обороны. Специалисты сходятся во мнении, что немецкое командование превосходило французское. Немцы проложили бетонные траншеи, которые защищали от мин и сглаживали пагубное влияние глины и грязи; французы же, упрямо продолжая верить в успех маневренной войны, лишь вырыли окопы. Немецкое наступление 21 февраля застало французское командование врасплох. Фронта больше не было, была лишь «сплошная путаница и разброд позиций, которые напрасно силились распутать и собрать» (М. Ферро). Солдаты познали все тяготы: голод, жажду (дожди шли постоянно, но в воронках от мин и снарядов плавали трупы), холод, снег, дождь, недостаток солнца, сна, «зловоние, распространяемое экскрементами и разлагающимися трупами» (Ж.-Ж. Беккер). Невероятная стойкость французов под Верденом—не результат деятельности штаба, довольно посредственного: это заслуга рядовых солдат, «пуалю*». Представления о принципах и о роли личности, на этот раз действовавшие заодно, убедили каждого солдата, что исход войны зависит от его смелости и мужества. «Отрезанная, обстреливаемая, часто собственной артиллерией, каждая часть была предоставлена сама себе. Приказ был один — „держаться“. Каждая рота была убеждена в том, что успех операции мог зависеть именно от нее. Никогда еще так много людей не испытывало одну-единственную общую уверенность. Никогда еще столько людей не брало на себя такую ответственность и не проявляло такую самоотверженность. Выдержав второй удар, они дали возможность командованию воссоздать порядок боя, выдержать все и победить» (М. Ферро). Немецкое свидетельство: «Внезапно двери и окна распахнулись, как будто сорвались с петель. Солдаты, офицеры и даже генерал бросились на улицу и окаменели. Как адское видение, от церкви через деревню мимо них прошли полки обезумевших солдат. Некоторые держали в руках чьи-то оторванные руки и ноги и размахивали ими, как дубинками, так * Пуалю (франц. poilu, букв, «волосатый») —прозвище солдат-пехотинцев времен I Мировой войны.
что куски плоти летели в стороны. Паника свела им скулы. Генерал прокричал что-то; они начали дико смеяться. Он послал им навстречу своих солдат. „Остановите их! Ужас! Кошмар!“ Никого не удалось поймать. Они уже скатились вниз по склону и исчезли. Глаза у всех, кто это видел, расширились от ужаса, словно земля внезапно разверзлась перед ними <...>. „Откуда идут эти люди? — С поля боя, ваше превосходительство“» (Ф. фон Унру). Свидетельство француза: «В нескольких шагах от нас на дне траншеи лежало тело. Это был унтер-офицер, наполовину похороненный — видна была только голова, одно плечо и рука, кисть которой загнулась. Он лежал там со вчерашнего дня; его рука окоченела, и все, кто ходил туда-сюда по окопу, спотыкались об эту руку и падали. Надо было бы отсечь эту руку или же выкопать тело. Никто на это не отваживался» (Cazals R., Marqtiié Cl., Piniès R. A
ées cruelles 1914-1918). Вдали от Вердена было не лучше. Еще два свидетельства: «Однажды вечером патрульный Жак увидел, как из-под выцветших шинелей [трупов] разбегались крысы, огромные, нажравшиеся человеческого мяса. С бьющимся сердцем он подполз к одному из мертвецов. Каска с него слетела. Голова была совсем без мяса, голый череп, глаза съедены. Челюсть вывалилась на грязную рубашку, и из раскрытого рта выскочила отвратительная тварь» (Р. Нежелен). «В четыре часа пополудни немецкая стрельба прекратилась. Началась атака. В двухстах метрах от нас из траншеи вылез немецкий офицер с саблей наголо. За ним двигался полк колоннами по четыре, с ружьями на плече. Можно было подумать, что это парад в честь 14 июля. Мы были ошеломлены, и именно на это был расчет неприятеля. Но спустя несколько секунд, придя в себя, мы начали стрелять как сумасшедшие. Наши пулеметы, всегда готовые к бою, поддерживали нас. Немецкий офицер погиб метрах в пятидесяти от нас, вытянув правую руку в нашем направлении, а его люди падали штабелями за его спиной. Это было невообразимо» (капитан Дельвер, ioi-й пехотный полк).Солдат-«пуалю», готовый умереть за Родину Перечитывая эти тексты — а подобных свидетельств много, — историк задается вопросом, как эти люди могли «держаться» больше четырех лет (восстания 1917 года быстро сошли на нет). Здесь можно выдвинуть три гипотезы, и все они будут связаны с частной жизнью. Во-первых, это отношение к смерти, которое пока свойственно Новому, а не Новейшему времени. Тогда смерть воспринималась как норма. В межвоенный период такое отношение к ней пошатнулось, а после II Мировой войны смерть стала «скандалом» (появились антибиотики, развилась кардиохирургия и т.д.). Во-вторых, война создала новую иерархию, в основе которой лежало личное мужество и цельность. Угроза смерти уничтожила всемогущество денег. Появилась новая элита, у которой в обыденное мирное время не было такой возможности. «Лишь мужество и сила духа не умирают», — говорил Стендаль. Когда начинается атака, социальное положение перестает играть какую-либо роль и становится мишурой: все люди оказываются обнаженными. Чувство солидарности преодолевает социальную рознь. Немец — это «бош», убийца «моего брата», и желание отомстить превосходит усталость и страх. Наконец, всеми солдатами движет национализм, обостренный потерей Эльзаса и Лотарингии. «Бош» — наследственный враг, хищник, захвативший две наши провинции. Справедливость и право—на французской стороне. Можно говорить о самой настоящей патриотической религии, которая вдалбливалась в головы как в светской школе (с 1880-х годов детей с начальной школы учили обращаться с оружием на деревянных моделях ружей), так и в религиозных учебных заведениях. Национализм был «ценностью», разделяемой и правыми, и левыми (левыми в меньшей степени)—это объясняет крах интернационализма в 1914 году. С этой точки зрения флаг-триколор, то есть отказ от только белого (символа монархии) и только красного (символа социализма) и их объединение с синим, выражает консенсус христиан и неверующих. Священники были такими же хорошими офицерами, как и учителя. Сменив кропило на саблю, отказавшись от всякого экуменизма, французские священники ринулись на немцев, на «бошей», на врагов. Французы и немцы, два христианских народа, убивали друг друга на протяжении более чем четырех лет. Сегодня это патриотическое рвение может показаться несколько наивным, однако именно оно дало возможность Франции победить, а немецкой армии — избежать полного уничтожения в 1918 году. То, что французская победа была достигнута благодаря гражданским лицам в военной форме—«пуалю», признают все участники боевых действий. Скрупулезно изучая памятники погибшим, Антуан Про подчеркивает, что в церемониях открытия памятников или поминовения нет намека на культ личности6. Этот автор настаивает на недоверии, даже враждебности «пуалю» к профессиональным военным: лучший контакт существовал у солдат с мобилизованными офицерами, потому что они были «руководителями близкими и гуманными, очень похожими на людей, которыми командовали, такими же мобилизованными гражданскими лицами, их власть была лишь временной, и, как и солдаты, они страдали и погибали». Памятники погибшим устанавливались не по инициативе государства, его помощь была весьма скромной (закон от 25 октября 1919 года), и тем не менее большинство из 38 ооо коммун воздвигают их и торжественно открывают до наступления 1922 года. По мнению Антуана Про, было четыре типа памятников: гражданский памятник, очень строгий, без излишеств (список погибших, возможно, военный крест); патриотический памятник, изображающий солдата-триумфатора (в качестве примера—статуя работы Эжена Бене, воспроизведенная в девятистах экземплярах); патриотический надгробный памятник: скульптура умирающего солдата рядом с матерью и супругой; пацифистский, антимилитаристский памятник (например, памятник в Ша-то-Арну изображает человека, ломающего шпагу, и подпись