Страница 10 из 12
— Ужас, как он стал похож на отца, — шепнула Аврора по дороге к выходу.
— Он на него похож с рождения, — застёгивала на ходу куртку Ира.
— Но сейчас особенно. Мне кажется, чей сын — не ошибёшься. Те же смоляные кудри, тот же синий взгляд. Ты его больше так и не видела? Воскресенского?
Честное слово, про Воскресенского вырвалось у Авроры невольно. Вадим Воскресенский, скорее всего, уже миллиардер, а когда-то просто талантливый айтишник, с которым у Ирины был бурный, но непродолжительный роман, от которого она родила и которого до сих пор любила. Про него Аврора вспомнила вовсе не в отместку за Кораблёва, но осознала, что выглядит это именно так, только увидев укоризненный взгляд подруги.
— Не трави душу, а, — откинула та за спину волосы.
Какой-то мужик обернулся, с восторгом цокнул языком.
Они всегда на неё оборачивались, молодые, пожилые, среднего возраста, совсем юные. Высокая, стройная, длинноногая, с копной каштановых волос Ирка всегда привлекала внимание. Мечта, тайна, огонь, а не женщина. Огонь живой, манящий.
— Он понятия не имеет, что у него есть сын. И дай бог, чтобы так это и оставалось, — покосилась Ирина на Андрея, на ходу увлечённо разглядывающего игрушку. — И вообще, не уходи от ответа. Между вами же химия. Ток, электричество, искры, да?
— Ир, какая на хрен химия, — привычно оглянувшись, словно всю жизнь только и делала, что бегала от репортёров, Аврора поправила кепку. — Откуда во мне сейчас химия? Я неделю назад узнала, что мне изменяет муж. Вчера написала заявление на развод. Я как дохлая мышь. Которую придушили и положили на коврике у двери.
— Ну и зачем я это представила? — спросила Ирка саму себя и толкнула дверь, пропуская вперёд сына.
Аврора замешкалась, уступая место женщине с котом в переноске, и пока проталкивалась следом с чемоданом, отстала. Уже почти нагнала, когда её снова окликнули. В этот раз не Демьян.
— Доктор! Аврора Андреевна!
Чёрт, Андреевна — плохой знак. Внутри похолодело.
Она остановилась и внутренне сжалась, когда незнакомый мужчина, что назвал её по имени-отчеству, вежливо попросил пройти с ним к машине.
— Извините за беспокойство, — вышел из чёрной тонированной махины представительского класса Абрамов. Пахнуло табаком, терпким, приятным. — Хотел ещё раз лично вас поблагодарить, — опустил он руки в карманы строгого пальто.
В привокзальной суете аэропорта, бестолковой, торопливой, шумной, от его высокой мощной фигуры словно исходила спокойная сила, свойственная лишь очень влиятельным людям.
— Да не за что, Сергей Иванович, берегите себя, поправляйтесь, — кивнула Аврора, втайне с облегчением перекрестившись, что это просто её «самолётный пациент». — Не забудьте сходить к кардиологу.
— Обязательно, — он достал телефон. — Вы не могли бы оставить мне свой номер? Я… — он словно не находил слов. — Тут немного о вас почитал.
— А, вы об этом, — обречённо выдохнула Аврора.
— Нет, нет, не подумайте плохого, я как раз хочу помочь и предложить услуги своего адвоката. Я уже с ним связался, переговорил. Просто будет удобнее, если он сам вам позвонит.
— Ну… — не знала, что сказать доктор Романовская. И отказаться неудобно. И как намекнуть, что вряд ли сможет себе позволить третьего адвоката: один, которого нанял Романовский, вёл дело, к другому Аврора обратилась по поводу развода. Ладно, скажет адвокату Абрамова, что его услуги ей оплатить нечем. — Записывайте.
Она продиктовала цифры, Абрамов нажал дозвон.
— Вот, теперь и мой номер у вас есть на всякий случай. Обращайтесь, если что. А адвокат, — он посмотрел на часы на широком запястье. — Ещё же чёртова разница во времени. В общем, он позвонит.
— Спасибо, — улыбнулась Аврора.
— Ну, всего доброго! — выразительно кивнул мужчина и снова замер, прежде чем сесть в машину. — Вас, может, подвести?
— Нет, нет, спасибо, меня встретили. Я не одна.
— А я-то дурак цветы вам и не догадался купить, — покачал он головой, глядя на букет у Авроры в руках.
— И слава богу, а то ещё один букет мне не дотянуть, — улыбнулась она.
Махнула рукой. И потащилась к пританцовывающей от холода Ирке.
— А это кто? — удивилась она.
— Ему в самолёте стало плохо, оказывала помощь, — ответила Аврора.
Ирка понимающе кивнула и расспрашивать не стала. «Пока не стала», — отметила Аврора, зная, что та раньше или позже выудит всё.
— Наша карета во-о-он там, — показала Ирина на другую сторону дороги перед аэропортом. — Мы платными парковками не балуемся, а то ни на какие машинки не хватит. Прогуляемся. Да, сынок? — натянула она Андрею на голову капюшон, а потом протянула руку Авроре. — Давай, с чем тебе помочь: цветы, чемодан?
Аврора отдала цветы.
Идти оказалось недалеко. Но разность климата Хабаровска и Санкт-Петербурга покусывала ощутимо. Мелкий дождичек с утра бодрил. Холодный ветерок пробирал до костей — Аврора пожалела, что не застегнулась. И уши, когда они наконец забрались в машину, неприятно заныли.
— Музыку надо? — Ирка наконец разрешила сыну распаковать новую игрушку. Тот уверенно кивнул, Ирка надела на него большие наушники, положила рядом подключённый планшет.
Машина завелась, загудела печкой.
Ирка повернулась к Авроре:
— Вот теперь можно и поговорить. Ну, рассказывай!
— Ир, если ты опять про Кораблёва…
— Да к чёрту твоего Кораблёва, с ним и так всё понятно: привит и проглистован. О нём потом. Давай о себе. Что с работой?
Глава 14
— Ничего, — пожала плечами Аврора.
— А что жрать будешь, когда накопления закончатся?
— Видимо, казённые харчи, — усмехнулась Аврора. — В казённом доме.
— Да, брось! Всё настолько серьёзно? — вытаращила глаза Ирка.
— Три года в колонии-поселении — такой приговор вынесли врачу в одном из последних дел о врачебной ошибке с гибелью пациента. Я и сама почитала, и адвокат иллюзий не питает. Там же ещё моральный ущерб пятьдесят миллионов, а где я возьму такие деньги?
— А их разве не клиника должна заплатить? — пока стояли на светофоре, Ира полезла в сумку за сигаретами. Прикурила, выдохнула дым в приоткрытое окно. — Знаю, знаю, курить вредно, не смотри на меня так, тётя доктор, — покосилась она на Аврору.
— Клиника может заплатить, если присудят ей, — ответила та только на вопрос, проигнорировав упрёк. — Даже Министерство здравоохранения заплатит, если так решит суд, потому что клиника наполовину муниципальная, часть услуг оказывается по полисам. Какие там договора у Романовского, я никогда не вникала, моё дело оперировать. Но как решит тот суд, — она развела руками. — Неизвестно. В клинике сейчас проверки. Но операция была из тех, что не попала под систему страхования.
Аврора тяжело вздохнула. Ирка вздохнула с ней в унисон.
— Пи-и-и…пец, — выкинула в окно окурок. — Вот что я тебе скажу. Одним словом.
— Да, Ира, да, пипец, — толкнула Аврора брелок с богиней Гуаньинь, висящий на зеркале заднего вида и сползла пониже в кресле. — Поэтому мне сейчас что-то загадывать или планировать — работу, отпуск, будущее, тем более какие-то отношения — дело пустое. И сколько ещё продлятся суды, какое вынесут решение — неизвестно.
— Да про отношения никто и не говорит. Но Романовский со своим недержанием хрена в штанах не должен отделаться лёгким испугом, Рора. Отомсти ему, суке! — она посмотрела в зеркало на ребёнка. Тот увлечённо играл машинкой. — Не глотай это, — повернулась к Авроре.
Та прикусила губу, глядя на раскачивающийся брелок.
— Только сегодня вспоминала нашу с тобой поездку на Хайнань.
— Эх, хорошее было время, — вздохнула Ирка.
— И не говори, — Аврора провела пальцами по висящим рядом чёткам, по буддийскому канону ровно в сто восемь бусин, пригладила кисточку бахромы, которая тоже что-то значила, но Аврора забыла что. — На шее мелких чёток ряд… В широкой муфте руки прячу… — вспомнила она Ахматову. — Глаза рассеянно глядят…