Страница 14 из 143
Владение автомобилем становится обычным делом: в 1981 году автомобиль имеют 88% семей (среди семей рабочих—84%), а 27% семей владеют двумя машинами (среди рабочих семей владельцы двух автомобилей составляют 17%); по всем слоям общества распространяются поездки на автомобиле на работу, которые позволяют людям вырваться из домашнего мирка. Иногда хозяева автомобилей—тоже своего рода личного пространства — чрезмерно привязаны к ним. Благодаря автомобилям, но также и развитию прочих видов транспорта свободное время, отвоеванное у работы, проводится в самых разных местах, люди заводят весьма свободные отношения. То, что раньше было доступно лишь буржуазии, открывается и остальным слоям населения. Дружба, завязавшаяся на отдыхе в горах, или страстные курортные романы—одно из новшеств XX века, парадокс, который мы будем рассматривать чуть позже: частная жизнь уходит из домашнего мирка и проникает в анонимные общественные места.
Таким образом, расширение личного пространства в домах привело к смене образа жизни и власти в семьях.
ЧАСТНАЯ ЖИЗНЬ ПРОТИВ СЕМЕЙНОГО УКЛАДА Традиционная власть
Право индивидов вести частную жизнь так, как они пожелают,—явление новое. До начала 1950-х годов частной жизни во Франции не удавалось выйти из-под контроля общества: пресловутая «стена» была привилегией буржуазии.
Ничто не иллюстрирует этот постулат лучше, чем отношение общества к брачной ночи. Ночь, спальня, постель, которую молодожены, как правило, делят впервые,—что может быть более интимным? В буржуазной среде место проведения первой брачной ночи хранится в тайне, за соблюдением которой тщательно следят, как и маршрут свадебного путешествия.
В народной среде, как в крестьянской, так и в рабочей, напротив, обычай велит гостям явиться под утро к молодым супругам и принести им завтрак: смесь из белого вина, яиц, шоколада и печенья в ночной вазе. Мы видим в этой традиции вмешательство окружающих в самый интимный момент жизни, который только можно вообразить. Однако в этих слоях общества, где семейные ценности являются главными, очень важно убедиться в том, что брак был консуммирован. Когда семья является базовой ячейкой общества, супружеский союз должен быть публичным.
Разделение власти в паре
Семья достаточно жестко контролировала каждого своего члена. Муж был главой семьи; замужняя женщина не могла без его разрешения открыть на свое имя банковский счет или управлять своим собственным имуществом. Именно муж осуществлял родительскую власть. Спустя долгое время законы от 1965 года о браке и от 1970 года об опеке юридически устранили неравенство мужа и жены. По факту же в некоторых регионах в разных слоях общества между мужчиной и женщиной было больше равенства. Этнолог Сьюзен Роджерс отмечает, что в одном лотарингском городке (но не в авейронском) реальная власть принадлежит женщинам: их слово является решающим не только в вопросе женитьбы сына или замужества дочери, но и в таком публичном деле, как выдвижение кандидатуры мужа на должность мэра. Главное — соблюдать «приличия» и при соседях, детях и родственниках оставлять мужу роль «патрона»32.
Невольно задаешься вопросом, не приводит ли разделение ролей в частной сфере на мужскую и женскую к приобретению женщинами полновесной власти дома. Как показывает Мартин Сегален, изучавшая традиционную сельскую семью33, ситуация несколько сложнее, но с некоторыми оговорками можно сказать, что разделение власти между мужчиной и женщиной выделяло ей власть внутри семьи, а ему—во внешней сфере: именно мужчина заключал сделки, выполнял представительские и политические функции. Вопрос, было ли это разделение справедливым,—достаточно дискуссионный; можно вслед за феминистками утверждать, что домашняя жизнь была для женщин ролью второго плана, тогда как жизнь публичная была наполнена смыслом; можно, наоборот, подчеркивать важность семейных ценностей в обществе, где индивид оценивается по своей семье и где его успех определяется только качеством семейных отношений, и поддерживать мысль о том, что женщины, контролирующие домашнюю сферу, в самом деле имели большую власть. Для истории частной жизни представляется более важным отметить, что домашнее пространство было безусловно территорией той, кого в зависимости от среды называли «патронессой» или «хозяйкой дома».
Чаще всего муж возвращался не столько к себе, сколько к жене домой: дом принадлежал ей. Мужчина не мог ничего сделать, не испачкав, не сломав и не нарушив. Следствием этого было существование чисто мужских мест вне дома, причем во всех слоях общества и во всех регионах.
В рабочей среде теснота в домах и невозможность вести там частную жизнь выгоняли мужчин в кафе. Чтобы они могли проводить расширяющийся досуг дома, понадобилось искусственно увеличить площадь квартир. Поэтому очень ценились всякие кладовки, чуланчики, балконы, где мужчина мог обустроить себе подобие мастерской, держать свои инструменты, что-то мастерить; в частном доме возможностей для этого больше; иногда мужчины превращают в настоящие мастерские свои гаражи. Таким образом, происходит разделение домашнего пространства и власти в семье.
В буржуазной среде мужчина часто располагал большим количеством свободного времени; он ходил в клуб поиграть в карты, почитать газеты. Иногда он даже позволял себе роскошь втайне от семьи иметь холостяцкую квартиру—еще одно частное пространство. Здесь мы видим не столько реорганизацию пространства, сколько эволюцию нравов. Женщины теперь имеют то же образование, что мужчины, занимаются той же деятельностью или, по крайней мере, могут это делать; требуют для себя равного с мужчинами права на выход в публичную сферу; в брак теперь вступают. не столько по договоренности родителей жениха и невесты, сколько после встречи в молодежном лагере или на студенческой скамье. Появились пары в современном смысле этого слова, а вместе с появлением этих новых пар происходит перераспределение власти в частной жизни.
Родительская власть
Теперь поговорим о самых больших изменениях, произошедших в частной жизни. Бели по вопросу о разделении семейной власти между мужчиной и женщиной до 1950-х годов еще можно спорить, то власть родителей над детьми не вызывает никакого сомнения: дети не имели ни малейшего права на частную жизнь. Их свободное время им не принадлежало: оно было полностью в распоряжении родителей, дававших детям множество поручений. Они зорко следили за их отношениями вне семьи и проявляли большую подозрительность относительно даже самой безобидной дружбы. «Тото, оставь мальчика в покое»,— приказывала дама, гулявшая с ребенком в городском саду, когда он делал невинную попытку пообщаться с другим малышом34. Что это, буржуазная норма? Не только: Анри Мандра35 описывает те же запреты в крестьянской среде в Новисе после II Мировой войны: не надо нигде болтаться по дороге из школы. А если молодежь идет гурьбой, девочки слева, мальчики справа, то такое вписывается в народные представления о том, как надо; подобные отношения протекают на глазах и с ведома всей деревни и контролируются общественным мнением.
Контроль за дружбой детей, конечно же, распространялся на корреспонденцию. Чтение переписки было не просто обычаем,
но родительским долгом, если они хотели правильно воспитать своих детей. Эта обязанность выполнялась и тоща, коща сын или дочь оказывались вдали от родительского дома: еще в 1930 году на конвертах, в которых отправлялись письма воспитанникам интернатов, ставилась подпись ответственных лиц, удостоверяющая, что переписка одобрена родителями.
Подобные воспитательные методы давали родителям право принимать решение о будущем своих детей, в первую очередь профессиональном. В буржуазной среде именно родители решали, куда пойдут учиться их отпрыски. В народной среде они выбирали для детей профессию и отдавали их в ученичество. В 1938 году 30% читателей одного журнала утвердительно ответили на вопрос, следует ли определять профессию для детей и вести их в этом направлении с самого детства3*.