Страница 4 из 10
– Разум, хотя ты и мой друг, и я тебя весьма высоко ценю, всё же приключений мне с тобой не сыскать. Но я посвящаю тебя в рыцари: отныне и навсегда следуй рука об руку с сердцем, и в час опасности защищай его своим острым клинком. И да будет так! – говорила она себе в зеркало, заканчивая приготовления ко сну.
Энн совсем не нравилось, когда кого-то приходилось оставлять позади, кем-то пренебрегать, будь то что-то значительное, как разум, или значительное лишь в какой-то мере и в каком-то случае, как слива, которая оставалась одна на пустой тарелке из-за своего слегка переспевшего вида. Когда мысли не были заняты чем-то важным, Энн не утруждалась заметить даже одинокий фрукт. Возможно, это было от того, что ей казалось, она очень хорошо знакома с одиночеством. И в такие дни девочка обращалась даже к нему: «Ты всегда приходишь ко мне, потому что тебя все избегают? Что ж, если с собой ты приносишь идеи, я не против. Это как печенье, которое друзья приносят к чаю». Теперь все мысли Энн занимала «шалашная хижина», как она её прозвала. О находке она поспешила сообщить и родителям, но лишь спустя несколько дней, когда украшения из ракушек, найденных в прошлом году у моря, куда они ездили с родителями каждое лето, были готовы. В каждой ракушке Энн проделала маленькие дырочки и с помощью иголки протянула в них нитку. В шалашную хижину отправилось и толстое одеяло, которое специально для этого нашла Матильда где-то на чердаке, и несколько свечей, и спички, чтобы создавать особенную атмосферу, когда Энн будет проводить там время. В общем, шалашная хижина постепенно превращалась в очень уютное место и не теряла своей таинственности, ведь Энн держала место в тайне даже от родителей. Именно там она впервые начала писать. Вдруг в жизни Энн появилось столько всего чудесного и вдохновляющего, но так как поделиться этим было не с кем, она решила выдумать целый мир, где приключение шло рука об руку с необычными сказочными главными героями. Так шалашная хижина стала хранилищем самых невероятных фантазий. Все свои записи она складывала в деревянный позолоченный ларец и оставляла его под одеялом в шалаше.
И вот, как обычно, утром Шарлотта Энн отправилась в свою хижину, наслаждаясь дорогой и предвкушая, как продолжит писать истории полюбившихся ей героев. И только завернула к шалашу, как из ниоткуда перед ней предстал… мальчик. Энн от удивления проглотила язык, а мальчика, казалось, её приход совсем не удивил, он стоял и с любопытством рассматривал девочку с головы до ног.
– Мышка прибежала на сыр и попалась в мышеловку. – Выражение лица мальчика резко сменилось с серьёзного на довольное.
– Что… ты кто? Это… моя хижина! – сконфуженно ответила Энн.
– Хижина? – он оглянулся, поведя бровью. – Что ж, сочту за комплимент.
Энн никак не могла понять, что происходит, как вдруг её осенило:
– Ты это построил?
– Верно, мисс. – Весь вид мальчика был полон самодовольства.
Вдруг Энн почувствовала, что ещё чуть-чуть, и она расплачется, как пятилетняя девочка, у которой старший брат отобрал куклу. Мальчик, заметив её потерянный вид, поспешил объясниться:
– Прошу прощения, если я вас напугал. Я принял вас за обычного воришку. Хотя внутреннее убранство «хижины» подсказало мне, что вор, вероятнее всего, девочка, которая к тому же весьма недурно пишет.
– Пишет? Ты читал мои истории?! – Только сейчас Энн заметила в руках мальчика листы с её сочинениями. Это вызвало в ней в такое негодование, что глаза тут же высохли:
–Верни их немедленно! – Она сделала шаг в его сторону с вытянутой рукой.
– Не злись. – Он спокойно передал листы.
– К твоему сведению, я не знала, что шалаш кому-то принадлежит. Он стоял одинокий. А вот тебе не должно было составить большого труда понять, что истории чужие, и всё же ты их достал из моего ларца. И кто здесь, по-твоему, вор?!
Мальчик развёл руками по сторонам:
– Я решил, что им было одиноко.
Энн лишь фыркнула:
– Ещё и вредничает…
– Знаешь, ты в какой-то мере права. Я, конечно, знал, что эти вещи не принадлежали мне. Но ты сама подумай, не стала бы ты выяснять, кто захватил твой шалаш и так нагло поселился в нём? Я открыл шкатулку только с этой целью. Может, кто-то проследил за мной из приюта… – Мальчик резко замолчал и поменялся в лице, словно понял, что сказал лишнего.
Энн заметила это, но всё же спросила:
– Так ты из приюта?
– Да, – сказал он как отрезал. – Так вот, однажды я пришёл сюда вечером и обнаружил эти вещи. Пара дней, и я тебя выловил.
Энн с понурым взглядом осматривала любимую шалашную хижину, пытаясь смириться с мыслью, что теперь ей здесь больше не играть и не писать историй.
– Но лучше ты, чем приютские. И должен сказать, ты довольно уютно всё там устроила. – На мгновение Энн показалось, что мальчик даже засмущался.
– Какой толк теперь с этого всего? – Она села в корнях дерева, всё глубже погружаясь в пучину отчаяния и отчего-то совсем не испытывая стеснения за нахлынувшие чувства перед незнакомым человеком, к тому же мальчиком, который выглядел немногим старше неё.
Он было собрался что-то ответить, но она так резко встала, бросила по ветру истории и побежала прочь. Когда уже были видны очертания дома, Энн позволила горьким слезам выйти наружу. «Почему? Вот почему? Так несправедливо! Я всего-то… – плакала она, – хотела маленькое приключение. Почему мне нельзя иметь даже это?!»
На следующее утро Энн встретила день в таком понуром настроении, что даже шоколадный кекс не мог это исправить. Но затем решила: «Нет, я не позволю ничему украсть моё утро», поэтому, пока она ела пребожественный кекс, тяжёлые мысли оседали где-то в другом месте.
– Энни, у тебя что-то случилось? – спросила мама.
Энн взглянула на неё с непривычной холодностью во взгляде, заранее ожидая, что маме причина её печали будет не понятна: «У неё-то таких шалашных хижин и приключений с целой оравой соседских ребят было вдоволь за всю жизнь».
– Да, та шалашная хижина, о которой я вам говорила, принадлежит какому-то мальчику.
– Мальчику? – переспросил её папа.
– Да. Но это уже неважно. – Энн продолжила поедать кекс с каким-то более жадным рвением.
Родители Энн переглянулись, и слово взяла миссис Миллиган:
– А что это за мальчик, Энн?
– Не знаю, мальчик как мальчик. Мне совершенно неинтересно, кто он и как его имя. Совершенно.
Миссис Элеонора заметно расслабилась, так как успокоилась мысли, что её единственная дочь не будет заводить ненужных знакомств. Энн же не была настолько глупа, чтобы сообщать матери ещё и то, что мальчик был из приюта.
– Энн, но ведь ты можешь построить свой шалаш, а я тебе с радостью помогу. В детстве у меня…
– О папа! Правда?! Ты хочешь построить шалаш вместе со мной? Да это же потрясающе! – Она не удержалась от настигнувшего её восторга и подбежала обнять отца.
Миссис Миллиган улыбнулась милой картине, но тут же решила осадить Энн:
– Энн, нельзя так выскакивать из-за стола.
Девочка беспрекословно вернулась на место и обнаружила, что шоколадный кекс каким-то чудом стал ещё вкуснее.
Глава 5. Мальчик, который продаёт запах ботинок, и девочка, которая его покупает
Сразу после завтрака Энн уверенно отправилась теперь к уже обыкновенному шалашу, откуда решила забрать все свои драгоценные пожитки. Она снова поздоровалась привычным прикосновением руки с ивами, но в этот раз не сказав ни слова, лишь оглядела их, словно прощаясь навсегда. Что-то внутри висело тяжёлым грузом, но Энн лишь помотала головой каким-то мыслям и свернула к шалашной хижине. Заслышав шаги, из шалаша навстречу Энн вылез тот самый мальчик.
– Доброе утро, – улыбнулся он краешком губ. Энн бросила на него безразличный взгляд.
– Здравствуй. Я пришла забрать свои вещи, если позволишь. Могу даже не входить в шалаш, я больше не посмею осквернить своим присутствием сие сакральное место.
Оба держались серьёзно, но глаза мальчика выдавали любопытство, а во взгляде Энн читалась обида.