Страница 60 из 66
В самое последнее время эпохе падения республики и начала принципата как периоду, во многом родственному переживаемому нами, посвятил обширное исследование Эд. Мейер.[662]
Ценные вклады в наше знакомство с переходным периодом Рима внесли английские ученые. Уорд Фаулер написал популярную биографию Цезаря,[663] вполне усвоив себе точку зрения Моммзена на его героя. Цезарь, заявляет он, обладал высокими целями и истинной гуманностью. Рим нуждался и желал абсолютизма. Государство-город было в упадке, а сенат был эгоистичен и неспособен. Хотя юридически виновный в государственном преступлении, Цезарь был оправдан необходимостью ввести рациональное управление. Никакой другой государственный человек не создал столь прочного дела. Далекий от совершенства и виновный в случайных жестокостях, он все же вызывает к себе симпатии и любовь. Он и Цицерон, по заявлению Фаулера, были благороднейшими людьми своего века.
Оправдание Цицерона было проведено еще далее в его биографии, написанной Slrachan-Davidson’oM, и в издании ТуггеИ’ем его писем; Кампании Цезаря в Галлии и Британии были с чрезвычайной тщательностью изучены Rice Holmes’oM.[664]
Особое внимание отношению принципата к республике уделяет в своих статьях также Пелхэм.[665]
III
Г. Ферреро
Наиболее интересную попытку нового истолкования римской истории мы имеем в труде итальянского ученого Г. Ферреро. В своей «Grandezza е Decadenza di Roma», переведенной немедленно по выходе в свет на все европейские языки, этот блестящий писатель, известный также своими трудами по современной политике[666] и уголовной психологии, написал с новой точки зрения историю поздней римской республики и царствования Августа.[667] Изящество и сила его стиля, драматическая живописность его изображений и его любовь к поражающим и всегда сенсационным точкам зрения дали его сочинению такую популярность, которой могут похвалиться немногие из недавно вышедших книг. Некоторая доля этой популярности вполне заслуженна, тогда как другая основывается на чисто литературных достоинствах книги; его страницы всегда возбуждают интерес и наводят на размышления даже в тех случаях, когда читатель может усомниться в его выводах. Но самые его достоинства имеют свои недостатки. Он взялся вновь написать римскую историю, и временами кажется, что он пишет под давлением необходимости сказать что-нибудь новое о каком-либо историческом событии. Он ведет свое новое толкование истории в нескольких направлениях, иногда выставляя новые теории о римских государственных деятелях и римских политических кризисах, иногда стараясь по-новому объяснить отдельные события или отдельные места литературы и таким путем получить новые факты для подкрепления своих гипотез. Несправедливо было бы судить такого писателя по выдержкам из его сочинений, но два примера — один относительно завоевания Цезарем Галлии, а другой — относительно царствования Августа — могут служить образцами его метода.
Наше знакомство с галльскими кампаниями Цезаря очень полно, но имеет свои особенности: для большинства из них единственным нашим источником является сам Цезарь. Нет ни одного античного писателя и не существует никакого археологического свидетельства, по которым мы могли бы его проверить, а мы заранее можем быть уверены, что он нуждается в такой проверке: он занимал в Галлии положение, подобное положению Кляйва и Уоррена Гастингса в Индии; подобно им он боролся с врагами, не понимавшими его системы управления; вел политику, встречавшую много противников в столице, иногда был побуждаем к поступкам, которые не всегда можно защитить с точки зрения строгой морали. Он бывал, вероятно, под сильным искушением несколько исказить факты в своем рассказе. Но такие искажения нужно доказать по его же собственным свидетельствам. Вопрос в том, как мы можем обнаружить это. Р. Гольмз в вышеупомянутой книге[668] подробно — часто даже слишком подробно — рассматривает этот вопрос и в большинстве случаев решает его в пользу Цезаря. Г. Ферреро убежден в противном, т. е. что Цезарь в значительной мере искажает истину, и он старается доказать справедливость своего взгляда собственными словами Цезаря. Вот как он делает это при рассмотрении первой большой битвы Цезаря, которую тот имел с гельветами возле Отена.
Общий ход событий, по описанию Цезаря, весьма прост. Гельветы, несколько ранее прибытия Цезаря в Галлию в апреле 58 г., оставили свои жилища в горных долинах Швейцарии, чтобы завоевать себе более обширные местожительства в Галлии. Цезарь, прибыв в страну, сразу набрал армию, задержал их движение в различных направлениях и, наконец, настиг их огромную колонну — переселение целого народа с женщинами, детьми, скотом, повозками и палатками. Точное местоположение битвы спорно и не имеет особого значения. Видно, во всяком случае, что гельветы остановились и напали на него превосходящим числом. Он поместил свои войска на холме, поставил старых легионеров впереди, прикрыл их кавалерией и оставил новобранцев с багажом на вершине холма, где они, по-видимому, пребывали в бездействии в течение всей битвы. Нападающие гельветы опрокинули римскую конницу и атаковали первую линию пехоты Цезаря; последний приказал солдатам осыпать нападающих дождем дротиков и настойчиво преследовать их. Атака удалась, гельветы отступили и заняли другой холм. Но когда римляне бросились в атаку, другая часть гельветов зашла им во фланг и напала на них сбоку, главная же часть их армии возобновила свое нападение с фронта. Римлянам пришлось сражаться на два фронта: «Битва была продолжительна и ожесточенна», — пишет Цезарь. Наконец враги, хотя и в полном порядке, отступили: одни на свой холм, другие к своему обозу. Вокруг обоза битва продолжалась до полуночи, когда лагерь был взят штурмом и в руки римлян попали дочь и сын предводителя гельветов. Оставшиеся в живых бежали с возможной быстротой, и солдаты Цезаря стали преследовать их лишь три дня спустя. Но беглецы были измучены; они потеряли свой багаж и скот; они слишком были слабы, чтобы захватить себе пищу у галлов, и когда Цезарь предложил им сдаться, они последовали этому предложению.
Так рассказывает Цезарь. Теперь обратимся к Г. Ферреро. Историк признается, что Цезарь описывает первую часть битвы ясно и правдиво; он открывает ложь лишь в словах: «сражались долго и ожесточенно». Очевидно (утверждает он), Цезарь что-то скрывает, иначе он не оставил бы такого спутанного рассказа о конце своей первой крупной битвы. Когда он довольствуется немногими вышецитированными словами и дает нам понять, что никого не брали в плен, он позволяет думать, что искажает истину. В действительности произошло следующее: Цезарь был разбит, и гельветы удалились победителями, и не преследуемые, но, утомленные длинным путем и испуганные, может быть, своей победой, они, без сомнения, страшились, что Рим заставит их дорого заплатить за этот успех. Они решили заключить мир с проконсулом, изъявив готовность вернуться на свою прежнюю территорию… Итак, гельветы устрашились не Цезаря, а Рима. Если бы в день, следовавший за битвой, они напали на утомленную и испуганную римскую армию, то могли бы навсегда спасти Галлию от римского владычества: Дивикон имел в своей власти в течение двадцати четырех часов судьбу Европы; но, удовольствовавшись остановкой Цезаря на одно мгновение, невежественный варвар последовал своей дорогой.[669]
Это красивые фразы, не имеющие никакого основания и «напоминающие, как английские журналисты в дни, бедные сенсациями, изобретают парламентские кризисы». Г, Ферреро делает то же самое. Он изменяет смысл двух или трех утверждений Цезаря, превращая его замечание, что взял двух знатных пленников, в вывод, что он с трудом взял в плен кого-нибудь. Он отбрасывает рассказ Цезаря о последней части битвы, как спутанный и несостоятельный, и затем дает свой собственный. Таким путем он получает картину, отрывки из которой мы привели выше. К несчастью для него, рассказ Цезаря вполне понятен, он ничего не скрывает и не запутывает, и не надо делать изменений, чтобы сделать его вероятным. С другой стороны, рассказ самого Ферреро вызывает серьезные возражения. Его психология очень странна: варвар, который безрассудно думал, что он разбил римского проконсула и римскую армию, который «держал в своих руках судьбу Европы», отступил и бежал в паническом ужасе, такой варвар, конечно, не существовал в обыкновенном мире: римские генералы и римские армии часто испытывали поражение от варваров в последние годы римской республики. История ранних операций в Галлии полна таких неудач. За сорок пять лет до Цезаря те же гельветы разбили римского консула и его армию и убили ббльшую часть ее, но это не вызывало ужаса у их вождей.
662
Mever Ed. Casars Monarchie und das Principate des Pompeius: I
663
Fowler Warde. Julius Caesar. London, 1895; см. также: Froude J. Caesar. London, 1890; Delorme. Caesar et ses contemporains. Paris, 1869; о хронологии биографии Цезаря см.: Fourer. Ephemerides Caesarianae. Bo
664
Rice Holmes T. Caesar’s Conquest of Gaul. Second, revised edition. Oxford, 1911.
665
Pelham. Essays. Oxford, 1911; его — «Outlines of Roman history» по отзыву Сандеса — «самый полезный и искусный очерк предмета». Ср.: Haverfield F.//Athaeneum. 1907. 16 Febr.
666
См. хотя бы его: Ancient Rome and modem America. A comparative study of morals and ma
667
Дальнейшие события до Нерона кратко изложены им в кн.: Characters and events of roman history from Caesar to Nero. Lowell Lectures for 1908. London.
668
C. 346, примеч. 2. — Странно, что Ферреро нигде не упоминает эту капитальную работу, вышедшую в первом издании еще в 1899 г. По справедливому указанию одного критика (Maurice Besnier), нужно сожалеть, что итальянский ученый совершенно не воспользовался последними главами «Римской истории Мишле, двумя статьями Мериме (о социальной войне и о Катилине), «Chevalier Romains» Бело (Belot), статьей Фюстеля де Куланжа «Les Institutions militaires de la Republique romaine» (Revue des Deux Mondes. 1870. 15 nov., p. 296–314), диссертацией Поля Гиро и статьей Фюстеля де Куланжа по вопросу об юридическом праве Цезаря и Помпея, диссертацией d’Hugues об управлении Цицероном Киликии, замечательной книгой полковника Stoffel’s *Histoire de Jules C£sar: guerre civile»; «La vie parlementaire a Rome» Мисиуле, «Casagrandi Sulla guerra sicula fra Ottaviano e Sesto» Pompeo Magno (Raccolta di studi di storia antica. T. 2. Catana, 1896) и некоторыми другими.
669
Т. 2. С. 16–17, рус. пер.