Страница 34 из 63
Стараясь не приплясывать от нетерпения, Нарухито залез в деревянный шкаф и достал оттуда пару ракеток и мячик.
— Спасибо, — я взял ракетку и снял пиджак, положив его на лавку.
Младший наследник сделал так же и предложил выбрать сторону. Я достал из кармана брюк стойеновую монету и протянул ему:
— Разве не будет честнее кинуть монету? Эта сторона — орел, та — решка. Окажи мне честь, Хирономия-сама.
Пацан важно кивнул — очки симпатии набираются — и подбросил монетку в воздух, не сумев поймать.
— Так влияние Судьбы становится сильнее, — успокоил его я.
— Это так! — ловко воспользовался он возможностью не потерять лица.
Сверились с монеткой, и принц бросил еще раз — на право подавать. Повезло ему.
Мелкий играл неплохо, постоянно двигаясь и сжигая копящуюся из-за дворцового этикета энергию, но супермозгу мячик отбить — раз плюнуть, поэтому приходилось реалистично поддаваться, пропуская особо сложные мячи. В итоге мы на добрых полчаса застряли на 11−11, после чего я пропустил «крученый».
— Не переживай, Сергей, ты — очень сильный противник! — утешил меня Нарухито, опустив именной суффикс и высказав тем самым расположение.
— Я многому научился за эту партию, ваше высочество, и прошу дать мне реванш.
— Хочешь ли ты поменяться сторонами? — великодушно предложил он.
— Хочу, — подтвердил я.
Партия продлилась то же время, и я «с трудом» выиграл.
— Великолепная игра, Сергей! — скрепя сердце, поздравил меня воспитанный ребенок.
— Предлагаю поменять стороны и сыграть еще раз, — предложил я.
— Принимаю вызов! — ухватился он за возможность отыграться.
Посреди партии к нам начали заглядывать намекающие закругляться стражники, но мы не поддались и сражались те же пятьдесят минут — пацана старательно образовывают, и он может догадаться, что я поддаюсь.
— Как я и думал — эта сторона дает небольшое преимущество, — заявил Нарухито, «заклепав» последний мячик.
К этому моменту он запыхался и немножко вспотел. У меня с выносливостью оказалось получше — вот что свежий деревенский воздух делает!
— А по-моему ты победил честно, — улыбнулся я. — Прости, Хирономия-сама, но я редко играю, а ты — сильнейший соперник из всех, с кем мне довелось честь сразиться за теннисным столом, поэтому немного устал. Можем ли мы вернуться к остальным? Обещаю — однажды мы обязательно сыграем снова.
Можно это вообще редкой персональной традицией сделать — на долгой дистанции будет прикольный политический актив.
Вернувшись к взрослым, мы духовно обогатились чайной церемонией, во время которой маленький принц хвалил меня, а я — его, и я спросил:
— Ваше императорское величество, могу ли я позволить себе пригласить Хирономию и его ровесников — чтобы принц не скучал в окружении иностранных ребят — отдохнуть следующим летом в пионерском лагере «Орленок»? Там есть гонки на картах, парашютная вышка, наблюдательная башня стражи и сражения на стреляющих краской винтовках. Найдутся и сильные противники для занятий настольным теннисом.
Перечислял я специально для Нарухито, начавшего буровить деда щенячьим взглядом. Хирохито не удивился — как и ожидалось, сразу после встречи наши партнеры побежали стучать любимому монарху — и передал инициативу:
— Пусть это решает его отец.
«Папа, пожалуйста!» — прошептал одними губами пацан.
— Если вы гарантируете участие наших сотрудников в охране лагеря, я не вижу ни одной причины не отпустить сына отдохнуть, — не подвел Акихито.
Всё, дотерпеть оставшиеся десять минут, и можно ментально готовиться к шишкам китайским — завтра последний день фестиваля, и вечером мы уже улетим. И вроде пока без травм и покушений — тьфу-тьфу, как говорится.
Глава 17
В том, что Оля выиграет фестиваль, у меня не было никаких сомнений. Прониклась моей уверенностью и подружка, идеально отработав свой номер второй раз. Сидя в гримерке в ожидании окончания финала — вот на него набился полный зал — я расспрашивал ребят о впечатлениях — певицу с музыкантами на весь вчерашний, свободный для них день, возили в Киото:
— А потом мы кормили оленей специальным печеньем — его прямо в парке продают. Они такие миленькие! — Оля.
— В наши избы весь мир пальцем тычет, ржет, а у самих лачуги такие, что пальцем стену проткнуть можно! — Федор.
— Я бы постеснялся по улицам в халате ходить, — пропустивший лекцию о японских культурных особенностях мимо ушей Коля.
— Николай, после отъезда Сергея и Ольги приглашаю тебя на дополнительные лекции, чтобы ты во время гастролей ничего такого не ляпнул, — заподозрил неладное и Олег Александрович.
Ребята же по Японии колесить остаются, восемь больших концертов впереди с последующим месячным отдыхом в лагере на Окинаве — заслужили.
— Так точно, Олег Александрович, — буркнул Коля под ехидное хихиканье ребят.
— За кулисы! — скомандовал я музыкантам с певицей, увидев на трансляции, что судью совещаются.
— Да евреям приз отдадут, — отмахнулась Оля. — Им после Гитлера всё можно. Как будто нам легче пришлось! — презрительно фыркнула.
Предлагал деду переквалифицировать события Великой отечественной в геноцид славян, но он не хочет — с немцами, мол, партнерство и взаимопонимание, поэтому эскалация не нужна. Зря, как по мне — юридически и фактически там геноцид и есть, а вещи нужно называть своими именами, чтобы через два-три десятка лет не визжали о миллионах несчастных изнасилованных восточными варварами немок. Ладно, в этой реальности нам на визг будет плевать — внутренней волны ненависти к своим предкам не случится, а без этого набросы врага почти полностью бесполезны.
— Спорим? — предложил я подружке.
— С тобой спорить себе дороже! — отмахнулась она, поднялась с диванчика и важно скомандовала. — Идемте, мальчики!
«Мальчики», натянув на рожи снисходительные улыбки — тоже мне командирша! — пошли за ней — эти-то уже поняли, как всё работает, поэтому в победе изначально не сомневались.
Через десять минут эфирного времени Оля стояла на сцене с кубком в руках и при помощи переводчика рассказывала о том, насколько велика честь и благодарность, и о том, какая хорошая тут страна и фестиваль, не забыв пригласить народ на будущие концерты ребят и собственные, которые предварительно назначены на середину января — как раз раскрутить певицу как надо успеем. Молодец, всё выучила несмотря на сомнения.
Израильтяне довольствовались вторым местом, а на награждение третьего призера мы не смотрели — как только Оля с кубком и ребятами появились в комнате отдыха, я быстро попрощался с ребятами, пожелав им удачи, подхватил певицу с ее матерью и Вилкой, посла, и мы поехали сразу в аэропорт. По пути напряжение достигло пика — неужели вернусь из загранки живым, здоровым и в штатном порядке? Может другой самолет попросить на всякий случай? Не, это еще минимум сутки в Японии торчать. Фигня, у нас весь персонал проверенный и с собой привезенный, и им же с нами назад на том же ТУ-144 и лететь — ну не самоубийцы же?
К счастью, до летного поля мы добрались благополучно. Не менее благополучно поднялись по трапу. Благополучно же взлетели и пробили звуковой барьер. При посадке во Владивостоке на дозаправку нас тряхнуло чуть больше положенного, но это нормально. Всё, здравствуй, Родина, мы, как обычно, вернулись победителями!
* * *
Москва встретила нас неприветливо — холодным дождиком с затянутого тучами неба. Время — чуть после обеда, на сверхзвуке время экономится прямо великолепно. Попрощавшись с Олей и Дианой Викторовной, мы с Вилкой поехали в Академию наук СССР прямо из аэропорта. Не так уж она и велика — трехэтажный особняк стиля «советский ампир». Неудивительно — научных изысканий в ней не проводится, выполняет в основном административные функции, но, уверен, в подвале найдется бомбоубежище. Не исключено, что даже с выходом в секретное, правительственное метро — товарищей академиков при ядерной войне спасать нужно обязательно.