Страница 38 из 86
Участок с «иевусейской фортификацией» на восточном склоне холма, где располагался ранний Иерусалим, был обнаружен в 1960-х гг. британским археологом Кэтлин Кэньон. К сожалению, раскоп был небольшим по площади, поэтому до сегодняшнего дня археологи так и не пришли к выводу, что же они нашли угол башни городских ворот или какое-то другое укрепление в городской стене. Обычно этот участок на реконструкциях изображается как внушительные городские ворота, однако построены они главным образом на догадках.
Куда более интересный «иевусейский» объект — «шахта Уоррена», названная по имени английского исследователя, обнаружившего в XIX в. эту необычную конструкцию. Она связана с известным историческим сюжетом завоеванием города царем Давидом, которое открывает следующий, израильский период в истории Иерусалима.
В библейском тексте рассказ о взятии Иерусалима существует в двух вариантах. По данным Второй Книги Царств (5: 4 10),
Давид выступил походом на страну иевусеев и Иерусалим. Иевусеи же «говорили Давиду: «ты не войдешь сюда, тебя оттеснят слепые и хромые», — это значило: не войдет сюда Давид. Но Давид взял крепость Сион: это — город Давидов. И сказал Давид в этот день: всякий, убивая Иевусеев, пусть поражает копьем и хромых, и слепых, ненавидящих душу Давида. Посему и говорится: слепой и хромой не войдет в дом Господень. И поселился Давид в крепости, и назвал ее городом Давидовым, и обстроил кругом от Милло и внутри».
Однако синодальный перевод неточен. В оригинале стоит: «Всякий, кто побьет иевусеев и дотронется до трубы и до хромых и слепых, ненавистных душе Давида». И слово «tsinor» (единственный раз упомянутое в библейском тексте) передает значение «труба», «туннель», «желоб».
Что за «труба или туннель» имеется в виду, и почему против «хромых и слепых» обращен был особый гнев царя? Выражение «дотронется до трубы» по мнению исследователей, означает не что иное, как проникновение солдат Давида в город по водопроводному каналу — «шахте Уоррена». Этот диагональный туннель, высеченный по линии естественной скальной трещины, завершался глубокой шахтой, куда сверху спускались кувшины.
Притом, как считает И. Ядин, иевусеи попытались устрашить Давида, выставив на стенах города больных и слепых. Именно такой обряд, подразумевавший, что в случае взятия города враги станут хромыми и слепыми, выполнялся хеттами при принесении армейской присяги.
Не меньше загадок таило упоминание крепости в Иерусалиме («Города Давида») и «Милло». Поиски этих мест велись давно. Ситуацию осложняло одно обстоятельство: по всем источникам библейский храм Соломона находился на горе Мориа. Вполне естественным было предположение, что Скиния и Ковчег Завета, перевезенный Давидом в Иерусалим, размещались там же. Так как библейский текст определенно сообщал, что Ковчег Господен был внесен в город Давида (2 Книга Царств 6:16), то следовал вывод город Давида располагался на горе Мориа.
Английская карта из атласа XVIII в. приводит схематический план Иерусалима, основанный на образной интерпретации описаний Ветхого Завета и сведениях иудейского историка римского времени Иосифа Флавия. В карте, ориентированной на запад, город Давида изображен в причудливой круглой форме на горе Сион в юго-западной части старого, окруженного стеной города. Ошибочность такой топографии стала ясна еще в XIX в., но только недавние археологические раскопки позволили ее исправить. Оказалось, что город Давида располагался на юго-восточном горном хребте, к югу от Храмовой Горы, а не на ней.
Въезд в Иерусалим
Это место, получившее в археологической литературе название «район G», исследовалось с 1978 до 1985 г. экспедицией под руководством профессора Иигала Шилоха. Там обнаружили большое число построек, современных Первому Храму, и более поздних. Наиболее интересной оказалась ступенчатое каменное сооружение, служившее, по всей видимости, подпорной стеной крепости Давида и царей Иудеи. Исследователи полагают, что это и был «Милло», упомянутый в библейском тексте. Само слово «miloh» происходило от глагола, означающего «заполнять». Искусственная терраса-платформа была образована каменными подпорными стенами, промежуток между которыми заполнен камнями и землей. На ней-то и стояли дома города-крепости. К концу периода Первого Храма жилые постройки возводятся в пределах этой террасы. «Дом Ахиила», состоявший из четырех комнат, был реконструирован археологами после завершения раскопок.
Восточный участок района дал великолепную коллекцию булл-оттисков печатей, сделанных из глины, которыми пользовались чиновники. Видимо, именно здесь располагались как крепость Сион, так и место, куда Давид перенес Ковчег Завета, что сделало Иерусалим политическим и религиозным центром Израиля.
Участок для Ковчега Завета был куплен Давидом у Орны иеву-сянина за шестьсот золотых шекелей, по версии Первой книги Паралипоменон (21:25) или за пятьдесят серебряных, о чем говорится во Второй книге Царств (24:24). После чего на месте гумна Орны «соорудил Давид жертвенник Господу, и принес жертву всесожжения и мирные жертвы. И умилостивился Господь над страною, и прекратилось поражение Израильтян» (2 Книга Царств 24:25).
После Соломона Иерусалим вырос и расширился, выйдя за границы времен Давида. Библия упоминает названия районов вне его стен, Mishneh и Makhtesh. Застройка происходила достаточно специфическим способом: из-за террасной планировки многих участков стены одних домов строились на крышах других. Внутри города Давида археологи обнаружили вырубленные в скале лестницы, игравшие роль улиц на крутых склонах.
Иерусалим пережил два периода бурного роста населения. Первый и наиболее существенный произошел около 721 г. до н. э., когда Северное Израильское Царство было разгромлено Ассирией, и его уцелевшие жители вынуждены были переселиться в Южное Иудейское государство. Второй пик наступил через двадцать лет, когда жители приморских земель Израиля искали спасения за стенами Иерусалима от нашествия ассирийского царя Саннаххериба. Разрушение Иерусалима в 586 г. до н. э. (9 ава) вавилонским царем Навуходоносором II завершает историю ветхозаветного города.
Страна, в которой Танах был создан
Неверно утверждать, что географическая среда, то есть совокупность свойств ландшафта и недр, климата, животного и растительного мира и т. д., определяет жизнь и развитие человека и людских общностей, их творчество, в том числе и словесное. Но столь же ошибочно игнорировать воздействие географической среды, особенно в древности, когда связанность человека и природы была особенно тесна и интенсивна. Танах мог быть создан только в той стране, о которой в нем с восторгом сказано: «…страна хорошая и просторная, где текут молоко и мед…» (Исх. 3:8).
Страна, географическая среда, в которой то или иное древнее сочинение создано, зримо присутствует в нем. Равнины, реки и города древнего Двуречья, леса и горы сопредельных стран присутствуют в шумеро-вавилонском эпосе о Гильгамеше, моря и острова, горы и реки бассейна Эгейского моря, восточного и центрального Средиземноморья заполняют стихи гомеровских эпосов и т. д. Но ни одно из этих сочинений не столь насыщено упоминаниями и описаниями страны его создания, как Танах. Такие описания, как, например: «И на все кедры Ливана, высокие и вверх устремленные, и на все дубы Башана» и десятки подобных встречаются во всех произведениях Танаха (Йеш. 2:13).
Такая интенсивность упоминаний и описаний страны создания в Танахе породила удивительный эффект ее присутствия в сознании миллионов людей на протяжении веков и тысячелетий. Поэтому страна, от которой евреи диаспоры были оторваны на протяжении двух тысячелетий, которую абсолютное большинство народа не видело, никогда не была забыта, всегда оставалась знакомой и узнаваемой. Только два примера: в 1520–1523 гг. еврейский паломник Моше из Бассолы побывал в Иерусалиме и писал: «…под нами башня с окрашенной вершиной, это памятник Авшалома, который упоминается в книге Шемуэля…», а в 1280 г. христианский паломник Бурхард пишет: «О Боже, я вижу Авраама, который покидает свою страну, свою семью, свой отчий дом, спешит в эту страну, ставит свой шатер между Бейт-Элем и Айем. останавливается в Гераре, Беер-Шеве и Хевроне».