По Японии

В Токио масса «Пачинко». Залы их всегда — и днем, и вечером, особенно, конечно, вечером — полны посетителей. Видимо, владельцам этих предприятий они приносят немалые барыши, если «Пачинко» растут в столице, как грибы. В залах «Пачинко» вы всегда встретите много молодежи. Да и куда пойти молодому рабочему вечером отдохнуть и развлечься? Для него остается «Пачинко» или же крошечные харчевни и ресторанчики, едва отделенные от душной улицы завесой из нитей с трубками бамбука, дешевые танцевальные клубы, кино и телевизор. Ужасы и убийства, отчаянная капиталистическая погоня за барышом, бандиты, свободно разгуливающие по всем 13 каналам японского телевидения, — все это не может проходить бесследно, не может не оказывать влияния на молодежь. Идеологическая обработка, использующая все возможности, как уже было сказано ранее, имеет свои реальные результаты — часть японской молодежи поддалась разлагающему действию идей, насаждаемых силами реакции, утратила свою решимость и волю к борьбе.

Однако вопреки расчетам реакции в стране с каждым днем растет влияние подлинно демократических идей и как прямое следствие этого крепнет идейное единство японской молодежи, чью твердость, активность и силу духа высоко ценит народ.

Я встречалась со многими представителями молодого поколения Японии — рабочими тяжелой промышленности, шахтерами, рыбаками, работницами текстильных предприятий и точного машиностроения, студентами, поэтами и художниками. Все это были очень разные люди, но их объединяло одно — страстная любовь к родине и твердая вера в ее светлое завтра. Эти молодые люди — не пустые мечтатели и прожектеры, ждущие, что кто-то сделает за них все самое трудное, это активные борцы за мир, за новую, прекрасную Японию. Именно они, рабочие и студенты, учителя и шахтеры, литейщики и судостроители, борются против японо-американского «договора безопасности», это они борются против законопроекта о предотвращении политических насилий, против создания военных баз и ракетных полигонов на японской земле, они организуют забастовки и традиционные весенние и осенние наступления. Это та молодежь, которой «строить и месть», и она от этого не отказывается.

Мне запомнилась встреча в рабочем клубе с необычным названием «Томосиби» («Огонек»).

«Томосиби» — маленькое отделение организации «Поющие голоса Японии». Здесь поют, все поют. Поют посетителя за легкими пластмассовыми и стеклянными столиками, поет кассирша, в маленькой будочке у входа продающая входные билеты и песенники, поют официантки, разнося недорогие угощения, воду со льдом и холодный апельсиновый сок — «орандж». Маленькие песенники в синих, красных, желтых одежках, на них эмблема «Томосиби» — молодежный хоровод из представителей разных наций и горящая свеча. «Приходите к нам в «Томосиби», приходите на наш теплый огонек, — говорится в этих книжках-малышках. — Песня накрепко спаяла наши сердца. Песня стала великой силой в борьбе за мир. Молодежь! Объединяйтесь, защитим мир!»

Темпераментный молодой певец с эстрады в углу зала руководит вечером. На эстраде кроме него несколько музыкантов, которые в перерыве между пением дают сольные музыкальные номера. Певец весь в движении, его энергии, кажется, хватило бы и на большую аудиторию, он шутит, смеется, повторяет со всеми новую мелодию, он и запевала, он и солист. Красивый сильный голос взмывает над хором, легкие, почти невесомые руки то взлетают, то замирают в воздухе, и кажется, что именно они, как птицу, поднимают и подбрасывают вверх песню, и она свободно парит под сводами клуба.

Я оглядываю незаметно зал. Молодые, совсем юные лица, серьезные глаза. Большие трудовые руки лежат на игрушечных столиках, книжки-песенники тонут в грубых рабочих ладонях. О чем поют эти ребята? О многом. О немецких студентах, об итальянских партизанах, о рассвете над корейскими полями, о сосне с длинными иглами, что стоит на берегу Японского моря, о хлопьях снега, летящих в свете фонаря на землю, о мире и свободе, которые нужны каждому, чтобы быть счастливым на нашей древней, прекрасной планете.

Песен много, в каждой книжке-песеннике их около 50 — тут и старинные народные песни разных стран и песни сегодняшнего дня. Немецкие, испанские, итальянские, американские сменяются индонезийскими, корейскими, японскими.

И вдруг… знакомая светлая мелодия поплыла над залом — «Подмосковные вечера». За ней последовали «Россия, родина моя», «Вася-василек», «Одинокая гармонь», «Катюша». И песня «Катюша» и имя «Катюша» широко известны в Японии, есть даже кафе с таким названием.

Русские песни завоевывают все большую популярность. На одном из митингов, где выступали «Поющие голоса», я слышала песню «Летите, голуби, летите!». Вслед за солистами подхватил мелодию хор. Из рук певцов в темное вечернее небо, освещенное прожекторами, взмывали белые голуби…

И сейчас русские песни в маленьком рабочем клубе напомнили мне эту незабываемую картину. Приятна была новая неожиданная встреча с русскими песнями, как будто вдруг в Токио — в сердце Японии — встретила старых добрых друзей.

В «Томосиби» очень любят «Урожайную» Дунаевского из кинофильма «Кубанские казаки» — она нравится молодежи своим светом, бурным темпераментом и жизнерадостностью.

Было уже поздно. Вечер в клубе еще продолжался, но мне нужно было уходить. Я вышла из «Томосиби», унося теплое чувство к прекрасной молодежи Японии.

Спустившись по лестнице, постояла несколько секунд, глядя на освещенные окна. Из полуоткрытой двери вырывались сильные молодые голоса. Они смело вливались в жаркую сутолоку токийского вечера, покрывая неумолчный шум столицы. В Токио пели о русских Жигулях…

Привет Аннушке!

Повсюду во всех наших встречах в Японии мы могли убедиться в необыкновенном дружелюбии этого народа. Почти каждый раз, когда выяснялось, что мы из Советского Союза, разговор сразу менял окраску: улыбка — свидетельство дружелюбия и доверия — повсюду встречала нас.

Я не говорю, что так было всегда, — есть в Японии люди, которым ненавистно само название нашей страны, а каждый советский человек расценивается ими как враг номер один.

Но это отдельные случаи, в массе японцы очень тепло и с огромным вниманием относятся ко всему русскому. И тем более обидно, что в общем-то мы еще мало знаем друг о друге и контакты наши во многом еще недостаточны.

Правда, за последнее время отношения все улучшаются. Жизнь сама начинает затягивать полынью, разделившую два народа, — растут экономические связи, с каждым годом увеличивается объем торговли.

Общая сумма нашего товарооборота с Японией за 1964 год превысила 400 миллионов долларов, в ближайшие шесть-семь лет она должна подняться до миллиарда.

Успешно развивается так называемая прибрежная торговля (торгуют японские префектуры, расположенные по побережью Японского моря, и Советский Дальний Восток), к концу 1964 года ее объем приблизился к пяти миллионам долларов.

Крупнейшие японские фирмы выполняют советские заказы. Они поставляют в СССР суда, землечерпалки, сухогрузные теплоходы, продукцию химической и станкостроительной промышленности. Япония вышла на первое место в торговле нашей страны с развитыми капиталистическими странами.

Растут и культурные связи. Япония и Советский Союз обмениваются визитами ученых, парламентариев. «Ураган Микояна» — так называла японская пресса вихрь статей, прокатившихся по ее страницам в период пребывания в Японии советской парламентской делегации во главе с А. И. Микояном, статей, призывающих к укреплению добрососедских отношений, к налаживанию более тесных контактов между двумя странами. И безусловно наступит такой день, когда будет заключен мирный договор, подписано культурное соглашение.

А пока просто поразительно, как уживаются рядом, когда речь идет о России, два слова — «много» и «мало», в чем-то знают о нас много, а в чем-то совсем мало.

В Киото однажды я ехала с шофером, который, узнав, что я из Советского Союза, вдруг заговорил… по-русски. Правда, это был очень ломаный язык с какими-то невообразимыми окончаниями глаголов, но все же понять было можно. Оказывается, он занимается на курсах русского языка. Зачем? Попето так, любит, очень любит русскую музыку, песни. Ни один концерт русских артистов (он перечисляет все гастроли наших хоров, ансамблей, солистов) он не пропустил.