Страница 39 из 86
Узнавание всегда порождает чувство комфорта, удовлетворения даже у современного человека, жаждущего новшеств, и в этом одна из причин внепространственности Танаха.
Другая причина — в расположении этой страны, называвшейся на протяжении веков и тысячелетий по-разному — Амурру, Ханаан, Палестина и Исраэль (Израиль). Она находится в центре так называемого «плодородного полумесяца», гигантской дуги, протянувшейся от Малой Азии через Двуречье до Египта, в самом центре Ближнего Востока, на перекрестке трех континентов — Европы, Азии и Африки. До великих географических открытий она воспринималась как центр всей ойкумены, то есть известной жителю Европы населенной части планеты. Важно подчеркнуть, что именно как центр ойкумены создатели Танаха осознавали свою страну: «И придут народы к свету твоему, и цари к восходящему твоему сиянию. Возведи глаза твои и взгляни вокруг: все они собираются…» (Йеш. 60:3).
Признание особой значимости Востока для человечества, столь отчетливо выраженное чеканной формулой римского поэта Вергилия (I в. до н. э. I в. н. э.) ex oriente lux («С востока свет»), не было надуманным, вымышленным, а соответствовало исторической реальности. От далекой древности до начала нового времени Восток, особенно Ближний Восток, опережал весь остальной мир, все остальное человечество в своем развитии. Именно здесь происходило формирование разумного человека, одомашнивались основные виды растений и животных, зародились многие ремесла и строились первые города, создавались древнейшие государства, и была открыта письменность, возникли основные мировые религии и т. д. До эпохи «великих археологических открытий» в XIX XX вв. и дешифровки древних письменностей Ближний Восток в значительной степени отождествлялся со страной Танаха, тем более что Танах зачастую был основным, едва ли не единственным источником для описания древнего Египта и египтян, древнего Двуречья и вавилонян, ассирийцев и других народов.
И в этом также нет особой надуманности, ибо Танах, созданный одним народом — древними евреями, повествует о них, но не в отрыве от других народов вокруг, а в тесной связи с ними. Этому своеобразию Танаха содействовало не только нахождение Ханаана-Исраэльа в самой сердцевине Ближнего Востока, но также открытость страны со всех сторон и сравнительно легкий доступ к ней. На юге Синайская пустыня с ее оазисами не была преградой для кочевников, для армий египетских фараонов, с севера горы Тавра, гряды Ливана (лебанон) с их многочисленными перевалами не закрывали пути в страну войску Александра Македонского, римским легионам, крестоносцам, с востока и северо-востока Сирийская и Аравийская пустыни не могли сдержать ассирийских, вавилонских, персидских и других завоевателей, а по относительно спокойному Средиземному морю уже в III–II тысячелетиях до н. э. плавали корабли египтян и финикийцев, позже — греческие и римские триеры.
Открытость страны может быть для ее обитателей и благом и злом. Злом потому, что такая открытость превратила Ханаан-Исраэль в «проходной двор», по которому на протяжении тысячелетий прокатывались волны миграций и завоеваний. Но эта открытость была также благом, так как она содействовала оживленным этнокультурным контактам, благодаря которым Танах вобрал в себя также многое от окружающего его мира.
Тем не менее, Танах в основном — порождение одной страны, свойства и особенности которой воздействовали на его формирование. Трудно определить специфику географической среды какой-либо страны одним понятием, но если попытаться сделать это по отношению к Ханаану-Исраэльу, то наиболее подходящим словом будет «контрастность». На небольшом пространстве, на расстоянии нескольких десятков километров соседствуют заснеженные вершины Хермона и знойная впадина Мертвого моря, утопающая в зелени долина Йизреел и выжженная солнцем пустыня плоскогорья Негев, резкие перепады дневных и ночных температур и другое. Конечно, лишь одними природными контрастами страны не объяснить характерное для Танаха мироощущение, присутствующее в его модели мира тяготение к видению мира, состоявшего из оппозиций, противоречий. Очевидно, есть некоторое созвучие между контрастностью в природе и существенным для йахвизма, для Танаха учением об открытых человеку двух «путях» (дерех) в жизни и поведении — хорошего «пути Йахве» и плохого — «пути сердца своего» (Притчи 10:29; 12:15 и др.).
На протяжении тысячелетий менялись не только названия страны, но также ее границы и площадь. За исключением немногих коротких периодов территориального расширения, как, например, в конце XI — начале X в. до н. э. при Давиде и Шеломо, когда границы простирались «…от Шихор-Мицрайим [граница с Египтом] до Лево-Хамат [в Сирии]» (1 Хрон. 13:5), или во время наивысшего могущества Хасмонеев (103-76 гг. до н. э.), Ханаан-Исраэль был небольшой страной площадью около 60 тыс. км2.
Основные естественно-географические районы страны — это Приморская равнина, Западное нагорье, Впадина и Заиорданская возвышенность. Береговая линия Приморской равнины слабо изрезана, и лишь в северной ее части находится залив Акко-Хайфа. Вдоль самого берега тянется полоса песков, которая, постепенно поднимаясь, переходит в плодородную равнину. Центральная часть этой равнины (от Яффо до Хайфы) в древности называлась Шарон, о которой сказано «И будет Шарон пастбищем для овец…» (Йеш. 65:10).
На юго-востоке Приморская равнина постепенно возвышается и переходит в район пологих холмов, который назывался Шефела и пользовался доброй славой, пригодной для сельского хозяйства области. О царе Йехуды Уззийаху (см. с. 31) сказано, что «…было у него много скота в Шефеле…» (2 Хрон. 26:10).
Шефела служит как бы мостом к Западному нагорью, которое делится двумя глубокими впадинами на три части: впадина Беер-Шева — Вади Милх отделяет Негев, южную часть Нагорья от его центральной части, включающей горы Йехуды и горы Шомрон — Эфрайим, а впадина Эмек Йизреел Бейт-Шеан отделяет от центральной части Нагорья его северную часть — Хаггалил (Галилея). Южная часть Западного нагорья Негев возвышается до 1000 м над уровнем моря, и южные склоны нагорья постепенно переходят в пустыню Синай, которая мало пригодна для земледелия и использовалась преимущественно для полукочевого животноводства. В центральной части Нагорья, в горах Йехуды, Шомрон и Эфрайим, особенно в многочисленных долинах, условия для занятий земледелием, включая садоводство, огородничество и т. д., были более благоприятными, о чем свидетельствуют такие высказывания, как «Еще разведешь виноградники в горах Шомрона…» (Йирм. 31:4).
Но особенно доброй и заслуженной славой пользовалась в древности Эмек Йизреел, о которой пророк сказал: «И земля услышит хлеб и вино и елей, и те ответят Йизреелу» (Хош. 2:24).
Обилием воды, плодородными долинами и склонами гор славилась также Галилея, восточную границу которой образует Впадина. Впадина длиной 430 км тянется в направлении север-юг и, постепенно понижаясь, достигает своей низшей точки — 392 м ниже уровня моря — в районе Мертвого моря. Впадина, по которой протекает основная река страны Иордан протяженностью 223 км, делится на три части: долина Иордана, долина Мертвого моря и Хаарава. Долина Иордана, включающая самый большой водоем страны — Генисаретское озеро площадью около 150 км2, отличалась пышной тропической-субтропической растительностью. Она спускается в самую глубокую впадину нашей планеты, на дне которой лежит Мертвое море площадью в 1050 км2, вполне заслуживающее оба свои названия — Мертвое и Соленое море, поскольку оно лишено всякой жизни из-за большой концентрации в воде минералов. Это свойство Мертвого моря уже в древности привлекало внимание создателей Танаха, и в предании о гибели городов-царств Седом и Амора сказано: «И пролил Йахве на Седом и Амору дождем серу и огонь, — от Йахве с неба. И уничтожил эти города и весь край, и всех жителей городов и растения земли» (Быт. 19:24–25).
Эти слова могут быть отнесены также к третьей части долины — Хаарава, которая в полном соответствии со своим названием «пустыня, степь» представляет собой песчано-каменную пустыню, выходящую к Аккабскому заливу.