Страница 16 из 22
Заповедь о любви как единственная христианская заповедь в абсолютном смысле, объемлющая все прочие: И один из них, законник, искушая Его, спросил, говоря: Учитель! Какая наибольшая заповедь в законе? Иисус сказал ему: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим [Втор 6:5]: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего своего как самого себя [Лев 19:18]; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки (Матфей 22:35–40). Триединая заповедь о любви при приоритете любви к Богу (любовь к Богу как корень истинной любви к себе и к ближнему; невозможность истинной любви к себе без любви к Богу и ближнему и к ближнему без любви к Богу и истинной любви к себе). Онтологическая укорененность заповеди о любви в самом учении о Св. Троице, по которому Бог есть любовь (1 Ин. 4:8)[143]. Некоторые выражения «невыразимой» любви к Богу во внутреннем бого-служении (благоговение, благодарение, неотступная память о Боге, боязнь лишиться милости Божией, полная преданность в волю Божию) и внешнем (участие в богослужении общественном и «частном»[144]). Интенции истинной любви к самому себе в последовательности: попечение о воспитании добродетелей, о своей душе и ее способностях (разум, воля, совесть и другие), о теле, о внешних благах (собственность, общественное положение, честь и достоинство)[145]. Интенции любви к ближнему как полная «симметрия» интенциям истинной любви к себе (возлюби ближнего своего как самого себя). Любовь и долг: обязанности семейные (в отношениях супругов, родителей и детей), церковные (в отношениях пастырей и пасомых), общественные (в отношениях гражданских).
«Конечные» перспективы бесконечного духовного совершенства в обóжении в контексте триадологии [Лекция 5]. Уподобление Богу-Отцу: Итак, будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный (Матфей 5:48). Вос-приятие Бога-Сына: И уже не я живу, но живет во мне Христос (Гал 2:20). Стяжание Св. Духа: и общение Святаго Духа со всеми вами (2 Кор 13:13).
Некоторые проблемы для обсуждения. Правомерно ли продолжать считать основными категориями этой дисциплины «нравственный закон» или «обязанности» и прочие привычные нормативистские понятия (учитывая проблематичность таких их применений, как «закон спасения» или «обязанность обóжения»)[146] или эти категории правомернее отнести к области практической, «социальной» теологии? Правомерно ли, учитывая неотделимость в религиозной жизни этического от аскетического (см. выше), считать аскетику отдельным подразделением рассматриваемой богословской дисциплины (освещающей стадии особой мистико-аскетической практики) или оснований для этого нет?[147] Оправданно ли говорить, как то часто делается, о некоей «естественной нравственности», которая является общечеловеческой (отраженной в значительной мере и в декалоге), по отношению к которой христианская может считаться восполнением, завершением и т. п.?[148] Может ли именно данная богословская дисциплина располагать ответами на актуальные нравственно-мировоззренческие вопросы современности типа проблем биоэтики и каковы возможности ее участия в законодательстве, связанном с нравственными вопросами?
Две основные максималистские позиции по вопросу о соотношении нравственного богословия и философской этики (ср. ситуацию с догматическим богословием и философией — Лекция 7.1,2): готовность многих немецких теологов строить нравственное богословие на фундаменте конкретных этических систем (вначале кантианской, затем феноменологической и т. д.) и позиция «полного изоляционизма». Общее между ними: рассмотрение мира человеческой нравственности и его значимости для человеческой экзистенции. Различия: 1) теоретическая автономность философской этики и теономность теэтетики; 2) нравственное как специальный предмет первой и как одна из составляющих предмета второй (см. выше); 3) умозрительный преимущественно характер первой и практическая направленность второй. Невозможность конструктивности их взаимоотношений по известной «климентовской» формуле «философия как служанка богословия» см. [Лекция 7.3]. Возможность использования нравственным богословием категориального языка этики, отдельных теологически эвристичных «прорывов» в достижениях «чистого практического разума» (от древности до настоящего времени), а также апологетического потенциала (действительного и возможного) в полемике христианского нравственного спиритуализма с многообразием натуралистических этических моделей [см. Лекция 5.2].
Лекция 9
Литургическое и каноническое богословие
Науки о церковном богослужении и законодательстве как систематические дисциплины, раскрывающие богословские измерения литургического и правового аспектов существования Церкви. Различие между догматической экклезиологией, с одной стороны [см. Лекция 6.2], и литургической и канонической — с другой. Процесс богословской синергии догматики с литургикой и каноникой: последние опираются на первую, которая, в свою очередь, также раскрывается через них. Подобные отношения между ними и нравственным богословием или теотетикой [см. Лекция 8.1]. Значительная историческая составляющая этих дисциплин в сравнении с предыдущими.
Литургическое богословие — теологическая дисциплина, предметом которой является раскрытие богословского смысла богослужения. Прот. А. Шмеман: «задача литургического богословия состоит в том, чтобы дать объяснению богослужения и всего литургического предания Церкви богословский статут»; три его основные назначения: 1) найти и определить основные категории, способные выразить полноту литургического опыта Церкви, 2) связать их с той понятийной системой, в которой истолковывается вера и учение Церкви, 3) представить отдельные составляющие литургического опыта в виде связного целого — как «закона молитвы», соприродного «закону веры»[149].
Структура предметов литургического богословия на классификационно-описательном уровне (по митр. Макарию[150]):
[151][152][153][154][155][156][157][158]
Возможности догматической и сотериологической экзегезы священнодействий и их «принадлежностей» на описательном уровне: таинственно-символическое и духовно-дидактическое значение составных частей Литургии (проскомидия, литургия оглашенных и литургия верных), вечерни и утрени, таинства крещения, облачений. Архетип: последование Литургии как последовательность богослужебного изображения событий земной жизни Иисуса Христа[159].
Историческая литургика (бывшая «церковная археология») — богословская рефлексия на предмет исторического развития отдельных составляющих христианского богослужения. Метод: от генетического осмысления богослужения к его общему смыслу, от исторического анализа — к богословскому синтезу. Один из примеров: исследование первоначальных литургических связей между праздником Пасхи и таинством Крещения. Богословское осмысление происхождения и эволюции христианских праздников (примеры — исторические разделения праздников Рождества и Богоявления, Пасхи страданий и Пасхи Воскресения и др.), истолкование стихир, канонов[160] и других частей соответствующих служб как отдельная область историко-литургического богословия. Значимость исторического исследования самих Служебника и Требника, других памятников литургической письменности, календаря. Историко-богословское осмысление структуры храма как литургически-архитектурного целого, иконографии, гимнографии.
143
Преп. Симеон Новый Богослов, комментируя Да будут все едино: как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, и они да будут в нас едино, — да уверует мир, что Ты послал Меня (Иоанн 17:21), раскрывает смысл выраженного здесь догматического основания обóжения: «ведь Он дарует нам стать с Ним в такие отношения по положению и благодати, какие у Него от природы существуют с Отцом Его». — Преп. Симеон Новый Богослов. Нравственные Слова. Кн. 1, гл. 6. О том, как все святые соединяются со Христом Богом и становятся одно с ним. с. 98.
144
Существо христианской антропологии состоит в том, что к священнослужению как молитвенному общению с Богом (ради которого, в конечном счете, и создан был человек) и предстательству в нем не только за себя, но и за всю Церковь призван каждый христианин, а не только рукоположенный. Ср. апостольское обращение ко всем христианам: И сами, как живые камни, устрояйте из себя дом духовный, священство святое, чтобы приносить духовные жертвы, благоприятные Богу Иисусом Христом (1 Петр 2:5).
145
Приведенный евангельский текст никак не позволяет, таким образом, считать, как это иногда делается, что даны заповеди только о любви к Богу и ближнему и ясно указывает на то, что заповедь о любви к ближнему строится, в определенном смысле, по образцу заповеди об истинной любви к себе (тот, кто не желает подлинного добра себе, никак не может заботиться о других). Потому правильно поступали те авторы, которые излагали заповедь о любви к себе между двумя другими (а не после них). См., к примеру, из старых работ: Бажанов В.Б. Об обязанностях христианина. СПб., 1848. Уже согласно бл. Августину, если человек любит Бога, то он не заблуждается в любви к самому себе, а также заботится и о том, чтобы и ближний любил Бога (О Граде Божием XIX. 14).
146
Ср. стандартное определение: «Православное нравственное богословие есть наука, систематически излагающая христианские истины и правила христианской деятельности или христианские обязанности, на основании Слова Божия и согласно учению Православной Церкви…» — Архим. Гавриил, ныне епископ Старицкий. Православное нравственное богословие, составленное применительно к программе семинарского курса. Тверь, 1891. с. 1.
147
Обоснование интеграции аскетики в нравственное богословие было достаточно убедительно выражено одним из авторитетных русских «нравственных богословов» XIX–XX вв. И.Л. Янышевым, считавшим, что «первым основным требованием нравственного закона указан аскетизм, не религиозный (…монашеский) только, который состоит из упражнений в бдении, посте, молитвах и тому подобных подвигах, — а вообще аскетизм как непрестанно бодрствующая разумная власть или господство над стихийными влечениями…» Цит. по: Глубоковский Н.Н. Русская богословская наука в ее историческом развитии и новейшем состоянии. М., 1992. c. 30.
148
Концепция «естественной нравственности» (сравнение текстов христианских авторов с античными) была подробно расписана, в частности, в многостраничном изыскании: Попов И.В. Естественный нравственный закон (Психологические основы нравственности). Сергиев Посад, 1897.
149
Прот. А. Шмеман. Введение в литургическое богословие. Париж, 1961. c. 24–25.
150
Макарий, Митрополит Московский и Коломенский. Введение в православное богословие. СПб., 1884. c. 473–475.
151
Храм, его составные части, их внешнее и внутреннее устройство.
152
Различаются времена дня (первый час и т. д.), недели (воскресение и т. д.) и года (праздники — двунадесятые, великие и остальные, также посты и дни поминовений).
153
Священные сосуды, необходимые для совершения священнодействий, а также облачения священнослужителей.
154
Среди основных богослужебных книг различаются священно-богослужебные (книги Св. Писания, употребляемые в богослужении) и церковно-богослужебные, содержащие молитвословия дневные (Часослов), «седмичные» или недельные (Октоих и Триодь с дальнейшим делением на Постную и Цветную), годичные (Минеи). Общее руководство — Устав или Типикон.
155
Вечерня, повечерие, полунощница, утреня, часы.
156
Каждения икон и молящихся фимиамом, возжжение светильников и другие священнодействия.
157
Евхаристия — Таинство пресуществления хлеба и вина в Тело и Кровь Господни и причащения ими «верных» — совершается только во время Литургии (которая ради этого и установлена).
158
К обрядам (которые следует отличать от Таинств, в коих «тайно», но непосредственно верующим подается благодать Св. Духа) митр. Макарий относит прежде всего водоосвящение, молебны о здравии, погребение усопших, пострижение в монашество.
159
Шествие клира с Евангелием есть литургическое со-общение с проповедью Ииусом Христом Его Благой Вести, шествие с приготовленными св. дарами в алтарь — с Его шествием на вольное и искупительное страдание, совершение Таинства и причащение священнослужителей — с Его Тайной Вечерей с Апостолами, Его страданием, смертью и погребением, явление священника со св. дарами — с Его явлением после Воскресения, последнее возношение св. даров перед народом — с Его Вознесением на небо. См.: Пространный христианский катехизис Православной Кафолической Восточной Церкви. Составлен митрополитом Филаретом (Дроздовым). Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2000. c. 57.
160
Стихира — песнопение, состоящее из многих стихов, написанных одним размером и предваряемых, как правило, библейскими стихами. Канон — группа богослужебных песнопений, связуемых тематическим единством (прославление того или иного евангельского события, Богоматери или святого), разделяемых на «песни» (обычно девять или восемь), с дальнейшим внутренним делением.