Страница 48 из 74
А впрочем, не следует придавать чрезмерное значение сопоставлению данных о ледниках и сборе винограда. Для кратковременных флуктуаций ледников абляция льда (с которой коррелирует фенология сбора винограда) не является единственным важным фактором. Вступает в игру также накопление снега, но, само собой разумеется, что даты сбора винограда об этом не могут дать никаких сведений.
Ллибутри справедливо напомнил о местных особенностях, часто оказывающих влияние на десятилетние и внутривековые движения ледников: «Время, разделяющее две флуктуации, может составлять от двадцати пяти до пятидесяти лет, и возникает вопрос, не обусловлено ли это временем реакции ледников, их размерами и расходом», в такой же степени (и даже в большей), как и метеорологическими факторами [238б, стр. 727].
Местные особенности очевидны, например, для ледника Боссон. Очень чувствительный к климату, этот ледник обнаруживает флуктуации климатического происхождения, в общих чертах сходные с флуктуациями ледников Аржантьер и Мер-де-Гляс. Но в силу особенностей своего строения он реагирует на изменения климатические всегда на несколько лет раньше, чем эти два гиганта (рис. 9, по [238б]).
Теперь о рядах дат сбора винограда, рядах большой длительности, соответствующей вековым и многовековым изменениям ледников.
Предварительно необходимо сделать краткий методологический экскурс.
Критическое и методическое исследование проблемы дат сбора винограда было осуществлено Анго, Дюшоссуа, Гарнье [11; 100; 143]. Я возвращался к их тезисам, а иногда и развивал их в предыдущих главах и в различных публикациях [226; 227; 230; 231]. Сами даты, образующие десятки и сотни местных рядов, как и представляющие их средние кривые, можно найти у вышеуказанных авторов, а также в Приложении 5.
Как известно, даты сбора винограда представляют собой хорошие показатели кратковременных флуктуаций, которые обусловлены метеорологическими флуктуациями в собственном смысле этого слова. Эти флуктуации могли бы также быть и вековыми, строго говоря, относящимися уже к подлинно климатическим флуктуациям. Но в этом случае напомним о некоторых специфических трудностях.
В некоторые эпохи вековая кривая дат сбора винограда искажается не климатическими, а чисто антропогенными факторами. Поздние сроки сбора винограда в XVII и XVIII столетиях объясняются желанием виноделов получить вино высокого качества [226; 231]. В XIX в., как это показал Робер Лоран, виноград собирают рано: виноградари, желая удовлетворить потребности общедоступного рынка, непрерывно расширявшегося, на котором качество вина не имело значения, практикуют все более и более ранние сроки сбора винограда [220]. В обоих случаях (в течение трех столетий) вековые колебания дат сбора винограда не имеют ничего общего с изменением климата.
Если, однако, виноградарство и техника виноделия установились, если на протяжении длительного времени требования потребителей и рынка изменяются мало, то можно располагать стабилизированными «закрепленными» фенологическими кривыми. Это случай XVI в.
На самом деле, обратимся вновь к кривой, которую я опубликовал в работе [231, II]. Эта кривая отражает даты сбора винограда во Франции или в соседних с ней районах с 1490 по 1610 г. Она объединяет добрую дюжину местных рядов, для которых географический центр тяжести находится (не так уже далеко от ледников) в одной из частей Французской Швейцарии.
Не обладая высокой точностью фенологических кривых XVII и XVIII столетий, построенных по 150 рядам, эта диаграмма тем не менее дает достаточные гарантии надежности в климатическом отношении. Результаты проверки внутренней согласованности (между виноградниками, расположенными на различном расстоянии друг от друга) и внешней согласованности (с дендрохронологическими кривыми) оказались положительными. Любопытный период 1530—1540 гг., на протяжении которого теплое лето строго следовало за каждым холодным, точно отражается со своими зигзагами и на моих фенологических кривых дат сбора винограда и на дендрохронологических диаграммах для дуба, построенных по растущим деревьям и по спилам старинных балок из Оденвальда [187].[186]
Кривая, построенная для XVI в., оказалась выверенной, таким образом, дважды. С другой стороны, по конфигурации она отличается от фенологической кривой для XVII и XVIII вв., особенно после 1650 г. ([231, II], см. также рис. 1). Последняя кривая во всех своих частях указывает на неуклонное повышение — касается ли это лет максимума или минимума, очень поздних или очень ранних дат. Как те, так и другие даты в эпоху Людовика XV на кривой смещены вверх приблизительно на десять дней относительно эпохи Людовика XIII. Совершенно очевидно, что это результат влияния человека: виноградарь делал выбор, решал собирать виноград позднее независимо от того, был ли это год теплый или холодный, с ранним или поздним созреванием. Метеорологические флуктуации находят свое отражение на поднимающейся вверх кривой, но в другой ее части (время правления Людовика XV) даты сбора винограда систематически запаздывают в каждом году более чем на неделю.
Рис. 28. Даты сбора винограда во Франции и Швейцарии (1) и дендрологическая кривая для дуба в Оденвальде (2) в 30-е годы XVI в. Кривые прекрасно согласуются между собой. На оси ординат (слева) — отклонение дат сбора винограда от средней (в днях; использованы цифры, приведенные в Приложении 5, раздел 2, графа Г) и (справа) толщина годичных колец прироста дуба (в мм; кривая 2 заимствована из [187]).
В XVI столетии (1490—1610 гг.) мы не встречаем эволюции, сравнимой с эволюцией в период с 1640 по 1760 г. Флуктуации, твердо можно сказать, существуют. Я вернусь к этому позже. Но кривая стабилизировалась, во всяком случае она устойчиво сохраняет смещение «вверх», в сторону запаздывания дат сбора винограда. В начале и конце XVI в. во всех рассмотренных районах поздние даты сбора винограда приходятся почти на одно и то же время: на неделю позднее средней даты сбора винограда в этом столетии. Следовательно, выражаемый этой кривой тренд не искажается или мало искажается влиянием человека. При таких условиях длительные флуктуации кривой могут приобрести климатическое значение.
Итак, что мы можем утверждать? Повторяемость поздних дат сбора винограда, показательных для прохладной весны и лета, нисколько не изменилась на всем протяжении XVI столетия. Но иначе обстоит дело с ранними датами сбора винограда, характерными для ясной весны и знойного лета.[187] Очень выразительна таблица, приведенная в Приложении 5. В ней использован коэффициент С (C = NJ), учитывающий два множителя: N — определенное для каждого десятилетия число ранних сборов винограда по сравнению со средней вековой датой (обычно бывает 2, 3, 4, 6 за десятилетие); J — интенсивность опережения (рассчитанная для каждого десятилетия как функция числа дней опережения по отношению к средней вековой дате). Из таблицы видно, что после 1540 г. и совершенно определенно после 1550—1560 гг. число теплых летних сезонов и их интенсивность (опережения) уменьшаются вплоть до 1610 г., если сравнивать этот период с периодом, предшествовавшим 1540 г. Иными словами, с 1540—1560 до 1610 г. больше нет длинной серии теплых летних сезонов (в отличие от того, что наблюдалось с 1880 по 1950 г.). Ледники имеют при этом полную возможность увеличиваться.
Рис. 29. Эволюция произведения NJ в XVI в. (десятилетние индексы теплых летних сезонов). Следует (см. гл. IV и Приложение 5) отметить уменьшение числа и интенсивности теплых летних сезонов в 60-е годы, которые предшествуют наступанию альпийских ледников.
186
См. также рис. 29 (Шов сообщил об этом замечательном сопоставлении).
187
Если судить по графикам, то видно, что этот вывод справедлив для района Швейцария—Бургундия [231, II, график 1]. Верно, что кривая для юга, или, строго говоря, для Франции, имеющая множество пробелов и мало содержательная для первой половины XVI в., не позволяет сделать какие-либо выводы о вековом тренде в 1490—1610 гг.