Страница 48 из 55
Услышав мои слова, Ваан недоверчиво косится сначала на меня, а потом на Кит. Та пристально смотрит на чернокнижника в ответ, а я улавливаю шелестящий шепот — тихий, на границе слышимости. Слов не разобрать. Ваан хмурится и отворачивается, закусив губу — будто хочет что-то сказать, но почему-то не решается.
— Ты что-то скрываешь…
Суртаз сходу озвучивает мою мысль тоном, который лично я бы меньше всего хотела услышать в свою сторону. Чернокнижник, впрочем, тоже настораживается и бросает на Первого Некроманта испуганный, затравленный взгляд.
— Я думаю… — неуверенно отвечает он, — что сейчас это уже не так уж важно.
— А я так не думаю, — голос учителя звучит ровно, почти равнодушно, но я улавливаю в нем знакомые нотки нетерпеливого раздражения. — Говори.
Ваан едва слышно вздыхает, прикрывает глаза и бесстрастно отвечает:
— Примерно за неделю до приступа, который видела Шиз, мне начали сниться сны. Точнее… я подумал что это такие странные сны, хотя случались они скорее в полудреме.
— Что за сны? — на этот раз Суртаз уже не скрывает своего нетерпения. — Ты что-то видел?
— Нет, — чернокнижник качает головой. — Никаких необычных образов или ощущений… Только тихий шепот. Такой… шелестящий.
— Как сейчас? — уточняю я.
Не открывая глаз, Ваан молча кивает.
— Да. Только сейчас вообще не понятно, что оно говорит, а тогда…
Чернокнижник замолкает и морщится.
— Что тогда?
Теперь уже меня одолевает нетерпение, из-за которого я даже почти не обращаю внимание на тварь, снова бьющуюся о невидимый барьер.
— Тогда оно нашептывало мне… Всякое…. нехорошее, — Ваан вздыхает, открывает глаза и добавляет: — Например, убить Кит.
— Но… зачем?
Мой голос традиционно не передает то удивление, которое я испытываю. Учитель же, как мне кажется, теперь вообще увлечен скорее замершей в центре круга тварью, чем нашим разговором.
— Я не знаю, — обреченно говорит парень. — Тем более — теперь, понимая, что это говорила сама тварь внутри нее…
— Чтобы сменить тело.
Короткий комментарий Суртаза прерывает наш разговор, а сам лич, убедившись, что завладел нашим вниманием, продолжает говорить:
— Рассказ Алонта, прозвище этого существа и некоторые мои выводы позволяют с уверенностью утверждать — Многоликий Отец способен переселяться в чужие тела. И делать это он может в ситуации, когда носитель — нынешний или будущий — находится при смерти.
— Ясно… вроде бы, — по виду Ваана можно было сказать, что ему ничего не ясно.
— Альд… он вселился в мое тело, когда я умирала.
С осознанием этого в мою голову приходит окончательное понимание, что насколько мне все-таки повезло с подселенцем. Ведь на его месте мог оказаться… кто-нибудь другой.
— Верно. Схожий принцип.
— Понятно, для чего ослаблять будущего носителя… Но что дает смерть нынешнего? — продолжает допытываться чернокнижник.
— Не смерть, а предсмертное состояние. Всплеск энергии, позволяющий обойтись без ослабления будущего носителя. Куда более рискованный ход, как на мой взгляд, но, видимо, этот риск оправдан.
— То есть… — начинаю я.
— Он собирался захватить мое тело, — завершает мою фразу Ваан.
— Похоже на то.
— Интересно, а что его не устраивает в нынешнем?.. — мне удается опередить снова открывшего было рот чернокнижника.
— Хм… Сложно сказать наверняка, — Суртаз делает паузу, будто бы размышляя над своим ответом. — Но я думаю — ограниченность возможностей. Из-за немоты носителя, это существо вынуждено использовать для общения ментальную связь. И эти чары почему-то даются ему с большим трудом.
— Получается, его возможности ограничены возможностями носителя? — в голосе Ваана слышна задумчивость.
— Выходит, что так. Но я бы не слишком на это рассчитывал.
— В каком смысле? — уточняю я.
— Возможности этого существа… нестабильны. И я все еще не могу понять, чем именно это обусловлено.
— А вы с ним разговаривали? — на этот раз вопрос успевает задать чернокнижник.
— Да. Ничего существенного выяснить не удалось.
— То есть, вам он ничего не предлагал? — теперь моя очередь.
— Почему же, — в голосе Суртаза я впервые слышу издевку. — Предлагал. Но зачем договариваться тогда, когда я могу получить нужные знания на своих условиях?
Судя по тону, условия наставника вряд ли понравятся Многоликому Отцу. Вот только Первого Некроманта это определенно не беспокоит. Взгляд на Ваана показывает мне, что чернокнижник тоже растерян. Но на этот раз он не спешит спрашивать о чем-либо. Ладно, уточню я.
— Что вы собираетесь делать?
— Вытянуть это существо из тела и хорошенько его расспросить… — задумчиво отвечает Суртаз. — Но мне понадобится помощь — в сложных обстоятельствах, о которых я должен предупредить. В момент извлечения это существо наверняка попытается вырваться и вселиться в кого-то из присутствующих.
— Кстати, по поводу вселения… — мне внезапно вспоминается ситуация на площади. — Было сразу два ослабленных лича, и он, похоже, даже не пытался занять тело кого-то из них. А потом, когда начал говорить со мной, сказал, что мертвецы не годятся… Правда, тогда я толком не поняла, к чему это было. А теперь понятно.
— Это… ценная информация, — Первый Некромант снова берет в руки книгу на цепочке и принимается ее листать, продолжая говорить уже более рассеянно, будто размышляя вслух. — Тогда круг возможных помощников сужается, но зато можно быть уверенными в безопасности участников…
— Вам нужны личи, — догадываюсь я.
— Верно, — сквозь шелест страниц доносится отстраненный ответ Суртаза, — а еще мне бы не помешала помощь надежного лича, хорошо владеющего ментальной магией. На всякий случай…
Интересно, зачем? Покопаться в памяти, если вдруг не удастся вытащить душу из тела? Точно…
— Есть кто-то на примете? — учитель поднимает голову и, похоже, смотрит на меня.
А мне даже не требуется времени, чтобы назвать однозначно подходящий вариант.
— Да. Тету… М-м-м… Глава дома Суар.
— Замечательно.
Первый Некромант снова захлопывает книгу. Концентрические круги вокруг твари будто отзываются в ответ, вспыхивая ярче обычного. На миг мне даже кажется, что не только вспыхивают, но еще и пополняются парой-тройкой дополнительных окружностей.
— Ваан — спустись к Алонту и Милеху, — тем временем приказывает Суртаз. — Передай, чтобы с полуночи до рассвета не выходили из своих комнат.
— Можно мне… — чернокнижник пытливо смотрит на Первого Некроманта.
— Нельзя. Хотя бы потому, что тебе нужно отдохнуть, — добавляет он с мягким шипящим смешком, — шансов на самостоятельное возвышение у тебя пока немного, а мне этим заниматься сегодня будет некогда.
Неожиданно я чувствую неожиданный укол неприязни по отношению к Ваану.
С чего бы вдруг? Он же мне ничего не сделал.
Мало того, наоборот, всеми силами пытался помочь, когда я его об этом просила. Едкое, жгучее ощущение быстро проходит, но оставляет после себя не менее странный саднящий осадок.
Понимание этого незнакомого чувства и причины его возникновения приходит спустя десяток секунд, когда чернокнижник уже почти что обошел внешнюю границу защитных кругов.
Ревность. Самая, что ни есть, обычная ревность.
В этот момент до меня наконец-то доходит, почему Ваан настолько свободно чувствует себя в доме Суртаза, выполняет поручения и вообще… Потому что он — тоже ученик Первого Некроманта. И от того, что никто мне об этом не сказал, почему-то становится обидно. Хоть умом я и понимаю, что докладывать о таком мне и не обязаны.
Что ж, в какой-то степени, наверное, теперь я чувствую примерно то же, что мог ощущать Альд, перестав быть единственным учеником Суртаза. Потому что себялюбия в моем характере, оказывается, ненамного меньше. И откуда только взялось? Наверное, дурной пример — заразителен. В любом случае, с осознанием этой черты своего характера как-то придется жить.
Тем более, что появление других последователей не помешало Альду много лет оставаться первым и самым приближенным учеником Суртаза.