Страница 9 из 20
– Но солярка…
– Лучше погаси внутреннее освещение, оставь аварийную линию. В городе света нет, пусть видят, что здесь люди, и идут сюда.
– Война, говоришь?.. – тихо спросил Матвеев.
– А что ещё, Игорь? Только вот оружия такого, чтобы Солнце погасло, я до сих пор не видал…
– Зато я видал, – ответил учёный.
– Это где же? Когда? – вскинулся Лебедев.
– А вот сегодня, в лаборатории.
– Ты о чём это?
– Это он, товарищ директор, – раздражённо сказал Воронцов, – на установку нашу намекает. Это всё, Игорь Иванович, ваши ничем не подтверждённые теории.
– Ничем, значит, не подтверждённые… – посмотрел в чёрное окно Матвеев. – Ну-ну.
Воронцов только отмахнулся с досадой.
Ольга отметила, что в отличие от скептически настроенного директора и злящегося Воронцова, Куратор слушал Матвеева очень внимательно.
Горящие половиной ламп люстры вестибюля погасли, на стенах зажглись тусклые светильники аварийной линии. Зато окна засветились отражённым светом наружной подсветки здания.
– Товарищи, нужны добровольцы! – объявил Лебедев громко. – Нужно доставить солярку из институтского гаража к энергетикам.
– Мы сходим! – вперёд неожиданно выступил Куратор, держа за локоть своего протеже Андрея.
Ольга удивилась – он никак не казался ей человеком, готовым добровольно взяться за таскание бочек с топливом.
– Где тут у вас гараж?
– Я покажу, – сказал Иван. – Пойдёмте. Надо только фонари взять в пультовой.
– Я с тобой, – быстро сказала Ольга.
– Дорогая, но… мы быстро, не переживай.
– Прогуляюсь с вами, душно. И вообще… – Ольга сама не была уверена, зачем ей это нужно. Наверное, просто боялась остаться одна, без Ивана.
На улице было не просто темно, как бывает ночью. На улице была кромешная тьма, какой Ольга никогда в жизни не видела. Она обволакивала, давила на психику, пугала и тревожила воображение. Казалось, что кто-то смотрит в спину. Когда повернули за угол, сияние фасадной подсветки Института кануло в ночи. Большие аккумуляторные фонари стали давать резкие ломаные тени, от движения которых девушка вздрагивала.
С ними пошли два молодых техника – Сергей и Василий, мобилизованные по признаку физической силы. Два лихих парня, спортсмены-многоборцы, грудь колесом – но и им было явно не по себе. Они нервно оглядывались по сторонам, а посмотрев в небо, один из них (Ольга так и не поняла, кто Сергей, а кто Василий, они вообще выглядели как братья – в одинаковых серых просторных штанах и белых рубахах) вдруг зашатался и схватился за плечо второго, чтобы не упасть. Девушка подняла глаза, и сама присела на бетонное основание ограды – над ней, там, где полагалось быть небу, было нечто чернее самой тьмы, но при этом как будто состоящее из мириад чёрных, немыслимым образом различимых на чёрном же фоне, точек. И оно неуловимо двигалось. Это было похоже на текущую по низкому небесному своду угольную пыль. И сразу начала ужасно кружиться голова.
– Что это, Вань? – спросила Ольга жалобно, схватившись за стальные кованые прутья забора, чтобы не упасть. – Что за ужасное небо?
Ей пришлось сделать усилие, чтобы сдержать тошноту – как будто на лодке укачало.
– Не знаю, – мрачно ответил ей муж, – не смотри вверх.
Куратор с Андреем переглянулись, Андрей кивнул, как будто подтвердил что-то. Ольге снова показалось, что они ведут себя странно.
По случаю выходного гараж оказался закрыт. Возвращаться в дежурку за ключами не стали, Сергей (возможно, впрочем, Василий) сбегал с фонарём до пожарного щита и ломиком легко сковырнул символический замок на распашных воротах. В большом бетонном боксе стояло с десяток автомобилей – в основном, бортовые грузовики ГАЗ-51, но были и полноприводные ГАЗ-63 и даже экспериментальный полугусеничный капотный автобус на газоновском шасси, на котором зимой собирали в школу детей из окрестных сёл. (В «Загорске-12» вообще было много всего «экспериментального»). Инициатива с сельскими детьми была Ивана – он под личную ответственность продавил нарушение режима ЗаТО7, но полупустая школа городка получила докомплект учеников, а деревенские дети – хорошее образование. Родителям вход в город был закрыт, но сами детишки, кажется, были счастливы на время оторваться от сельского быта. За это решение и упорство в его отстаивании Ольга Ивана очень уважала. Он вообще очень любил детей, и вот, скоро у них будет свой… Девушка украдкой погладила живот.
– Солярка для генератора в тех бочках у дальней стены, – командовал Иван, – надо будет выгнать этот грузовик, завести на него трап и закатить бочки. Не руками же их кантовать до корпуса? До вечера провозимся.
– Хотя какой уж тут теперь вечер… – добавил он после паузы.
– Выйдите все из гаража, – внезапно сказал Куратор.
– Зачем? – удивился Иван.
– Выйдите, закройте дверь и не заходите, пока я не разрешу.
Все уставились на него в немом изумлении.
– Исполнять! – веско приказал Куратор.
Вася/Сережа послушно развернулись, как по команде «кругом», но Иван даже не пошевелился.
– Вам отдельное приказание нужно? – неприятным голосом осведомился Куратор.
– Мне от вас никаких приказаний не нужно, – спокойно ответил Иван. – Вы мне не командир и не начальник. Не мешайте работать.
– Я Куратор…
– Вы Куратор проекта, а не Института. Я подчиняюсь директору, он мне приказал доставить солярку к дизелям, пока они не встали и не обесточили здание. Этот приказ я и собираюсь исполнить, а вас прошу хотя бы не мешать – помогать, я вижу, вы и не собирались.
Ольга заметила, что Андрей за спиной Куратора сделал шаг в сторону и положил руку на карабин, который так и висел у него на плече всё это время. «Они что, с ума сошли?» – поразилась она. Иван небрежно опустил руку в карман пиджака – там он носил, ленясь цеплять кобуру, табельный пистолет. От Куратора этот жест тоже не укрылся, и он отступил:
– Грузите.
Поманив за собой Андрея, он отошёл за угол, и они о чём-то жарко, но тихо заспорили.
– Нет, только гараж! – расслышала Ольга реплику Андрея, но так и не поняла, к чему она относилась.
– Так, ребятки, кто из вас умеет водить машину?
Серёга/Вася посмотрели друг на друга и развели руками…
– Эх, молодежь… Ну ладно, вспомню, как это было…
Ловко упершись единственной ногой в подножку, Иван мощным рывком рук забросил себя в кабину. Через секунду мотор загудел стартером, чихнул и завёлся.
– Ищите трап! – крикнул он в окно. – Будем бочки в кузов закатывать!
Грузовик дёрнулся и заглох. Иван чертыхнувшись, завёл его снова – и снова не смог тронуться.
– Рыжик, – сказал муж смущённо, – не могу этой деревяшкой сцепление плавно отпустить. Помнишь ещё мои уроки? Давай руку, помогу в кабину подняться…
– Ну, давай – первую, газ, сцепление пла-а-вно…
Ольга не с первого раза, но приноровилась к длинному ходу педалей и аккуратно выкатилась из гаража. Лучи фар разрезали темноту жёлтым коридором, сразу стало не так страшно. Иван осторожно, помогая себе руками, спустился из кабины, и вскоре грохнул откинутый борт, застучали доски трапа, раздались бодрые крики: «Держи, подавай, кантуй!». Ольга осталась сидеть на водительском месте, слушая ровный рокот мотора – не с её животом туда-сюда прыгать. В боковое зеркало она увидела, что Куратор с Андреем так и стоят в стороне, недовольно глядя на погрузку. «Зачем они тогда вызвались? – недоумевала девушка. – Как им не стыдно – Иван на одной ноге бочки ворочает, а два здоровых человека стоят рядом и смотрят…».
– Давай потихонечку! – затащил себя руками в кабину Иван. Он бодрился, но Ольга видела, что ему тяжело – всё-таки возраст, да и последствия давних ранений сказываются. Громов прошёл всю войну во фронтовой разведке. Всё тело в шрамах, награды хоть на стенку вешай, а ногу ниже колена потерял уже после победы, при зачистке банд. «Расслабился – и сразу нарвался, – смеялся муж, – главное, что выше колена всё цело».
7
Закрытое территориальное образование.