Невольная связь

– Отныне ты находишься здесь. Ты не гостья, Сабина. Ты – моя собственность! У тебя нет выбора. Никакого. Если я говорю: сидеть. Ты сидишь. Приказываю заткнуться, ты послушно закрываешь рот! – орал Глеб так, что в холле первого этажа столпилась охрана, и проходя вдоль перилл из одного крыла дома в другое, Широков бросил взгляд вниз. – Все свободны. Беглянка нашлась.

Охрана послушно испарилась. Дом опустел. А Широков притащил девушку в свою спальню и только тогда разжал руку, выпустив девичий локоть из захвата.

– Если хоть один свой фокус покажешь, я тебя утоплю! В бассейне! И никто не станет искать! Поняла? – яростно прокричал Глеб девушке в лицо.

Сабина послушно кивнула. Длинные волосы рассыпались по плечам. Девушка опустила голову, но Глеб знал, что она плачет.

Отвернулся. Ушел в ванную. Хлопнул дверью так, что загудели стены. И выдохнул.

Его распирало от гнева и негодования. Он с трудом сдерживался, чтобы не вернутся в спальню, где осталась Сабина.

Не вернуться и не придушить.

Глеб посмотрел на свое отражение в зеркале. Черт возьми, в какого монстра он превратился из-за этой девчонки? Глеб сам себя не узнавал.

Плеснув в лицо холодной водой, Широков усмехнулся. Придушить Сабину? Кому он врет?

Нет, не хочет он ее душить. Совсем не хочет.

***

Я вздрогнула, когда дверь с грохотом захлопнулась.

Теперь все стало предельно ясно. Я не хотела облекать эти мысли в слова, но реальность была такова: Широков притащил меня в свою спальню. И теперь я его любовница. Вот-вот стану.

– Ох, не-е-ет! – захныкала я почти беззвучно. Не хочу. Не хочу. Не хочу!

Я была не готова к подобному. Не мечтала, что моим первым мужчиной станет приятель отца, которому тот задолжал денег. Я всегда хотела, что мой первый раз случился если не по любви, то, как минимум, по глубокой и взаимной симпатии.

А на деле... Глеб Алексеевич считал меня личной игрушкой, разменной монетой, вложением. Для него я точно не считалась живым человеком.

И я ненавидела его. Презирала всем сердцем.

Я забилась в угол комнаты и съехала на пол по стене. Уткнулась лбом в колени.

Сколько я просидела вот так, всхлипывая и стирая слезы? Я не знала. Но вдруг дверь в ванную распахнулась. На пороге комнаты стоял Глеб Широков.

Гладко зачесанные назад влажные после душа волосы. Полотенце на бедрах. И все тот же злой взгляд.

Я вновь уткнулась в свои колени и вздохнула.

– Живо в душ! У тебя десять минут! – рявкнул Широков.

Я понимала, что сейчас мужчина в том состоянии, когда нельзя спорить. Потому просто поднялась и, на нетвердых ногах, поплелась в ванную комнату.

– Не смей запирать дверь! – донесся в спину очередной приказ.

А я... Я была в том состоянии, когда было уже все равно. Сбежать не получится. Как и спрятаться. Оставалось только надеяться на лучшее. Хотя, я даже не представляла, какое именно чудо может меня спасти из лап этого чудовища.

Я стянула с себя одежду. Просто бросила ее на пол. Чистой у меня все равно нет. А судя по тем намерениям, что Широков озвучил, одежда мне и вовсе не пригодится.

Я приняла душ. Обтерлась насухо. Обмотала голову полотенцем. А в то, что побольше, завернулась сама.

И вышла, чтобы встретить своего врага с гордо расправленными плечами и вздернутым подбородком.

Глеб сидел на постели. А перед ним уже стоял небольшой передвижной столик, заставленный тарелками и контейнерами.

– Ешь! – раздался еще один приказ.

– Слушаюсь, господин! – прищурилась я.

– Сабина! – нараспев, растягивая гласные, процедил Широков с предостережением в голосе. – Не перестанешь дерзить, я пристегну тебя наручниками.

– А что такого я сказала? – искренне удивилась я и поморщилась, потому что в животе неприлично громко заурчало от голода. Я ведь толком даже не позавтракала. Не говоря уже о пропущенном обеде и ужине.

– Так, все, иди сюда! – рявкнул Широков и похлопал ладонью по постели рядом с собой.

Я мотнула головой в отрицании. Эх, нет! Пусть он и считает себя моим хозяином, вот только я не согласна сдаваться без сопротивления! Обойдется!

В длинных мужских пальцах блеснули металлические браслеты. Я качнулась головой еще раз.

– Не подходите ко мне! Чертов извращенец! – прошептала я, но отступать было уже некуда. Я уперлась спиной в стену.

А тем временем Глеб приблизился ко мне. Я отважно смотрела в глаза монстру. Не показывала своего страха. И мелькнула мысль, что Широков сейчас накажет меня за непослушание.

И я попыталась ударить первой. Вскинула ладонь, замахнулась.

Глеб перехватил мое запястье и сжал пальцами до хруста.

– Я предупреждал, Сабина! – прорычал мужчина и застегнул на моей руке один браслет от наручников. А когда я попыталась подальше отвести свободную руку, лишь злобно оскалился.

Он не стал застегивать второй браслет на моем запястье. Застегнул наручники на своей левой руке. И теперь оковы соединили меня с этим чудовищем.

А еще я совершенно забыла о том, что полотенце держалось на моей груди. Только некрепкий узел отделял мое нагое тело от глаз моего врага.

И пока я двигала руками и пыталась сопротивляться, Глеб Широков наблюдал за тем, как предательская тряпочка медленно сползает вниз.

– Ну хоть что-то приятное за этот чертов день, – пробормотал Широков, не сводя глаз с ткани, которая сантиметр за сантиметром открывала мою грудь.

Я вспыхнула. Захотела прикрыться руками. Однако одно запястья Глеб вовремя перехватил. Левую руку Широков вскинул вверх, отчего моя закованная в наручники конечность потянулась следом.

Я стояла, прижатая к стене мужчиной вдвое крепче, выше и сильнее меня. Полотенце окончательно развязалось, ткань раскрылась в стороны, обнажая. А под тяжелым изучающим взглядом темных глаз я ощутила дикий дискомфорт.

Широков очень медленно скользил глазами по мне. Я почти физически чувствовала, как прожигает его взгляд, задержавшись на неприкрытой груди.

Мужчина чуть отстранился, чтобы было удобнее смотреть на то, что ниже.

– Ну надо же..., – задумчиво изрек Широков, а я почувствовала, как его пошлый взгляд сместился с груди на мой живот, задержался на бедрах. – У тебя проколот пупок?

– Нет, это родинка, – мотнула я головой, отчего полотенце с волос свалилось на пол, а мокрые пряди рассыпались по плечам.

– Да? – слегка удивленно пробормотал Широков и резко сместил руки так, что наши запястья оказались над моей головой. Глеб перехватил мое свободное запястье левой рукой, зафиксировал, придавив к стене, и свою правую ладонь опустил на мой живот.

Я ощутила, как напряглись мышцы. И закрыла глаза. Я впервые оказалась в подобном унизительном положении. Никогда прежде меня так не разглядывали. Никогда прежде я не была полностью голой перед мужчиной. Мне было страшно, и стыдно, и ... хотелось выцарапать ему глаза.

А между тем теплые пальцы коснулись моего пупка. Очертили контур родимого пятна, которое, действительно, при плохом освещении можно было бы принять за пирсинг.

– И правда, родинка, – пробормотал Глеб. – Какие еще сюрпризы таит твое тело, Сабина?

– Это явно не ваше дело, Глеб Алексеевич! – не открывая глаз, прошипела я.

– Ошибаешься! – возразил он, продолжая поглаживать мой живот, который вновь громко заурчал. – Что ж, пора есть, а после в кровать.

Его слова заставили меня распахнуть глаза. Ладно, ну хоть накормят прежде, чем изнасилуют. Уже радость.

***

Удивительно, но мой строгий тюремщик освободил меня. Всего на минуту, чтобы я успела надеть на себя широкую мужскую футболку. Сомнений не было, одежда принадлежала Глебу. Однако мне было без разницы, чья она. Главное, чистая и скрывала меня почти до колен.

После Широков вновь пристегнул меня к себе и дернул за руку так, чтобы я поторопилась и устроилась на постели рядом с ним.