Страница 53 из 55
— Она некоторое время наблюдала за Мэбом. Незаметно, чтобы он не знал, — брезгливая гримаса на лице Линс кажется достаточно ярким свидетельством того, что не только мне противна идея такого рода слежки. — И рассказала мне еще кое-что… — волшебница вздыхает и скороговоркой добавляет то, что я уже знаю: — Когда Мэб один, он с кем-то разговаривает. Иногда — спокойно, иногда — спорит и даже ссорится.
— А Мэл не смогла понять, с кем же он говорит?
— Нет, к сожалению. Она побоялась подходить слишком близко, поэтому слышала только обрывки фраз. Что-то о магии… ну и пару раз Мэб посылал своего собеседника к Суртазу, да.
— Очень интересно…
— Угу. Потом еще Мэл припомнила, что когда впервые услышала это бормотание Мэба с пустотой, ей показалось, что он назвал кого-то то ли папаней, то ли дедулей… Точное обращение Мэл так и не вспомнила, но что ей запомнилось — так это удивление от услышанного. Их отец погиб, когда они были детьми, а дед…
Линс снова пожимает плечами и не завершает фразу. Я издаю шипящий вздох — один из наиболее простых и удобных способов выражения сочувствия. Хоть бы Мэбу еще можно было помочь.
Разговор затихает. Волшебница молча смотрит на пол перед собой, а мне сказать просто нечего. Так мы сидим минуту, две, три… Тишина в библиотеке нарушается лишь доносящимся издалека поскрипыванием ставен. Похоже, неплотно прикрыли, и на улице опять поднялся ветер…
— Ладно, — встрепенувшись, Линс соскакивает со стола на пол, — спасибо, что выслушала.
— Да не за что… — ровно отзываюсь я. — Что будешь делать?
— Пока — ничего. Так как мы живем здесь, пока не приведем в порядок соседний дом, Мэб так или иначе под присмотром. А там, может, скоро и расскажет, что с ним такое. Будем надеяться на лучшее.
Волшебница улыбается, и то, насколько сложно ей дается напускная веселость и вера в лучшее становится заметно, как никогда. Я вижу это и ничем не могу помочь — и так сделала все, что могла. Теперь же, действительно, остается только наблюдать. И надеяться.
Линс же тем временем уже стоит на пороге комнаты.
— Надо же, — удивленно говорит она, — похоже, скоро рассветет.
— Неожиданно…
Я поднимаюсь в воздух и неторопливо лечу к выходу. Если скоро рассвет, значит, нужно возвращаться к Суртазу. Хотя бы для того, чтобы узнать, удалось ли ему покопаться в памяти бледной твари.
— Ага, вроде бы всего полчаса поговорили… Ну час — максимум, — в голосе волшебницы я слышу сомнение. — В любом случае, надо поспать.
— Покойной ночи, — не задумываясь, отвечаю я.
Хмыкнув, маг огня кивает в ответ и уходит к лестнице, поднимается на второй этаж. Я же ловлю себя на мысли, что к Суртазу мне хоть и надо, но оставлять библиотеку открытой без присмотра — сомнительная затея. Пропади из нее что-нибудь — и виноватой наверняка будут считать меня.
Впрочем, на решение проблемы не потребовалось и минуты: стоило притворить створку, как на ней и по периметру дверного проема проявились руны, а дверь с тихим щелчком закрылась. Проверять, заперто ли, я все же не решилась. Какие-то чары сработали — и хорошо. Все-таки, чужаков в доме нет. Ну… почти.
С этими мыслями я вылетаю в общий зал и зависаю в воздухе, глядя на пробивающийся сквозь окна серый свет. Меня не покидает стойкое ощущение, что утро все-таки началось до неприличия рано.
Впрочем, кто я такая, чтобы спорить с законами своего мира? Тем более, что с восприятием времени у меня всегда были проблемы. Но когда я наконец-то добираюсь до крыльца, то, остановившись над нижней ступенькой, понимаю: моя неспособность правильно оценивать время — вообще не при чем.
Потому что до рассвета еще далеко. А то, что Линс посчитала предрассветными сумерками, было отсветом жемчужно-серого сияния. Его призрачная вуаль раскинулась на всю видимую мне часть неба, затянутого низкими тучами.
И над сердцем столицы это сияние было ярче и плотнее всего.
Наверное, я никогда еще так быстро не летала. Дома, деревья, ограды мелькают слева и справа, но дорога оказывается достаточно прямой и пустынной, чтобы пока все обходилось без происшествий.
И по мере приближения к сердцу столицы становится очевидно, что мерцание в небе возникло не просто так. Я наконец-то вижу источник: тонкую и длинную воронку, соединяющую небеса с чем-то по другую сторону крепостной стены. А, прикинув возможный квартал, понимаю, что это где-то рядом с домом Суртаза. Тревога ускоряет мой полет, хоть в разуме и бьется мысль: если что-то случилось, вряд ли я смогу помочь.
Но попытаться — должна.
Приближаясь к крепостной стене я замедляюсь, чтобы не влететь в закрытые ворота на полной скорости. Сверху слышны встревоженные голоса: стражники обсуждают небесное явление, и оно им явно не нравится. Я же тем временем размышляю: стоит ли дожидаться открытия ворот ради одной-единственной меня или же будет куда легче и быстрее просто перелететь через стену?
Тревога не утихает, и я выбираю второй вариант. Заодно и страже будет меньше беготни.
И лишь уже поднявшись повыше я осознаю опрометчивость этого решения. Сердце столицы может же быть накрыто каким-нибудь защитным куполом, не так ли? С другой стороны, тянущаяся к небу воронка может помешать работе чар, так что у меня есть шанс не осыпаться на головы стражников дождиком из костей.
Эти мысли проносятся в моей голове так же быстро, как я сама — над крепостной стеной, провожаемая удивленными взглядами стоящих на ней людей.
К счастью или нет — но обошлось. Я легко опускаюсь до привычной высоты по другую сторону стены и, не сбавляя скорости, мчусь по пустынным улицам. Во время очередного поворота мне едва удается избежать встречи с углом дома — прикосновение ледяных пальцев тут же сводит на нет мою сосредоточенность на полете. Полностью остановившись — и даже не об стену — я слышу голос тетушки Сади в своей голове.
— Шиз, что случилось?
— Я как раз лечу к вам это выяснять.
— Я не о небе. Почему Суртаз требует встречи с Мэбиором?
Сказать правду или сделать вид, что я понятия не имею, с чего вдруг моему учителю понадобился Мэб? Мне требуется всего пара секунд, чтобы принять решение. Надеюсь, что правильное.
— Я сообщила Суртазу о случившихся с Мэбом изменениях, — в отличие от разговора вслух, мыслесвязь прекрасно передает мои интонации, но именно сейчас я прикладываю все усилия, чтобы сохранить ровный и бесстрастный тон. — Есть подозрение, что это… как-то связано с той тварью, которую вы уже, скорее всего увидели. И я посчитала, что у Мэба пока что не настолько сложный случай, так что чем раньше Суртаз ему поможет — тем лучше.
Ментальная связь соединяет собеседников не только мысленно, но и эмоционально. Наверняка от этого можно защититься, закрыть свои эмоции от собеседника, но тетушка сейчас этим явно не озабочена. Я ощущаю отголосок ее эмоций. Растерянность, отчаяние… злость.
— Ясно, — наконец, отвечает она.
Голос женщины-лича в моем разуме звучит настолько бесцветно по сравнению с ее эмоциями, что мне становится стыдно. Но глава дома Суар ощущает и мои эмоции тоже, а вместе с ними, возможно, еще и слышит мысли. Поэтому я тут же напоминаю себе о возможных страшных последствиях дальнейшего размножения… или какого-то другого способа распространения влияния Многоликого Отца. Это напоминание придает мне немного уверенности — стыд угасает.
— Я сообщила об этом Суртазу, — уже мягче добавляю я, — именно потому, что мне небезразлична судьба Мэба и рода Суар.
Пусть понимает, как хочет.
Не дожидаясь ответа, разрываю мыслесвязь и только после этого позволяю себе с минутку побыть в легком ужасе от собственной смелости и наглости. От того, как я только что разговаривала с довольно старым, могущественным и высокопоставленным личем. С главой своего рода.
Хотя, конечно, это тот еще вопрос — кто из нас сейчас высокопоставленнее. Ведь я все еще довольно смутно представляю свое положение в иерархии бессмертных. Надо бы, наверное, изучить этот вопрос, только… Ну не у Суртаза же мне спрашивать, в самом-то деле? Хотя…